Зора знал обычай бедуинов знатных или важных пленников держать под строгим караулом в шатре эмира или поблизости от него. Но ни у шатра эмира, ни у одного из ближайших к нему не было часовых. Оставалось предположить одно: может быть, Сади попал в руки врагов уже мертвым. Но как мог он узнать об этом?
Зора заметил, что шатер эмира имел два входа, и после того, как одним из них старик вернулся в шатер, Зора решил узнать назначение другого. Шатер, по-видимому, состоял из нескольких отделений. Тихо и осторожно подошел он к занавеси и немного приподнял ее. Слабый свет звезд слегка проникал внутрь шатра. Зора хотелось узнать, спал ли кто-нибудь внутри. Он немного более откинул полог и увидел посреди шатра возвышение, на котором лежало что-то, показавшееся ему человеческой головой. На заднем плане увидел он постель, которая, по-видимому, была пуста. Тогда Зора решился войти в шатер, не спустив полога. У входа стояло свернутое зеленое знамя Кровавой Невесты, так как это отделение шатра эмира принадлежало ей. Самой ее не было в лагере. Чья же была голова, лежавшая на возвышении посреди шатра? Зора вздрогнул при мысли, что это могла быть голова Сади. Но, рассмотрев голову вблизи, он убедился, что она принадлежала не Сади. Хотя бальзамирование и изменило ее, но все-таки он мог узнать, что голова эта не была головой его друга.
Мы уже знаем, что это была голова жениха Солии. Кровавая Невеста успела захватить ее собой во время бегства из прежнего лагеря.
Теперь Зора уже более не думал найти Сади живым или мертвым в руках врагов. Мстительная Кровавая Невеста непременно оставила бы его у себя. Тогда он решился взять ее знамя, но только хотел протянуть к нему руку, как вдруг услыхал чьи-то шаги. У входа показалась чья-то голова: должно быть, это был ночной патруль. Зора успел забиться в глубину шатра и там неподвижно стоял, затаив дыхание.
– Разве благородная и храбрая дочь Гаруна в шатре, что открыт занавес его? – спросил начальник патруля.
Гробовое молчание царило в шатре.
– Ты в шатре, храбрая Солия? – повторил воин уже громче, но не шел далее: было бы неслыханное дело, если бы он вошел в шатер женщины, хотя бы даже и Кровавой Невесты, которая походила скорее на мужчину, чем на женщину, и носила мужскую одежду.
Должно быть, старый эмир из смежной части, отделявшейся толстым ковром от той, где был Зора, услыхал слова воина, так как его голос отвечал:
– Солия сегодня утром вместе с братьями отправилась в Бедр.
Голова воина тотчас же исчезла, и рука его задернула занавес.
Зора не трогался с места. Страшная опасность миновала. Ощупью отыскал он знамя и тихо и осторожно сорвал зеленую ветхую материю с древка. Затем расстелил его на полу и, пройдя через него, вышел из палатки. Но едва сделал он несколько шагов, как тот же высокий, широкоплечий воин, который делал ночной дозор, вышел из-за ближайшего шатра и быстро направился к Зора. По всей вероятности, не удовольствовавшись коротким ответом эмира, он спрятался поблизости и высматривал оттуда. Он догадывался, что кто-нибудь да был в шатре Кровавой Невесты, и теперь догадки его подтвердились. Из шатра вышел воин. Зора сейчас же угадал страшную опасность, грозившую ему. Хотя он и знал по-арабски, но все-таки ответ его сейчас же выдал бы в нем иностранца.
– Стой! – закричал ему воин.
Зора поспешно схватился за рукоятку надетого у него под бурнусом кинжала, чтобы на всякий случай иметь его наготове. Не отвечая ничего, он хотел идти дальше.
– Что тебе было надо в шатре Кровавой Невесты? Кто ты? – продолжал воин, быстрыми шагами направляясь к Зора.
Только быстрота и решимость могли еще спасти его, минуту спустя было бы уже поздно. Вместо ответа Зора вытащил кинжал и, прежде чем враг его мог отступить или закричать, он с такой силой вонзил в него оружие, что тот не успел ни оказать сопротивления, ни позвать на помощь. Как сноп повалился он на землю, истекая кровью. Острое лезвие кинжала вонзилось ему в горло, слышалось только его страшное хрипение. Как бешеный бился он о землю, судорожно сжимавшиеся пальцы ногтями впивались в тело. Зора не дождался смерти врага, которого он для своего спасения должен был лишить жизни. Торопливо прошел он между шатрами к тому месту, где стояла его лошадь. Он счастливо отделался от опасности. Если бы не присутствие духа и не ловкость, с какой он убил бедуина, то его смерть была бы неминуема. Минута колебания, промах – и он поплатился бы жизнью.
Через несколько минут Зора свободно добрался до своей лошади, проворно вскочил на нее и тем же путем выехал из лагеря. Было уже далеко за полночь, когда Зора снова мчался по узкой долине. Он достиг своей цели и должен был радоваться, что вышел цел и невредим из своего опасного предприятия. Посмеиваясь, скакал он далее, отыскивая глазами часового, которого видел при проезде своем в лагерь, но никак не мог найти его.
Но вот, когда он проехал порядочное пространство, дорога показалась ему совсем другой, а долина слишком длинной. Внимательно стал он присматриваться к местности и тут только, к удивлению своему, заметил, что сбился с пути. Вернуться назад он не мог, вероятно, уже на милю отъехал он от лагеря и надеялся или выбраться на нужную дорогу, или выехать на большую караванную.
Немного времени спустя въехал он в глубокий песок пустыни и тут на минуту остановил лошадь, не отваживаясь пускаться в это страшное песчаное море. Зора хорошо знал лошадиный инстинкт и довольно часто полагался на него в подобных случаях. И на этот раз он решил предоставить животному выбор направления и опустил поводья. Почувствовав свободу, умное животное, казалось, поняло намерение своего господина, ласково трепавшего ее по шее. Сначала лошадь высоко подняла голову, что-то разнюхивая в воздухе, затем нагнулась к земле и стала обнюхивать ее.
По мнению Зора, надо было ехать направо, чтобы вернуться в свой лагерь. Лошадь же повернула налево.
– Я доверяюсь твоему выбору, – прошептал он, – но мне кажется, что ты ошибаешься.
Лошадь оставила в стороне пустыню и поехала по холмам, где была твердая, местами даже каменистая почва. Скоро наш одинокий всадник заметил, что находится как будто на проезжей дороге: здесь и там на более слабом грунте виднелись следы лошадиных подков. Но дорога эта была незнакома Зора.
Около получаса, если не больше, ехал он в этом направлении, как вдруг невольно вздрогнул. Он ясно расслышал щелчок взведенного курка ружья или пистолета. В ту же минуту раздался выстрел, пуля провизжала как раз между головой Зора и шеей лошади, и та, чтобы избежать опасности, сделала прыжок вперед и хотела мчаться далее. Но Зора был другого мнения. Хотя он и не знал, один или много врагов находились поблизости и не мог быть уверен, что в следующую минуту не раздадутся новые выстрелы, но все-таки он решил мужественно встретить нападение и рванул в сторону свою лошадь.
Но вот прогремел второй выстрел и указал Зора место, где находится враг. Он полетел туда, держа наготове ружье. Подъехав ближе, он увидел перед собой человека, с трудом поднимавшегося с места. Прежде чем выстрелить, он заметил, что человек этот не выглядел бедуином. Подъехав поближе, Зора увидел, что выстреливший в него был в турецкой одежде. Проворно соскочил он с лошади, и радостная надежда вспыхнула в нем, но все еще не верил он в возможность ее осуществления.
