– Ты, как говорят, поверенный принца – так это его собственные слова ты передаешь мне?
– Точно так, светлейшая повелительница. Кроме того, принц Юсуф считает, что дни этого шейх-уль-ислама сочтены.
Султанша Валиде удивленно взглянула на Гассан-бея.
– На каком основании? – спросила она. Затем, не дождавшись ответа, заметив Сади, сказала: – Не новый ли это паша?
– Точно так, ваше величество, это Сади-паша, взявший в плен Кровавую Невесту.
– Я желаю, чтобы ты представил мне обоих офицеров, – приказала султанша Валиде.
– К сожалению, светлейшая повелительница, я могу представить вам только одного из них, другой же, Зора-бей, арестован в прошлую ночь.
– Арестован? За что?
– За поединок, в котором убил своего противника, и, к сожалению, противник этот был Магомет-бей, поверенный шейх-уль-ислама.
– Так я хочу говорить с Сади-пашой, – сказала султанша Вахиде.
Гассан поклонился и сквозь толпу гостей поспешил к Сади, который в это время разговаривал с Махмудом-пашой, великим визирем и некоторыми высшими сановниками. Извинившись, что беспокоит, он объявил Сади, что с ним желает говорить султанша Валиде.
– Дела наши идут хорошо, – успел шепнуть своему другу по дороге Гассан. – Сирра, пророчица, уже более не в руках Мансура. Я должен был арестовать Сирру.
– Арестовать? – спросил Сади.
– От имени султана, за пророчество. Сирра сегодня вечером сообщила мне обо всем, что для нас важно. Я теперь полон надежд. Через Сирру мы низвергнем шейх-уль-ислама. Я довольно-таки много знаю о нем. Если он будет обличен, если Сирра расскажет все, ему невозможно будет увернуться.
В это время оба офицера подошли к султанше Валиде.
– Сади-паша, светлейшая повелительница, победитель мятежников, – представил Гассан своего друга, низко склонившегося перед султаншей.
– Я много наслышана о твоей храбрости, – обратилась к нему султанша, – и очень рада, что султан так отличил тебя своей милостью, Сади-паша.
– Очень благодарен вашему высочеству за милостивое участие, – отвечал Сади, – но эта похвала относится не ко мне одному, но и к моему товарищу, который, к сожалению, не может принять ее, так как вследствие необдуманного поступка попал в немилость к шейх-уль-исламу. И за это он теперь томится в тюрьме сераля.
Султанше Валиде очень понравился молодой паша, и она заставила его рассказать обо всем случившемся с Зора.
– Мне очень жаль твоего храброго товарища, Сади-паша, надеюсь, что следствие оправдает его, – сказала она.
– Следствие будет проведено не в его пользу, может даже быть, что он поплатится жизнью, если этого пожелает шейх-уль-ислам, – осмелился заметить Сади. – Но, говорят, что чудо оказалось обманом, – прибавил он.
– Чудо? Пророчица? – спросила султанша Валиде, крайне удивленная.
– Если следствие открыто обнаружит это, значит пророчица не что иное, как слепое орудие Мансура-эфенди, – отвечал Сади.
– Что ты говоришь, Сади-паша! Как можешь ты возводить подобное обвинение на пророчицу?
– Насколько оно справедливо, пусть докажет следствие, светлейшая повелительница. Гассан-бей получил приказание арестовать пророчицу.
– Арестовать чудо? Быть не может! От кого же?
– От его величества султана.
– Я этого еще не знала. На каком основании?
– За пророчество. Но Гассан-бей не мог арестовать пророчицу.
– Я так и думала.
– Пророчица, орудие Мансура-эфенди, была уже арестована жандармами: ее нашли на трупе одной убитой старухи.
– Клянусь нашим божественным пророком, это для меня непостижимо. Правда ли это?
– За это я ручаюсь своей головой, светлейшая повелительница. Если Сирра, невинно захваченная и мучимая кавасами…
– Невинно, да, это правда. Тогда они должны страшно поплатиться за это.
– Если Сирра не умрет внезапной смертью, то истина выйдет на свет.
– Она не должна умереть. Где она?
– В караульне жандармов, в Скутари.
– Я немедленно прикажу доставить ее обратно в дом софта.
– Тогда она погибла.
– Я не понимаю тебя, Сади-паша.
Сади увидел, что Гамид-кади обратил внимание шейх-уль-ислама на него и на султаншу Вахиде, и хотя он и был далеко от Сади и не мог слышать его разговора с султаншей, но все-таки не мешало быть осторожнее.
– Мне остается только обратиться к вашему величеству с всепокорнейшей просьбой отправить пророчицу Сирру в свой дворец, чтобы избавить ее от всех оскорблении, мучений и опасностей.
– Хорошо, я сделаю это сейчас же! – воскликнула султанша Валиде решительно. – Позови ко мне Керима-пашу, моего камергера, я сейчас дам ему поручение послать адъютанта с приказанием привести пророчицу ко мне во дворец.
Сади поблагодарил и поклонился. Новый шаг был сделан, новый невидимый удар был нанесен Мансуру. Он был тем значительнее, что Мансур не мог и подозревать о нем. Сади немедленно отыскал Керима-пашу и послал его к султанше Валиде.
Султан уже уехал с праздника принцессы, остальные гости еще свободнее предались удовольствиям. Женщины, принимавшие участие в празднестве, мало-помалу удалились в смежные комнаты и болтали там, ели мороженое или курили папиросы.
Сади, убедившись, что Керим-паша вышел из зала не будучи замечен Мансуром и его приспешниками, только что хотел снова войти в зал, как к нему подошла доверенная служанка принцессы.
– Эсме поручено просить тебя, благородный паша, следовать за ней, – тихо сказала она.
– Кем ты послана? – спросил Сади.
– Ты сейчас узнаешь это, благородный паша, – отвечала Эсме и боковым ходом привела его к двери.
– Войди туда, – сказала она, указав на дверь, затем неслышно удалилась по мягким коврам, застилавшим весь пол.
Сади открыл дверь и вошел в маленькую комнату, обитую зеленым атласом. Первое, что бросилось ему в глаза, это великолепная золотая подставка с тремя бунчуками – знаком достоинства паши, над ними висел лавровый венок, окруженный свечами. «Тебе принадлежит торжество этого дня! – было написано сверкающими буквами, состоявшими как бы из маленьких, едва заметных блуждающих огоньков. – Слава тебе, Сади!» Сади осмотрелся. В маленькой комнате никого не было, казалось, невидимая рука устроила все это. Этот предназначенный Сади сюрприз, конечно, был делом принцессы. Сади был сильно обрадован и осчастливлен этим чрезвычайно льстившим его самолюбию сюрпризом, с сияющим лицом глядел он на блестящие знаки своего достоинства. Он был так погружен в созерцание, что даже не заметил, как зашумела портьера и показалась стройная фигура принцессы. Она увидела Сади и заметила его восторг.
