Лаццаро вошел в темную комнату. Реция проснулась от шума, произведенного греком, и с диким криком ужаса вскочила… Уже давеча, когда старая Ганифа разговаривала с гостем, ей показалось, будто звук его голоса хорошо был знаком ей. Теперь же она внезапно увидела перед собой того, кого боялась, как смертельного врага. Ужас охватил ее. И здесь, среди ночи, внезапно явился этот страшный человек. Неужели он имел доступ всюду? Неужели он будет преследовать ее до конца света?
Когда Лаццаро хотел подбежать к ней, Реция убежала от него. Страшная, ужасная погоня началась в тесных комнатах дома старой Ганифы. Реция попробовала убежать от своего преследователя, который, не переставая, мучил ее своими словами любви, однако на этот раз она, казалось, погибла, на этот раз она должна была уступить его пылкому желанию назвать ее своей. Вдруг Реция отворила дверь, которая вела на маленький балкон, Лаццаро последовал за ней и туда. Не думая ни минуты, Реция соскочила через железную решетку балкона на темную пустую улицу и в то же время ее громкий крик о помощи нарушил тишину ночи. Грек заскрежетал зубами, и глаза его устремились к тому месту, куда исчезла Реция. Затем он поспешил вниз, чтобы преследовать ее…
XXI. Сади-паша
– Ты говоришь, что оба офицера уже вернулись? – спросил султан своего адъютанта Гассана.
– Сегодня утром корабли вашего величества вступили в гавань, – отвечал тот. – После блестящих побед войска возвращаются в Стамбул, чтобы сложить к ногам вашего величества полученные в добычу трофеи.
– Курьеры уже сообщили мне, что племя мятежников истреблено и дочь эмира взята в плен. Я хочу наградить победителей по заслугам. Они положили быстрый конец войне.
– Благосклонность вашего величества будет высшей наградой для Сади-бея и Зора-бея.
– Мне помнится, они твои товарищи и друзья.
– Однако я поступил бы не в духе моих храбрых товарищей, если бы замолвил за них слово вашему величеству, они хотят собственными подвигами заслужить прощение.
– Они уже сделали это, исполнив мои приказания.
– И теперь у них одно только желание: получить от вашего величества дозволение на триумфальное шествие.
– Пусть им будет это дозволено. Я сам хочу из окон сераля быть свидетелем их триумфа, – отвечал Абдул-Азис. – Они наказали мятежное племя, водворили наконец мир, это достойно награды. Да будет забыто прошлое. Ссылка отменена. Твои товарищи могут вступить в город, я отдам сераскиру соответствующие приказания. Меня удивляет только то, что он еще не донес мне об этом.
В эту минуту в кабинет султана явился дежурный камергер и доложил ему о принцессе Рошане. Абдул-Азис отдал приказание ввести принцессу. Гассан стал, как почти всегда, свидетелем следующего разговора. С некоторого времени он без исключения во всякое время дня безотлучно находился при особе султана.
Принцесса вошла в кабинет и была чрезвычайно любезно принята султаном.
– Очень рад тебя видеть, – сказал он, – садись возле меня. Мне все еще не представляется случая поздравить тебя с обручением, принцесса. Мне кажется, ты очень долго выбираешь.
– Извини меня, дорогой мой дядя и султан, что я все еще не могу ответить на твой вопрос: я еще не выбрала, – сказала принцесса. – Я все еще не нашла человека, достойного моей любви, а если и нашла его, то успехи его не настолько велики, чтобы назвать его моим супругом.
– Твои притязания слишком велики, принцесса.
– В особенности одно превосходит все остальное: это быть руководимой любовью, мой добрый дядя и султан. Ты знаешь, что Фуад-паша, умерший несколько лет тому назад в Ницце, мудрый министр и советник, искал моей руки, но я не любила его. Ты знаешь, что Кирулли-паша, двоюродный брат вице-короля Египта, был у моих ног, но я знала его склонность к одалискам и не принадлежу к женщинам, чуждым ревности. Я не могла бы вынести необходимости разделять любовь моего супруга с моими служанками.
Султан улыбнулся, он время от времени любил разговаривать с принцессой Рошаной.
– Я уже привык слышать от тебя совсем особенные мнения, – сказал он, – ты имеешь европейские взгляды, и я думаю, ты охотнее всего жила бы со своим супругом в таком месте, как Париж или Вена.
– Ошибаетесь, дорогой мой дядя и султан, я предпочитаю остаться здесь, я добрая, ревностная дочь божественного пророка. Супруга я все еще не имею, но имею любимца и пришла к вашему величеству просить за него.
– Любимца? Говори же, кто это, принцесса, мне любопытно узнать твой вкус.
– Я хочу просить за него, мой милостивейший дядя и султан, – продолжала принцесса, – и клянусь тебе, что он достоин твоей милости и благосклонности.
– Я хочу услышать его имя.
– Это Сади-бей, один из двух предводителей твоих войск, которых ты послал против мятежных бедуинов.
– Сади-бей! Ты за него хочешь просить, принцесса?
– Ты наказал его вечной ссылкой, дорогой мой дядя и султан.
– И тем обидел тебя. Ссылка, я могу сказать тебе для твоего успокоения, уже отменена.
– Отменена? О, благодарю, горячо благодарю, мой добрый дядя! – пылко воскликнула принцесса. – Твоя милость пала на достойного, ибо где найдешь ты между твоими офицерами такого, который дал бы подобные доказательства своей храбрости? Где можно встретить офицера, который одержал бы такие победы? Кровавую Невесту он везет живую, он везет пленную в Стамбул, чтобы привести ее к твоему трону. Что не удалось никому другому, того он достиг и приобрел оружием.
– Ты, без сомнения, ходатайствуешь за достойного, принцесса. Я с удовольствием награжу его.
– Доказательства его неустрашимой храбрости налицо. Ты многих посылал в далекую страну, мой добрый дядя и султан, но ни одному не удалось достигнуть того, что сделал Сади. Восхищают его мужество, его благородный ум, его возвышенное сердце, его великодушие. От всех ходатайств он отказался. Он хотел сам пробить себе дорогу, хотел возвыситься своими заслугами, он ни в чем не хотел быть обязанным посторонней помощи. Это велико, мой дорогой дядя и султан, это редко, это признак благородного характера, и если такой слуга вашего величества не достоин особой благосклонности, тогда ее не заслуживает ни один человек во всем обширном государстве.
– Твой восторг для меня лучшее доказательство достоинств молодого офицера.
– Он возвращается как победитель, мой дорогой дядя и султан, он приближается с пленными врагами, которых он в триумфальном шествии приведет к тебе, к ступеням твоего трона.
– Я вижу, ты уже в душе своей пожаловала ему награду, которая кажется тебе справедливой и достойной, – сказал султан. – Говори, принцесса, назови мне, какой ты просишь награды?
– О, мой добрейший дядя и султан, ты осчастливишь меня, ты наградишь истинные заслуги, если ты Сади-бея за его подвиги пожалуешь титулом паши! – воскликнула принцесса.
