В начале того года Цыси бродила по саду Запретного города, разглядывая многочисленные буддийские статуи, расставленные в нем. Она считала, что стоят они в не совсем идеальном порядке, и приказала евнухам их переставить. Когда эти статуи демонтировали, ее взору предстала скрытая до того большая куча земли. С нахмуренным видом Цыси приказала эту землю разбросать и кучу сровнять. Главный евнух Ляньин бросился перед вдовствующей императрицей на колени и стал умолять оставить все как было. Эта почва находилась там с незапамятных времен, а загадка состояла в том, что куча оставалась ровной и аккуратной, ни горсти земли с нее не ушло. Даже птицы на нее не гадили, а крысы и лисы, которых было полно на территории дворца, явно обходили ее стороной. Из поколения в поколение передавалось предание о горке «волшебной земли», предохранявшей существование великой династии. Все знали о суеверности Цыси, однако такое объяснение ее явно огорчило, и она приказала: «Какая волшебная земля?! Срыть кучу!» Пока землю ровняли, она повторяла про себя: «Как же там великая династия? Как же там великая династия?!» Один из евнухов признался, что, слушая ее, он и остальные слуги очень расстроились: им показалось, что вдовствующая императрица ждала приближения конца Цинской династии.
На самом деле вдовствующая императрица Цыси предвидела, что своими реформами, радикально меняющими Китай, она может в конечном счете похоронить династию. Пока она жила, маньчжурский престол мог держаться. Однако, как только она уйдет, ее преемнику может не хватить сил, а конституционная монархия, которую она старалась создать, тоже дело совсем темное. Китайские и западные наблюдатели уже предсказывали восстания по свержению маньчжуров после ее смерти. Последние часы жизни Цыси больше всего заботила судьба маньчжуров – ее собственного народа. Если восстание республиканцев на самом деле охватит всю империю, если только случится шанс избежать кровопролития, единственным вариантом для малочисленных маньчжуров будет капитуляция. Только капитуляция послужит спасением ее народу, а также предохранит страну от гражданской войны. Она практически не сомневалась в том, что в случае восстания республиканцев мужчины ее двора изберут отстаивание династии и борьбу не на жизнь, а на смерть. Ни один мужчина не согласится на обсуждение капитуляции, как бы кому-нибудь этого ни хотелось. Именно поэтому Цыси передала право принятия решения в условиях такого «исключительно опасного» поворота событий императрице Лунъюй. Цыси могла рассчитывать на то, что эта императрица сдаст династию ради гарантии собственного выживания, а также сохранения маньчжурского народа. Императрица всю свою жизнь только и делала, что уступала чужой силе. Ее не беспокоили унижения, и она не жила, а только выживала. Как женщине, ей к тому же не требовалось демонстрировать показную храбрость «настоящего мужчины».
Дальновидность Цыси проявилась точно через три года, когда в 1911 году начались давно назревавшие восстания и мятежи. Возникшее на фоне массовых волнений по поводу принадлежности железной дороги в Сычуани и продолженное в виде крупного мятежа в Ухани, восстание распространилось на территорию нескольких провинций, власти многих из которых объявили о выходе из подчинения цинскому правительству. Притом что у этих событий единого руководства не существовало, подавляющее большинство мятежников преследовало общую цель: свержение Цинской династии и провозглашение республики
[59]
. Полилась кровь маньчжуров: убили сторонника реформ наместника Дуань-фана, началась резня маньчжурских мужчин и женщин в Сиани, Фучжоу, Ханчжоу, Нанкине и других городах. Пошли разговоры о капитуляции в виде отречения императора. Как и предвидела Цыси, маньчжурская знать яростно этому сопротивлялась и призывала к борьбе за сохранение династии до последнего мужчины. К тому же оправдались ее предсказания, когда сам регент тоже публично выступил против отречения, хотя лично он отречение императора поддерживал. Он понимал тщетность сопротивления (невзирая на значительную поддержку, которой пользовался двор), но он не хотел войти в историю человеком, несущим вину за свержение своей династии. Цыси своим предсмертным указом разрешила эту мучительную дилемму. 6 декабря Цзай-фэн оставил свой пост регента и уступил право принятия решений императрице Лунъюй. Императрица собрала знать
[60]
и сквозь слезы объявила, что готова взять на себя ответственность за прекращение правления ее династии путем отречения от престола пятилетнего Пуи. «Я хочу только одного – это сохранения мира под Небесами», – заявила она.
Таким образом, 12 февраля 1912 года императрица Лунъ-юй написала свое имя на указе об отречении императора, тем самым она объявила о прекращении существования Великих Цинов, правивших Китаем на протяжении 268 лет, а также завершении двухтысячелетней истории китайской абсолютной монархии. В своем указе императрица Лунъюй объявила: «От имени императора я уступаю право на управление всей страной, которая с этого момента будет конституционной республикой». В состав этой «Великой Республики Китай должна войти вся территория Цинской империи, населенная пятью национальными группами: маньчжурами, ханьцами, монголами, хуэйцами и тибетцами». Такую историческую роль ей поручила Цыси. Вдовствующая императрица Цыси совсем не надеялась на республиканскую форму правления, но она бы ее приняла, так как китайские республиканцы разделяли с ней общую цель – образование парламентской монархии, при которой будущее Китая принадлежит китайскому народу.
Эпилог
Китай после вдовствующей императрицы Цыси
Наследие вдовствующей императрицы отличается многообразием и грандиозностью свершений. Самое главное заключается в том, что она вывела Китай из Средневековья и превратила его в страну современной эпохи. Под ее руководством страна начала приобретать практически все атрибуты современного государства: железные дороги, электричество, телеграф, телефон, европейскую медицину, современную армию и флот, а также современные методы внешней торговли и дипломатии. Подлежала отмене элитарная образовательная система, просуществовавшая тысячу лет, и на смену ей пришли школы и университеты западного образца. Вдовствующая императрица обеспечила расцвет китайской прессы, пользовавшейся свободой, невиданной до Цыси и вряд ли достижимой после нее. Она распахнула двери для участия народа в политике: впервые в многовековой истории Китая народ ощутил себя «гражданами». Именно Цыси выступала за освобождение женщин от традиций, навязываемых им в обществе на протяжении веков в виде бинтования ступней девочек, и даже с такой дикостью она смогла покончить. Сам факт того, что последним ее предприятием перед самой кончиной стало внедрение всеобщего избирательного права, служит свидетельством ее мужества и дальновидности. Главное состоит в том, что ее преобразование Китая прошло без применения насилия и сопровождалось относительно легкими общественными потрясениями. Она проводила кардинальные перемены, но делала это постепенно, радикальным образом и на удивление бескровно. Стремящаяся к единодушию, всегда готовая работать с людьми отличных от нее взглядов, она вела за собой народ, придерживаясь логики развития истории, не сходя с правильного пути.
