– К роще! – подскакал к ним Игорь и продублировал приказ на немецком. – Затем лошадей из телег выпрячь и завести тех в заросли.
Крестьяне закивали, опасливо поглядывая на улан, но приказ выполнили четко.
– Чего эт ты им? – озадачился Никифор.
– Да к роще отправил, чтоб тут панику не наводили.
– Правильно сделал.
Пока возницы нахлестывали лошадей, стараясь уйти от приближающейся опасности, Русин поглядывал на ветерана, но… тот явно был рад предстоящему бою, даже замурлыкал себе под нос что-то бравурное.
Вот наконец и вылетели противники – действительно, ровно шесть. С ходу атаковать улан с их пиками, пистолями и более крупными лошадьми враги (действительно оказавшиеся легкими кавалеристами типа гусар) не спешили, взяв русских в полукольцо и вынуждая перемещаться. Матерые, все в возрасте от тридцати, опасные.
Никифор как будто «повелся» на их незатейливые маневры и послушно подавал коня в разные стороны, вынуждая попаданца делать то же самое. Немного успокаивало Русина то, что ветеран очень демонстративно «подыгрывал» врагам, пуча грозно глаза и раздувая усы, чего за ним не водилось, явно имел какой-то план. До попаданца доносились обрывки слов противника, но на вопросительный взгляд старшего товарища Игорь отрицательно помотал головой:
– Не понимаю. Немецкий, но какой-то очень уж дремучий диалект, да много примесей, скандинавских, похоже.
Хмыканье, и снова конный «балет». Вот немцы начинают кружить вокруг русских, потихонечку смыкая кольцо… Уланы в ответ достают пистоли – и круг снова быстро становится шире.
Никифор слегка пришпоривает коня… Немцы отъезжают, соблюдая дистанцию. Кстати, они быстро поняли, что Игорь новичок, и стали «давить» на него. Сказать, что было страшно… нет, не было – было какое-то оцепенение, мысли текли медленно и вяло. Попаданца спасала только выучка, вбитые «в подкорку» рефлексы.
«Дядька» пару раз глянул на него, не показывая тревоги, но подавая условленный знак «сразу вдруг».
Суть «балета» в том, чтобы вынудить противника занять невыгодную позицию. Для этого немцы имитируют атаки, подъезжают ближе и отъезжают дальше, двое из них то достают пистолеты из-за поясов, то прячут их обратно – у остальных врагов огнестрельного оружия вроде бы нет. И кружат вокруг, кружат… На нервы давит очень сильно, легко ошибиться, не вовремя сорвавшись на ложную атаку и пропустив настоящую. И столь же легко впасть в оцепенение: по крайней мере, без Никифора попаданца давно бы уже…
Кружат уже долго, по ощущениям Русина не меньше десяти минут, и нервы на пределе… Вот «дядька» подал знак: «внимание»…
– Гу-у! – каким-то невероятным инфразвуком орет Никифор, вонзая шпоры в свою Ласточку, и кобыла делает неистовый рывок вперед, приближаясь к немцам. Враги, по-видимому, перестарались с «балетом» и сами себя загипнотизировали, так реакция последовала, но… чуточку медленней, чем нужно было, чуточку не так…
– Рра! – орет Никифор, вонзая пику в бок неловко повернувшего немца, пытавшегося одновременно увернутся от пики улана и отбить ее клинком.
– Ду хаст смерть! – неистово орет Игорь, несколько запоздало пришпоривая свою Звездочку. Запоздало, но опытный «дядька» умело «скомкал» врагов, и те на несколько секунд сгрудились в кучу, мешая друг другу.
– Аараа! – и выпад пикой, с поразительной легкостью пронзивший первого убитого врага.
– Ббах! – прозвучали сдвоенные выстрелы Никифора – вот в такой ситуации, когда враги замешкались, пистоли и пистолеты вполне хороши!
Один из немцев кулем упал с коня, другой выронил легкую саблю, повисшую на темляке, и схватился за плечо. Практически тут же «подранка» добил Игорь, развалив по всем правилам – до седла. На землю упали две неопрятных кровавых обрубка, остро воняющие кровью и дерьмом.
Оставшиеся в живых противники уже не думали о бое и пришпоривали коней. Попаданец же в это время механическими движениями почистил саблю, посмотрел на обрубки… и долго блевал. Тогда он думал, что навсегда запомнит свой первый бой и что убитые будут приходить во сне… Ошибся, вскоре последовали новые и новые сражения, и убитые стали всего лишь неприятным воспоминанием, быстро покрывающимся пеленой.
Затем были уже не стычки, а настоящие, пусть и небольшие сражения, в одном из которых пришлось взять командование на себя и получить за это капральский чин. Ну и наконец – сражение при Гросс-Егерсдорфе, где русская армия вдребезги расколошматила прусскую и не воспользовалась плодами победы из-за странных действий Апраксина, приказавшего после победы отступить…
Экскурс в прошлое – Гросс-Егерсдорф
– Да нас ить больше почитай в два раза! – орал пьяный гвардеец. – Растопчем немчуру!
– Топтальщик, – пробормотал Репин, доросший за эти годы до корнета, с нехорошим прищуром глядя на преображенца. С нехорошим, потому что именно этот гвардеец был… не лучшим представителем, мягко говоря. Орал много, делал мало…
– Да уж, – поддержал непосредственного (на тот момент) командира Игорь, – в два раза! А толку-то от этих двух раз? Шестнадцать тысяч иррегулярной кавалерии, толку-то от нее… Да больных после марша сколько… А по цифрам-то да, грозно выглядит!
Утверждение было несколько странным, если не знать ситуацию в целом. Иррегулярная конница хороша только в разведке и рубке уже убегающего врага, а уж если эта конница в большинстве калмыцкая… Не внушали они доверия ни ему, ни остальным.
Грабить – да, а вот воевать – нет. Были уже случаи убедиться, что в битвы они не спешат, а вот по части сбора трофеев – первые. Доходило до того, что русские полки громили врага, а трофеи собирали калмыки. Мало того, они могли ограбить еще и русских солдат, были прецеденты. Наказывали – вплоть до виселиц, но как-то бестолково, так что бардак продолжался.
Плюс казаки. Тоже мародеры еще те, да и в битву совсем не спешат, хотя и умеют, тут не отнимешь. Но эти-то хоть разведкой занимались, да охраной обозов, да арьегард-авангард… В общем, при деле. Правда, Апраксин почему-то не спешил пользоваться их услугами… Даже разведку не высылал!
[27]
– Да мать! – Егор крепко сжал зубами погасшую трубку. – Неужели нельзя было выслать тех же калмыков погулять по прусским тылам?!
Вопрос был из серии риторических. Апраксина солдаты невзлюбили. Командующий оказался таким, что попаданец стал понимать Сталина с его репрессиями. Тут не то что расстреливать – на свечке поджаривать начнешь! Хреновый командующий, снабжение армии отвратительное… Продолжать можно было долго, так что в солдатской среде уже шли разговоры об измене.
