— Будем надеяться, что это приключение станет последним! — сказал граф, укрепив в земляном полу факел. — Что вы об этом скажете, Буттафуоко?
— Э! — буканьер не казался очень спокойным. — Не знаю, сможет ли маркиза противиться приказу, подписанному губернатором Сан-Доминго.
— Они откопают нас?
— Не знаю, что и ответить на ваш вопрос, сеньор граф.
— Если придут, мы будем защищаться, — сказал Мендоса. — Здесь мы как в каземате.
— Только выхода нет, — добавил гасконец. — Мы похожи на волков, запертых охотниками в своем логове.
— Пока мы ждем, покажутся ли охотники, я бы предложил кое-что сделать, — сказал Мендоса.
— Что же? — спросил граф.
— Закончить ужин, раз уж у этого африканского язычника появилась хорошая мысль: заполнить корзину. Ну, а вино мы можем пить прямо из бочки. Мне очень хочется узнать, какое вино пьет маркиза и каким угощает гостей. Что вы на это скажете, дон Баррехо?
— Гасконец никогда не откажется выпить! — важно произнес авантюрист.
— Сеньор граф, — сказал Буттафуоко, который не смог сдержать приступа смеха, — где вы подобрали этих двух дьяволов?
— Одного я выловил в Бискайском заливе, — ответил сеньор ди Вентимилья.
— А меня — в лесах Сан-Доминго, возле Пуэрта-дель-Соль, — вмешался гасконец. — Но я тоже дышал целебным воздухом Бискайского залива. Эй, приятель, покончим с ужином, если господин граф разрешит; времени у меня хватит только на то, чтобы отведать свиную котлету, вкусом напоминающую мясо столетнего осла.
— Будьте так добры! — сказал сеньор ди Вентимилья. — Я же предпочту закрыть глаза и немного отдохнуть, пока испанцы не оставят нас в покое.
— И я займусь тем же, — добавил буканьер. — Если снова начнется бой, мы, по крайней мере, вступим в него отдохнувшими. Сторожевой пост мы доверяем вам.
— Гасконец никогда не спит перед лицом врага, — сказал дон Баррехо.
— Как и баск! — добавил Мендоса.
— Они уже хорошо спелись, — буркнул буканьер.
Граф улегся между двумя бочками и сразу же закрыл глаза. Буттафуоко не замедлил сделать то же, тогда как флибустьер и его достойный товарищ сели на корточки возле корзины, вылавливая и тут же пожирая все находящееся внутри; их нисколько не беспокоила грозящая опасность.
— Знаете, дон Баррехо, что вы чудеснейшим образом сопротивляетесь сну? — сказал Мендоса, когда в корзинке не осталось ничего, что можно было бы укусить.
— Что говорить!.. Гасконец!..
— А что, эти гасконцы превратились в машины?
— Почти, приятель.
— А не проверить ли нашу сопротивляемость вином?
— Вот это я как раз и хотел предложить вам. Этот скверный негр забыл положить в корзину бутылки. Но отчаиваться не стоит: разве не привели нас в графский погреб? Порой я бываю скотиной, приятель, — сказал авантюрист. — Хотя и гасконец!..
— Да все мы порой становимся скотами, но у меня есть быстрое лекарство…
— Смотрите, какое прекрасное брюшко у этой бутылищи!.. Держу пари, в ней херес.
— Нет, аликанте.
— Да нет же!.. Херес.
— Я знаю толк в испанских винах!
— Даже не пробуя?.. Приятель!.. Да вы удивительный человек!.. Поспорим на один из ваших дублонов?
— Ставлю один дублон, — решился дон Баррехо. — Я их найду в ваших карманах больше, чем у испанцев. Открывайте, приятель, посмотрим, кто прав.
Мендоса, который уже высмотрел под балкой большую глиняную кружку, верно, служившую работникам погребка для дегустации вин маркизы без ведома управляющего, пошел протыкать пузатый резервуар. Из него полилась струя янтарного цвета.
— Карамба! — сплюнул моряк. — Вам чертовски везет, сеньор Баррехо. Это настоящее аликанте!.. А что, у гасконцев и нюх великолепный?
— Нам всего хватает, приятель! Дублон вы потеряли.
— Я отдам его на борту фрегата, если мы туда попадем.
Лицо гасконца вытянулось в гримасу, потом он пожал плечами.
— Что ж, — сказал он, утешусь этим нежнейшим аликанте. Чувствуете аромат, приятель? Сеньора маркиза де Монтелимар знает, куда вкладывать свои доходы. Ну, пейте же и передавайте мне. Или вы хотите, чтобы я умер от жажды?
— Нет, прежде пьет победитель! — ответил Мендоса, протягивая кружку.
Гасконец схватил ее, вытянул поудобнее ноги и выпил вино залпом, не переводя дыхания.
— Каррай! — ужаснулся флибустьер. — Вы хотите опьянеть, дон Баррехо?
— Что?.. Гасконец?.. — ответил авантюрист, выпячивая губы.
— К черту всех гасконцев!.. Я брошусь в атаку на бочонки, и тогда увидим, кто дольше продержится.
Достойнейший морской волк приложился к бочонку, вынув затычку, и в течение нескольких минут в погребе не слышалось другого шума, кроме бульканья вина в гортанях жутких пьяниц.
Кто знает, сколько времени продолжался бы этот негромкий шум, только внезапно из отдаленных подвалов донесся слабый непрекращающийся звук голосов. Гасконец выронил кружку, не допив ее до дна, а Мендоса быстро вставил затычку и решительно сказал приятелю:
— Погасите факел.
Гасконец поспешил это сделать.
— Они надеются раскрыть нас? — спросил морской волк.
— В подвалы спускаются люди, — рассказывал дон Баррехо, который пристроился возле бочек, перегородивших вход. — Я вижу отблески факелов.
— Лопни мое брюхо!.. Может, это неумеренное поглощение аликанте принесло нам беду?.. А это было действительно аликанте, не так ли, дон Баррехо?
— Черт возьми!.. И самое превосходное, — ответил авантюрист. — Жалко, что они испортили нам выпивку. Могли бы немного и подождать, черт побери!.. Будим графа?
— Не думаю, что в данный момент это нужно, — ответил Мендоса. — Посмотрим, что будет. Может быть, у нас еще откроется возможность продолжить нашу выпивку без неудобных свидетелей. Фу, тюленье брюхо!.. Это как раз испанцы. Глядите, дон Баррехо.
Они приблизились к бочкам, находившимся на месте прохода и маскировавшим его, и старались что-то разглядеть через щели, остававшиеся между большущими бочками, которые передвинул Марто.
Четверо слуг маркизы, четверо негров-рабов, под личным руководством Марто, вошли в подвал, а за ними появилась, держа в руках факелы, дюжина испанских аркебузников.
— Ого, приятель, — сказал Баррехо, хорошо быть гасконцем или баском, но лично мне кажется, что дело становится немножко серьезным.
— Возможно, меньше, чем вы думаете, — ответил Мендоса. — Разве вы не видите, что вместо того, чтобы шарить по подвалам, они готовятся атаковать бочки? Ставлю полдублона против ста, что этих бравых вояк жажда томит больше, чем нас!..
