– Да, верно, – отозвался Михаил Строгов.
– Поговаривали еще, будто полковнику Огарову удалось посредством переодевания изменить свою наружность и перейти границу, а теперь он не замедлит присоединиться к предводителю азиатов в самом центре восставшего края.
– Но как такие вещи становятся известны? – спросил Строгов, которого эти новости, более или менее правдоподобные, касались напрямую.
– Э, также, как достоянием молвы становится все, – ответил Альсид Жоливе. – Это носится в воздухе.
– И у вас есть серьезные основания думать, что полковник Огаров в Сибири?
– Я даже слышал, что он наверняка выбрал дорогу из Казани в Екатеринбург.
– А, так вы это знали, господин Жоливе? – сказал Гарри Блаунт, выведенный из своего немого оцепенения фразой французского репортера.
– Знал, – усмехнулся Альсид Жоливе.
– А о том, что он, по всей вероятности, переоделся цыганом, вы тоже проведали? – продолжал Гарри Блаунт.
– Цыганом?! – вскрикнул Строгов, это у него вырвалось невольно: он вспомнил двух цыган в Нижнем Новгороде, плавание на «Кавказе», высадку в Казани…
– Я знал достаточно, чтобы написать об этом моей кузине, – с улыбкой заметил Альсид Жоливе.
– Видно, в Казани вы времени даром не теряли! – сухо обронил англичанин.
– Воистину так, дорогой коллега. Пока «Кавказ» загружался всем необходимым, я поступал по примеру «Кавказа»!
Михаил Строгов больше не слушал ехидных реплик Гарри Блаунта и Альсида Жоливе, которые продолжали препираться между собой. Ондумал отой цыганской труппе, о старом цыгане, лица которого не смог разглядеть, о странной женщине, что была с ним, о пристальном настораживающем взгляде, который она бросила на него. Строгов пытался мысленно сопоставить все детали этой встречи, как вдруг невдалеке послышался выстрел.
– Ах! Господа, вперед! – закричал Михаил.
«Смотри-ка! Для почтенного торговца, готового бежать от ружейной пальбы, он что-то слишком резво мчится туда, где ее слышит!» – сказал себе Альсид Жоливе.
И вместе с Гарри Блаунтом, который тоже был не из тех, кто плетется в хвосте, он устремился следом за Строговым.
Минуты не прошло, как все трое уже подбегали к выступу скалы, за которым у поворота дороги был спрятан тарантас.
Группа сосен, подожженных молнией, все еще пылала. Дорога была пустынна. Но Михаил Строгов не мог ошибиться: выстрел был, и прозвучал он именно отсюда.
Внезапно послышался грозный рев, и тут же за каменной стенкой раздался еще один выстрел.
– Медведь! – закричал Строгов, мгновенно узнав этот рев, которого он бы ни с чем не перепутал. – Надя! Надя!
И, рванув из-за пояса тесак, Михаил в два огромных прыжка обогнул горный отрог, за которым девушка обещала ждать его.
Сосны, пожираемые огнем от основания стволов до крон, образовали гигантский факел, который ярко освещал эту сцену.
В тот миг, когда Михаил Строгов поравнялся с тарантасом, он увидел прямо перед собой огромный черный силуэт. Это был медведь весьма крупных размеров. Буря выгнала его из лесных чащ, покрывающих склоны Уральских гор, и он в поисках убежища пришел к этой расселине, где наверняка было его привычное логово, которое теперь заняла Надя.
Обе пристяжные, напуганные появлением гигантского зверя, порвали поводья и бросились бежать, а ямщик, испугавшись за своих лошадей, думать забыл, что оставляет девушку один на один с медведем, и кинулся за ними вдогонку.
Храбрая Надя не потеряла самообладания. Когда зверь, заметивший ее не сразу, напал на оставшегося в упряжке коренника, девушка вышла из расселины, где она пряталась, подбежала к экипажу, схватила один из револьверов Строгова и, смело шагнув к медведю, выстрелила в упор.
Легко раненный в плечо, зверь повернулся кдевушке, которая поначалу попробовала убегать от него, кружась вокруг тарантаса, между тем как лошадь пыталась порвать упряжь. Но ведь если потеряешь лошадей в горах, их уж не найти, поездке конец. Сообразив это, Надя повернулась к медведю и в то самое мгновение, когда лапы зверя должны были обрушиться на нее, с поразительным хладнокровием выстрелила вторично.
Это и был второй выстрел, который только что грянул в двух шагах от Михаила Строгова. Но он уже был рядом. Прыжок – и он оказался между медведем и девушкой. Одно-единственное движение руки сверху вниз, и гигантский зверь рухнул наземь бездыханный с брюхом, пропоротым от горла до паха. То был отменный образчик знаменитого удара сибирских зверобоев, рассчитанный на то, чтобы не попортить медвежью шкуру, за которую можно получить хорошие деньги.
– Ты не ранена, сестра? – Михаил бросился к девушке.
– Нет, брат, – ответила Надя.
Тут подоспели и два журналиста.
Альсид Жоливе обхватил коренника за шею, а весил он, надо думать, основательно, коль скоро емуудалось удержать животное. При этом и француз, и его собрат по перу yen ели увидеть стремительный маневр Михаила Строгова.
– Черт возьми! – вскричал Альсид Жоливе. – Для простого негоцианта вы изумительно орудуете тесаком, господин Корпанов!
– Даже более чем изумительно, – обронил Гарри Блаунт.
– Нам здесь, в Сибири, приходится учиться всему понемножку, господа, – объяснил Михаил Строгов.
Тут Альсид Жоливе глянул на молодого человека повнимательней.
Сейчас, при ярком свете, с окровавленным тесаком в руке, с самым решительным видом попирая стопой поверженного медведя, он являл собой картину, на которую стоило посмотреть.
«А верзила-то внушительный!» – сказал себе журналист.
Затем он почтительно, со шляпой в руке приблизился и приветствовал барышню.
Надя ответила легким поклоном.
Тогда Альсид Жоливе повернулся к своему спутнику:
– Сестра не уступит брату! Будь я медведем, не стал бы связываться с этой опасной и очаровательной парочкой!
Гарри Блаунт, прямой, как пика, снял шляпу, но держался на некоторой дистанции. Свойственная ему чопорность особенно бросалась в глаза на фоне сугубой непринужденности собрата.
Тут появился и ямщик, которому удалось-таки изловить своих лошадок. Прежде всего он с большим сожалением оглядел распростертого на земле великолепного зверя, которого придется оставить на растерзание хищным птицам, потом занялся ремонтом упряжи.
Михаил Строгов объяснил ему, в какое положение попали два путешественника, и предложил свой план уступить им одну из трех лошадей.
– Как тебе угодно, – проворчал ямщик. – Только это получатся уже два экипажа вместо одного…
– Хорошо, мой друг, – вмешался Альсид Жоливе, поняв намек. – Тебе и заплатят вдвое.
– Но, мои голубочки! – рявкнул ямщик.
