– Так точно, но с кем же я имею честь говорить? – обратился к нему вежливым тоном Зора, изумленный заносчивой манерой капиджи-баши.
– Ты ли похитил принца Саладина с постели в доме Корасанди? – продолжал Мурад.
Тут Зора побледнел и сделал шаг назад.
Он узнал принца!
– Я требую ответа или всажу саблю тебе в грудь! – воскликнул пылающий гневом Мурад. – Ты ли похитил принца Саладина? Твоя ли нечестивая рука задушила моего любимца?
– Прошу выслушать меня, принц, – ответил Зора-бей, бледный, как мертвец, с трудом преодолевая смущение, вызванное обращением принца, – рука моя не запятнана в крови принца! Я не причинил ему никакого вреда!
– Но ведь ты похитил Саладина из спальни Корасанди! – вскричал принц Мурад, все еще пылая гневом.
– Я забрал принца прямо с постели, так как ему угрожала опасность, и передал его моему товарищу Сади, который хотел отвести его в безопасное место!
В эту минуту оживленный разговор принца и молодого офицера был прерван – слуга Хешан торопливо приблизился к своему повелителю.
– Сейчас прошел мушир Изет по ту сторону двора, – сообщил он. – Если я не ошибаюсь, он узнал ваше высочество по голосу.
– Где мушир? – спросил Мурад.
– Он исчез там, в дверях.
Принц снова обратился к Зора-бею.
– Кому ты передал мальчика? – спросил он.
– Человеку во всех отношениях надежному – Сади-бею, который передал его дочери Альманзора, прекрасной Реции.
– Дочери Альманзора? – воскликнул Мурад, и его гневный взгляд, казалось, прояснился. – Где она? Где мне найти Рецию, дочь Альманзора?
– Она исчезла, местопребывание ее до сих пор еще неизвестно, принц!
– А Саладин?
– Его следы также еще не найдены.
Хешан снова обратился к своему повелителю.
– Умоляю ваше высочество не оставаться здесь долее, – упрашивал он вполголоса, – я боюсь, не случилось бы чего-нибудь!
Принц Мурад, казалось, не обращал внимания на настоятельные предостережения слуги.
– Каким же образом исчезла Реция, дочь Альманзора? – спросил он.
– В доме Сади произошел пожар.
– Так, значит, Реция и мальчик сгорели?
– Да сохранит нас от этого Аллах, принц!
Вдруг обе половины больших ворот распахнулись.
– Что это значит? – запальчиво спросил Мурад.
Вместо ответа он услышал шаги приближающегося караула.
Зора-бей удивленно и вопросительно глядел на приближающийся к ним отряд солдат.
– Я имею приказание арестовать вас, – воскликнул начальник отряда.
– Какое ты имеешь на это право? – спросил запальчиво принц Мурад.
– Сделайте милость, ваше высочество, повинуйтесь без сопротивления, – шепнул принцу Зора-бей, внезапно увидевший непредвиденную опасность; всякое сопротивление эту опасность только увеличило бы. – Мы следуем за тобой, – обратился он к караульному офицеру.
– Прошу извинения, дорогой мой Зора-бей, – отвечал тот, пожимая плечами, – я исполняю только высшее приказание!
Принц, Зора и Хешан последовали за ним в караульную сераля.
XXIII. Адъютант принца
Старший сын султана, принц Юсуф, на этот раз счастливо избежал угрожавшей ему тяжкой болезни. Он находился у своего царственного отца во дворце Беглербег. Десятилетний принц был необыкновенно бледный и слабый ребенок, но бойкий и любознательный, так что учителям его часто стоило труда удерживать его любознательность. В его характере, несмотря на юность, было что-то меланхолическое. Принц Юсуф был нежен, ласков и склонен к благотворительности. Открытый характер, добросердечие, простота и приятное обращение сделали его кумиром всей свиты, любимцем всех окружающих. Все восторгались любезностью молодого принца и везде хвалили его.
К Гассану, этому энергичному, сильному и очень скрытному сыну Кавказа, принц Юсуф почувствовал скоро истинную любовь и привязанность. Может быть, их сближению способствовало именно то обстоятельство, что рано обратившийся в юношу принц и еще довольно молодой адъютант были таких различных характеров. Может быть, принца привлекал всего более противоположный темперамент Гассана.
Как бы то ни было, новый адъютант скоро стал бессменным в свите принца. Юсуф не отпускал его более от себя, и когда Гассан-бей иногда пользовался свободными часами и оставлял дворец, принц был в невыразимом беспокойстве, беспрестанно смотрел на часы, тоскливо ожидая часа возвращения Гассана, и часто выходил к нему навстречу, выражая искреннюю радость при встрече. Гассан же, хотя и не был совершенно равнодушен к принцу, однако не выходил за грани холодной преданности. О теплом чувстве, казалось, не было и речи. Это была совсем другая, странная натура: как страстно ни был он возбужден, когда затрагивали его патриотизм, его честь, его достоинство, даже и в такие минуты оставался он по-прежнему холодным, скрытным и спокойным. Это спокойствие внушало уважение принцу. Он нашел в Гассане старшего брата, с которым мог делиться своими едва ли не слишком основательными для его возраста взглядами. Гассан был постоянно откровенен с принцем и смело указывал ему на все его недостатки, в то время как другие только льстили ему. Гассан был совсем не то, что остальные приближенные принца, и он больше других нравился последнему, ведь принц смотрел на него как на друга, отнюдь не как на подчиненного.
Принц должен был делать все для укрепления своих сил, поэтому Гассан занимался с ним фехтованием в большом фехтовальном зале Беглербега, он часто далеко ездил с принцем по воде, чтобы доставить ему возможность дышать укрепляющим морским воздухом, и действительно во всех отношениях неусыпно заботился о нем. Султан хлопотал о соблюдении всего, что могло укрепить его первенца, на которого он возлагал большие надежды. Он сам часто являлся осведомляться, достаточно ли развивались телесные и душевные силы принца, и скоро заметил редкую привязанность Юсуфа к новому адъютанту, которого он для него выбрал.
Однажды Юсуф и Гассан гуляли в тенистых аллеях сада в Беглербеге, чудный воздух его должен был благотворно действовать на принца. Солнце было близко к закату, между деревьями было разлито то свойственное одному югу освещение, которое можно назвать золотистым, пока при самом закате оно не перейдет в ярко-красное. Юсуф заставлял Гассана рассказывать ему различные эпизоды из истории прежних султанов и внимательно прислушивался к его словам, идя рядом и восторженно глядя на него. Цветущие кустарники разливали вокруг благоухание, птицы на ветках пели свою вечернюю песню, и Гассан с Юсуфом незаметно дошли до той части парка, которая в самом конце примыкает к пролегающей мимо большой дороге и отделяется от нее высокой стеной, местами заросшей вьющимися растениями. Скоро подошли они к месту, где находятся широкие решетчатые ворота, через которые туда и сюда катятся экипажи, и тут только заметили, где они.
