Собаки свободны. Человеческая свобода ограничена. Но в роли камня преткновения, мешающего нашему эволюционному развитию, выступают отношения с другими людьми. Превратив камни преткновения в конструктивные блоки, из которых строятся наши взаимоотношения, мы вырастем как личность, пройдя сквозь горнило испытаний.
Прекрасным примером своеобразного отношения к жизни, подпитывающего дружеские отношения и способствующего долголетию, могут служить два столетних старца, с которыми я познакомилась в Атланте. Бену Бьюрку, когда я встретилась с ним впервые в 2008 году, было 101 год, и он, по его выражению, «все еще бурлил». Он сам о себе заботился, сам готовил себе еду и, как мне рассказали, был знаком с каждым, кто проживал в том же, что и он, кондоминиуме – десятиэтажном доме из трехсот квартир. Он старался во что бы то ни стало каждого называть по имени. Кроме того, Бен страстно любил играть на банджо – не столько играть, сколько делиться своими музыкальными пристрастиями с жителями дома. Как он говорил, «просто радовать их». «На верхнем этаже находится центр совместного проживания для пожилых людей, куда я наведываюсь вместе с двумя другими музыкантами, если кто-нибудь из них свободен, и мы играем «старомодные шлягеры». Оказалось, что у Бена там есть подруга, что дает ему дополнительный стимул… в плане секса!
До семидесяти двух лет Бен никогда не играл на банджо. Именно в этом возрасте он убедил своего сына возродить группу Tuneagers («Поющие подростки»), и они стали играть вместе. «Возможность заниматься музыкой и радовать людей дает смысл моему существованию, – говорил мне Бен. – Музыка значительно важнее в жизни, чем еда и кров; это лучше, чем ошиваться на пляже».
Жена Бена умерла в 1997 году, на Рождество, от осложнившейся болезни Альцгеймера, когда ей было пятьдесят восемь с половиной лет. «Я перебирал в уме, чем бы мне заняться, чтобы продолжать жить, и так пришел к музыке, – говорит он. – Вы же видите, что для меня значит музыка. Вы сказали, что старость может стать лучшим периодом в жизни. Это точно! Не для каждого, но, к счастью, для меня».
Подобно Бену, 104-летняя Рейчел Леман продолжает жить, стараясь быть чем-то занятой и радуя других людей. Мне о ней рассказала ее подруга, с которой Рейчел близка в течение долгих лет. Вот рецепт долгой и благополучной жизни: «У Рейчел есть одна замечательная черта: она редко бывает погруженной в себя. Едва ли можно вспомнить случай, когда она не расспрашивала обо мне и моей семье. Благодаря этому качеству она притягивает людей, как магнит. Люди тянутся к ней, они любят ее, благодаря чему она общается с множеством не похожих друг на друга людей самого разного возраста».
В тот день, когда мы познакомились с Рейчел, она, опираясь на ходунок, медленно прохаживалась в приемной комплекса совместного проживания с медицинским обслуживанием для пожилых людей в сопровождении своей дочери и подруги, но у нее был блеск в глазах. «Знаете, Джейн, мы с вами уже встречались в 70-х годах, в вашей студии аэробики в Беверли-Хиллз». – «Точно! – воскликнула я. – Сколько лет вам было тогда?» – «Должно быть, за семьдесят. Меня привела моя племянница Диди Конн. Я пришла вместе с ней на одно из ваших занятий».
Приблизительно в то же время Рейчел переселилась в Атланту и откликнулась на рекламу в газете, где говорилось о наборе волонтеров для оперного театра Атланты. Она получила место и по-прежнему каждую неделю принимает участие в акциях по сбору денег. Кроме того, поет в хоре в Классическом клубе штата Джорджия. «Чтобы стать его членом, нужно, чтобы вам исполнилось шестьдесят», – подмигивая, замечает она.
«Что вы поете?» – спросила я.
«Мой конек – «Second Hand Rose», – отвечает она и шустро поднимается, опираясь на трость, и, подпевая себе, медленно отбивает чечетку.
Когда Рейчел было 101 год, в спортивной колонке газеты Atlanta Journal-Constitution она прочитала об игроке в шары по имени Билл Харгроув, которому было 102 года. Она позвонила в газету, раздобыла его телефонный номер и связалась с ним. Позднее у них завязалась дружба, и на ее 102-ю годовщину Билл принес ей три красные розы с длинными стеблями. Как она сообщила по секрету городской газете, он сказал ей: «Я пришел сюда встретиться со старой леди, но не могу найти ее». Когда Рейчел позвонили из газеты с сообщением о смерти Билла (он умер в возрасте около 107 лет), разговаривая с репортером, она предавалась воспоминаниям о том, как славно они с Биллом проводили время. «Он мог сказать мне: «Ночью я вижу тебя во сне!» Что вы на это скажете?» В 2007 году она подарила Биллу на его 106-ю годовщину бутылку вина. «Думаю, это как раз для нашего возраста, не так ли? – говорила она репортеру. – Мы всегда так много смеялись, когда были вместе. Жаль, что мы не встретились чуть-чуть раньше. Но я так счастлива, что познакомилась с ним. Он был таким красавцем!» Она собиралась присутствовать на поминальной службе. И принести три розы с длинными стеблями.
Я спросила у Рейчел, в чем секрет ее жизнерадостности. «По правде говоря, нет никакого секрета, – ответила она, – но, мне кажется, если ты улыбнешься кому-то, кто возвращается домой в мрачном настроении, если ты ему просто широко улыбнешься, это производит впечатление. Любовь заразительна».
Может быть, не каждый из нас может вызвать эпидемию любви, но улыбка и интерес к другим людям рикошетом возвращается к нам самим. Прилагая усилия и протягивая в третьем акте руку навстречу дружбе, мы очень помогаем себе.
Глава 12. Любовь в III акте
Единственное, что невозможно отнять у нас даже после смерти, это любовь, которую мы отдаем людям, прежде чем уйти навсегда.
Преподобный Форрест Черч
Love and Death: Me Journey Through the Valley of the Shadow («Любовь и смерть: мой путь по долине теней»)
НА ОСНОВЕ ТОГО, ЧТО Я ЧИТАЛА И СЛЫШАЛА ОТ МНОГИХ специалистов-геронтологов, у меня сложилось четкое впечатление, что Третий акт жизни может стать лучшим периодом, когда у человека появляется потенциальная возможность углубить уже существующие любовные связи или выковать новые удивительные отношения, если он стремится к подобного рода отношениям и если у него есть партнер! Возможно, у нас болят суставы или снижается зрение, но наше сердце и разум готовы к более глубокой близости и более тесным отношениям, чем прежде.
Интимные отношения: история Сюзанны
Случай с семидесятилетней Сюзанной Грейвс служит примером того, как люди открывают для себя прелесть интимной близости в преклонном возрасте. Красивая, стройная женщина, фигуру которой провокационно подчеркивали столь любимые ею облегающие платья из фактурной блестящей ткани, переливающейся при ходьбе, была актрисой и психотерапевтом. Мы часами сидели в ее маленькой, пропитанной благовониями нью-йоркской квартире, пили чай и болтали о старости, об искусстве и любви. Я спросила ее, как она ощущает себя, дожив до старости.
«В данный момент я – в состоянии шока, – выпалила она. – Каждый год после шестидесяти был лучше, чем предыдущий. Мне кажется, это было самое лучшее десятилетие в моей жизни. У меня просто нет слов».
