Книга Книга духов, страница 45. Автор книги Джеймс Риз

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Книга духов»

Cтраница 45

О плане Эдгара я узнала от Розали.

Как всегда, взахлеб рассказывая о брате, она впадала в состояние, близкое к истерике, вызванной смешанными чувствами обожания и страха. Мы, самое главное, выведали от нее время намеченного заплыва. Около часа тому назад Эдгар – осунувшийся, но, по словам Розали, «с огнем в глазах» – явился в Дункан-Лодж и велел мисс Джейн поскорее разбудить Розали, чтобы посвятить ее в свой замысел. («Эта мысль, – настаивала Розали, – осенила его ночью, блеснула, будто готовое стихотворение!») Он приказал сестре встретиться с ним на рыночной площади в половине десятого. «Я ему нужна, – с гордостью заявила она. – Он сам сказал». К опасности, грозившей Эдгару, Розали была глуха и слепа. Вертясь на месте волчком и подскакивая, она повторяла: «Наш Эдди может плыть и плыть сколько угодно, без устали».

Розали должна была в первую очередь оповестить мистера Аллана и мистера Ройстера, затем мистера Ричи из «Инкуайрера», непременно и Эльмиру, а затем ей предстояло созвать толпу. Обежать город. Когда все соберутся – кто в гневе, кто с благоговением, ругаясь или любопытствуя, – Эдгар кинется в воды Джеймса с Ладлэмской пристани. Будет это в полдень.

К этому времени нам с Селией надлежит быть на дальнем берегу острова Майо. Там мы сядем в пакетбот Джо и незаметно вольемся во флотилию, которая наверняка будет сопровождать Эдгара. Розали по собственной инициативе взялась предупредить своего приемного брата Джека, и тот уже нагружал плоскодонку незаконным напитком. Управляться с шестом он позовет своего «приятеля-выручателя» – парня, чье имя я хорошо запомнила и назову его здесь: Эбенезер Берлинг.

Разумеется, еще до того, как Эдгар сделает свой первый гребок, Элоиз Мэннинг – или кто-то из ее челяди – обнаружит Толливера Бедлоу в постели бездыханным. Обыщут дом, загородку и все прочие места между двумя этими точками – и объявят Селию пропавшей. Распоротое горло Бедлоу, бесспорно, подстегнет поиски.

Если повезет, мы доберемся до острова Майо, прежде чем весть о побеге Селии дойдет до нашего перевозчика. Он, предостерегла Мама Венера, хотя и чернокожий, но уши у него как у белого, и уж больно он неравнодушен к звонкой монете… Но тут все прошло как по маслу. Мы очутились на острове Майо, расположенном посередине Джеймса, и наш перевозчик не усомнился, что видит перед собой француза со своей служанкой.

…Но перед тем нам предстояло распрощаться с Мамой Венерой.

Селия была первой. Она сказала, что всегда, что бы ни случилось, будет молиться за Маму. Мама прошаркала навстречу Селии и, показав обезображенной рукой на медальон у нее на шее, напомнила:

– Помог тебе, девочка, освободиться, верно?

А я? Боюсь, мое прощание оказалось куда более неловким. Еще раз услышав, что переписываться мы будем через Розали, с готовностью это подтвердившую, я буквально набросилась на Маму Венеру и стиснула ее в объятиях. Крепко-накрепко. Раздался вскрик – вскрик боли, которую я ей причинила. Но Мама Венера стоически ее вытерпела, отмахиваясь от моих извинений, и в лучах солнца, просочившегося в подвал, мне почудилась за слоями чернейшего тюля улыбка.

– Кыш, кыш! – поторопила нас она. – Бегом, бегом!


Розали рассталась с нами на дальнем краю живой изгороди у дома Ван Эйна. Позже я увижу ее на берегу Джеймса, ниже по течению; мы же будем на борту пакетбота, а Джо будет орудовать шестом в поисках течения.

Солнце взошло в зенит, однако над водой стоял зыбкий туман и к тому же пролился – совсем не по сезону – слепой дождь. Я долго ломала голову, уж не наслала ли эти водные метаморфозы – туман и дождь, покрывший реку мелкой рябью, – бдительная Элайза Арнолд.

Эдгар был на плаву. Вокруг него покачивались лодки: оттуда – а также из толпы на берегу – доносились приветственные возгласы. И среди этой толпы – человек в пятьдесят, прикинула я, хотя газеты насчитывали свыше сотни зрителей, – я увидела Розали. Она стояла позади, высоко воздев свои длинные обнаженные руки. Прочие болельщики также жестикулировали и махали Эдгару, продвигаясь вниз по течению реки, но Розали оставалась на месте. Вскоре толпа оторвалась от нее, как и мы оторвались от Эдгара и поплыли дальше вперед. Обернувшись, я увидела, что Розали не шелохнулась. Она стояла недвижно, но вдруг… подбоченилась и, казалось, была готова вот-вот взлететь с берега. Но нет – она просто помахала рукой.

Понимая, что это неразумно, я все-таки тоже высоко подняла правую руку и помахала – сначала очень медленно, потом все быстрее, будто старалась дотянуться до солнца, посылая благодарность и прощальный привет Розали По Макензи, сестре поэта. А она склонилась в глубоком, как море, реверансе.

21 «Чёрная зараза»

Норфолк. Самое что ни на есть гиблое место, обезлюдевшее из-за страха перед лихорадкой.

Ларк отправил нас на поиски некоей миссис Хармсфорд. Довольно приличный дом, добавил он, где лишних вопросов не задают. Но в указанном заведении дверь нам открыл человек по имени Плюм; вид у него был не слишком авантажный. Хуже того, он оказался говорлив и, к вящему моему беспокойству, чересчур любопытен… Каким это образом мы сюда добрались? На пакетботе – или же в порт впускают и более крупные суда? Карантин, выходит, снят? Или, заговорщическим тоном поинтересовался он, проезд для меня и «моей чернокожей» куплен за деньги?

От этого самого Плюма мы узнали, что миссис Хармсфорд с друзьями удалились за город и не вернутся в Норфолк до первых морозов, которые покончат с инфекцией. До нашего появления жертвой «черной заразы» пало, по-видимому, человек тридцать с лишним. (Мы проникли в город без малейших хлопот. Ларк доставил нас на берег в судовой шлюпке, которая была привязана к корме парохода.) Такой уровень смертности мог, на мой взгляд, считаться вполне терпимым. Жителей изгнала из города не столько сама вспышка эпидемии, сколько еще свежие воспоминания о 1821 годе, когда почти двести человек отошли в лучший мир после того, как из Гваделупы, из Пойнт-Питера, прибыло чудное судно с грузом сахара, рома и черной оспы в придачу.

Покинув Плюма и дом миссис Хармсфорд, мы вслед за немногими прохожими вышли к берегу Дальней протоки. Здесь пережидали опасность обездоленные. Раньше, среди нагромождения причалов и таверн, тут процветали проституция и азартные игры, но теперь среди зловещего безмолвия это было не царство порока, а призрачное о нем напоминание.

Дальняя протока обмелела и распространяла невыносимое зловоние. Селия судорожно прижала к лицу носовой платок – с целью маскировки, подумалось мне, однако встречные поступали точно так же: каждый вдох таил в себе угрозу. Наконец, несмотря на присутствие отталкивающих завсегдатаев (нам пришлось перешагнуть через вытянутую ногу матроса и отвести глаза от толстухи, которая сидела в углу, обнажив одну грудь), мы переступили порог харчевни «Lion d'Or» [64] – на Лесном проулке.

Внутри мы увидели длинную стойку; убитый глинистый пол предназначался, очевидно, для плясок или кулачных забав. Комнаты, сдававшиеся внаем, помещались наверху. Мы обратились к женщине, вставшей из-за стойки. Разговаривая с нами, она крутила рыжие волосы у себя на голове, пока они не запутались, превратившись в подобие вороньего гнезда. Руки у нее двигались вяло, напоминая обвисшие в безветрии паруса, а груди колыхались, как два незастывших пудинга. Выглядела она, как и Плюм, больной. Стараясь скрыть свои подозрения, она спросила, откуда мы. Я с английским не совладала, и отвечать пришлось Селии.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация