Надя уже уселась в тарантас, а Михаил Строгов и его спутники последовали за ним пешком.
Было три часа ночи. Буря к тому времени начала затихать, шквалы обрушивалась на дорогу уже с меньшей яростью, двигаться вперед становилось все легче.
При первых лучах зари тарантас поравнялся с остатками телеги, колеса которой успели основательно, по самую ступицу, завязнуть в грязи. Было совершенно очевидно, что лошадке придется здорово поднатужиться, чтобы вытащить их оттуда.
Одну из пристяжных выпрягли из тарантаса и с помощью веревок привязали к останкам телеги. Оба журналиста уселись на единственную скамью этого оригинального экипажа, и обе упряжки двинулись в путь. Впрочем, коль скоро им оставалось лишь спускаться по склонам Уральских гор, это особых трудностей не сулило.
Через шесть часов два экипажа прибыли в Екатеринбург, они так и ехали друг за дружкой, и никакой неприятный инцидент не омрачил заключительного этапа их поездки.
Первым, кого узрели журналисты на пороге почтовой станции, был их ямщик, казалось, ожидавший их.
Сей почтенный русский имел физиономию в высшей степени добродушную. Безо всякого смущения, сияя улыбкой, он поспешил навстречу своим седокам и, протянув руку, потребовал обещанные чаевые.
Приверженность к истине велит нам не утаить и того, что гнев Гарри Блаунта явил пример истинно британской мощи. Если бы ямщик не успел благоразумно отпрянуть, ему пришлось бы получить «на водку» удар кулака, посланный прямо в его физиономию согласно всем правилам бокса.
Альсид Жоливе, свидетель этой сцены, корчился от хохота, может быть даже, он в жизни так не смеялся.
– Но у него тоже есть свои резоны, у этого бедняги! – кричал француз. – Мой дорогой собрат, заметьте: он в своем праве! Чем он виноват, если мы не нашли средства последовать за ним?
Тут он вытащил из кармана несколько копеек и протянул их ямщику со словами:
– Держи, друг! Если ты и не заработал их, то не по своей вине!
Этим он только усугубил раздражение Гарри Блаунта, который собрался было обрушиться на станционного смотрителя и подать на него в суд.
– Судебный процесс в России?! – закричал Альсид Жоливе. – Но, коллега, если здешний порядок вещей не претерпел существенных изменений, вы не доживете до окончания юридической волокиты! Неужели вы не слышали о том, какая история приключилась с одной русской кормилицей, которая хотела взыскать с родителей своего выкормыша плату за двенадцать месяцев кормления грудью?
– Ничего об этом не слышал, – ответил Гарри Блаунт.
– А, так вы, следовательно, не знаете и того, кем стал этот выкормыш, когда был изречен вердикт, согласно которому он выиграл дело?
– И кем же он стал? Уж просветите, будьте так любезны!
– Гусарским полковником в гвардии!
При этом сообщении все покатились со смеху.
Альсид Жоливе, вдохновленный успехом своей реплики, достал из кармана тетрадку и, ухмыляясь, вписал туда следующее замечание, достойное того, чтобы войти в толковый словарь Московского царства:
«Телега – русский экипаж, четырехколесный при отправлении, но к месту назначения прибывающий двухколесным!»
Глава XII. Провокация
Екатеринбург, если смотреть с географической точки зрения, – азиатский город, поскольку он расположен по ту сторону Уральских гор, на их самых восточных склонах. Тем не менее он принадлежит к Пермской губернии, следовательно, причисляется к одной из больших областей европейской России. Такое административное вторжение, по-видимому, должно иметь какие-то основания. Это как если бы русские челюсти вцепились в кусок Сибири да так и не разжались.
Ни у Михаила Строгова, ни у двоих иностранных репортеров не должно было возникнуть трудностей с подыскиванием средств передвижения в таком значительном городе, основанном еще в 1723 году. В Екатеринбурге был воздвигнут первый во всей империи Монетный двор, здесь сконцентрированы главные службы управления шахт. Таким образом, этот город являет собой важный промышленный центр края, изобилующего металлургическими фабриками и прочими разработками, в том числе здесь добывают золото и платину.
В описываемую эпоху население Екатеринбурга весьма увеличилось. Сибиряки и приезжие из европейской России во множестве нахлынули сюда, спасаясь от грозящего им нашествия. Они бежали из областей, уже захваченных ордами Феофар-хана, и особенно из киргизских степей, что простираются от юго-западного берега Иртыша до границ Туркестана.
Таким образом, если транспортные средства, на которых можно добраться до Екатеринбурга, стали редкостью, то в городе, напротив, скопилось множество тех, на которых можно было отсюда выехать. При создавшихся обстоятельствах и впрямь мало находилось желающих пуститься наудачу по сибирским дорогам.
Из этого следует, что Гарри Блаунту и Альсиду Жоливе не стоило большого труда заменить достославную полутелегу, которую они худо-бедно дотащили в Екатеринбург, целой телегой. Что до Михаила Строгова, принадлежащий ему тарантас не слишком пострадал от поездки через Урал. Оставалось только запрячь в него тройку добрых коней и скакать дальше по Иркутскому тракту.
Эта дорога сулила довольно ощутимые тяготы до самой Тюмени и даже до Ново-Заимской: на этом отрезке она тянется по довольно причудливой пересеченной местности, недаром именно здесь берут свое начало первые горы Уральской гряды. Зато дальше, за Ново-Заимской, простирается бескрайняя степь на тысячу семьсот верст (1815 километров) вплоть до окрестностей Красноярска.
Как известно, оба газетчика направлялись в Ишим, то есть их цель находилась в шестистах тридцати верстах от Екатеринбурга. Там они должны были навести справки о происходящем, а уж потом пуститься колесить по захваченному ордами региону, то ли вдвоем, то ли порознь, повинуясь своему охотничьему инстинкту, который наведет их на тот или иной след.
Однако эта самая дорога, ведущая из Екатеринбурга в Ишим, шла затем к Иркутску, так что Михаил Строгов мог продолжать свой путь только по ней. Однако он, не гонясь за новостями и, напротив, желая по возможности избегать местности, опустошенной захватчиками, был полон решимости нигде не задерживаться.
Поэтому он сказал своим новоявленным попутчикам:
– Господа, я бы с большим удовольствием проехал часть пути вместе с вами, но должен предупредить, что я очень спешу в Омск. Там нас с сестрой ждет наша матушка. А кто знает, успеем ли мы добраться до города прежде, чем туда ворвется ханское воинство! Поэтомуя не собираюсь задерживаться на станциях дольше, нежели это необходимо, чтобы сменить лошадей. Я буду ехать днем и ночью!
– Мы намерены действовать так же, – промолвил Гарри Блаунт.
– Идет, – кивнул Строгов. – Но если так, не теряйте ни секунды. Наймите или купите повозку, которая…
– Которая, – перебил Альсид Жоливе, – соблаговолит прибыть в Ишим не своей передней частью, а в полном составе.
