Благодаря сильной части своей личности я усвоила древний семейный девиз: «Будь упорным». Он позволил мне двигаться вперед вопреки всему, трижды побывать замужем за непростыми мужчинами – и остаться собой. Слабая часть уберегла меня от той глубокой, сокровенной любви, разумеется, самой ценной из всех, которая делает человека крайне уязвимым. Все это напоминает стихотворение Маржи Пирси, которым я начала эту главу.
Мне нравится это стихотворение. Оно возвращает в начало 70-х годов, когда я только начала заниматься общественной деятельностью. Только что вернувшись из Франции, я приближалась к своему II акту и хотела включиться в движение за окончание войны во Вьетнаме, чувствуя в глубине души, почти на уровне подсознания, что в этом мое предназначение.
Тогда же я заметила, что женщины-активистки отличаются от людей, с которыми я когда-либо встречалась. В их присутствии чувствуешь себя как будто защищенной. До того как я познакомилась с ними впервые, я не понимала, что мне не хватает общения. Это было время, когда только зарождалось новое женское движение, и образ жизни феминисток, с которыми я проводила время в траншеях, изначально предполагал неконкурентность и сестринские отношения – и в этом была их сила.
Я живо помню свое первое участие в этом движении. Это случилось в 1971 году, в одной кофейне в Глазго. Эти кофейни, куда забегали активистки, стали местом встреч, которые внезапно начали организовываться по всей стране рядом с военными базами. Группа мужчин из штаба, решив действовать по своему усмотрению, стала раздавать листовки в Глазго, не посоветовавшись с женщинами – членами штаба. Одна из женщин узнала об этом и возмутилась. Мужчины попытались заткнуть ей рот, поскольку были уверены, что эти листовки были бы одобрены где угодно. Другие женщины из штаба встали на ее сторону: «Если мы хотим сделать из нашего штаба модель демократии, давайте доказывать это делом. Вы не имеете права ставить нам условия». Я всегда была на стороне мужчин – на стороне победителей, как мне тогда казалось, поэтому меня это задело за живое.
Теперь я уже привыкла к подобным проявлениям женской солидарности. Но то, что я видела своими глазами ее красоту и величие тогда, когда все было внове, опалило мой жесткий индивидуализм и позволило узнать настоящую дружбу, что дороже чистого золота; она обогатила меня и помогла смягчить удары судьбы. Сегодня отдельные нити моей жизни сплетаются в готовое полотно; больше всего мне хочется, чтобы оно было сплошь пронизано любовью. Я знаю, что могу все потерять. Но что бы ни произошло, женская дружба, как и моя семья, останутся со мной навсегда.
Большинство моих подруг моложе меня, с некоторыми из них меня разделяют двадцать лет. Это творческие, духовные и деловые люди, активисты, выступающие за социальные перемены. Мы поддерживаем друг друга. Если мне плохо, я могу поговорить с ними, и их понимание, совет и ободрение поднимут мне настроение. Я стараюсь отвечать тем же.
Эва Энслер. 2011 г.
PAUL ALLEN (ПОЛЛ АЛЛЕН)
Несколько лет назад у меня была операция по замене тазобедренного сустава, и когда ко мне возвратилось затуманенное наркозом сознание, у своей кровати я увидела Эву Энслер, которая массировала мою ногу. «Почему ты здесь?» – спросила я, непривычная к такой заботе и отлично зная о невообразимой занятости Эвы. «Потому, что я твой друг, – рассмеялась она. – Ну конечно, я здесь. Мне хочется помочь тебе». Я позволила себе отдаться ее заботе, но это было нелегко. Перефразируя Урсулу Ле Гуин, я долго помню урок, но, Боже, как я люблю тех, кто заставляет меня забыть выученное1.
С Лили Томлин, когда она выступала со своим моноспектаклем в Атланте.
Моя лучшая подруга Даяна Данн (посередине) и я (крайняя справа) в возрасте 11 лет.
Слева на право: Даяна Данн, я и Сью Салли Джонс. 2004 г.
Как здорово иметь друзей, которые моложе. По крайней мере, никто из твоих знакомых не умрет раньше тебя! Как заметил доктор Кен Мейзени, профессор кафедры психологического консультирования и психологической помощи, член попечительского совета Университета штата Джорджия, «кто-то говорил: «Самое неприятное в старости – то, что рядом нет никого, кто помнил бы тебя молодым». Но есть и утешение. Пожилые люди склонны к более крепким связям. Пусть их окружение немногочисленно, но взаимоотношения крепче и глубже. Вы не в состоянии поддерживать все знакомства, которые были в тридцать пять лет, поэтому в этом возрасте люди обычно вкладывают в свои отношения больше души, стремясь к подлинности и открытости».
Я со своими подругами Салли Филд и Элизабет Лессер во время Первой конференции женщин Калифорнии, организованной леди Марией Шрайвер в 2011 г., на которой все мы выступали.
Я с новой прической и в вечернем платье от Веры Ванг на церемонии вручения премии Оскар в 2000 г., за два месяца до моего разрыва с Тедом.
ЭРИК RBONNEAU (ЭРИК ШОРБОННО) / BE IMAGES
С приятельницей Вандой Сайкс на премьере фильма «Если свекровь – монстр».
REVIN WINTER (КЕВИН УИНТЕР) / GETTY IMAGES
Я с ним согласна. И думаю, что большая удача – иметь разных друзей. Моих друзей объединяют общие ценности, пристрастия и даже психологические травмы, полученные в детстве, но они не похожи друг на друга.
Есть несколько человек, с которыми я могу поговорить о подтяжке лица и выборе занавесок. Их жизнь намного насыщеннее моей, рядом с ними я чувствую себя абсолютно пассивной, но они наполняют меня желанием расширить горизонты и открыть свое сердце. Три из моих подруг занимаются интенсивной духовной практикой. Одна – проповедник дзен-буддизма, другая – священник, а третья – сексолог (полезное сочетание друзей!). Моя подруга Паула Уэйнстейн – кинопродюсер; с ней мы знакомы более тридцати лет, она всегда давала мне приют в своем доме, если я была одна в Лос-Анджелесе. Если у меня проблемы со здоровьем, она берется за дело и находит нужного врача, и даже идет со мной на прием, чтобы убедиться, что я спрашиваю его о том, что нужно. Я крестила ее дочь, она – приемная мать двоих детей, причем такая, к которой можно бесконечно обращаться за советом; кроме того, если в семье конфликт, она выступает в роли мудрого судьи. Именно она заставила меня сделать короткую стрижку и заказать у дизайнера одежды Веры Ванг необыкновенное платье, в котором я появилась на церемонии вручения премии Американской киноакадемии в 2000 году, когда еще зализывала раны после расставания с Тедом и была слишком подавлена, чтобы думать о прическе.
