Как раз в таком народном духе она помогла обратить жанр пекинской оперы в национальную оперу Китая. Этот жанр традиционно служил «простому народу переулков и деревень», так как за его музыкальным сопровождением, сюжетом и юмором не составляло труда следить и оттого получать удовольствие. Считающийся «мещанским», этот жанр не прижился при дворе, где ставились одни только традиционные оперы, с их строго регламентированными мелодиями и сюжетами. Начинал покровительство пекинской опере муж Цыси император Сяньфэн, а вдовствующей императрице досталось доведение этой оперы до сложной артистической формы с одновременным предохранением ее веселости. Она расширила императорское одобрение, привлекая артистов со стороны, из-за пределов двора, чтобы они исполняли оперу перед ней, а также давала указания евнухам из департамента музыки. От артистов она требовала высокого исполнительского мастерства. Исторически так сложилось, что пекинская опера относилась к жанру легкомысленному, точное время начала представления никогда не назначалось, грим наносился поспешно, костюмы изготавливались неряшливо; актеры подчас могли со сцены окликать приятелей или в раже импровизации отпускать шутки. Цыси коснулась всех этих деталей в серии конкретных распоряжений. Она сделала пунктуальность обязательной, пригрозив злостно опаздывающим актерам палочным наказанием. Однажды главный актер Тань Синьпэй все-таки опоздал, и Цыси, которой нравилась его игра, не смогла допустить его наказания поркой, поэтому заставила играть скоморошного поросенка в «Царе обезьян». Профессиональное лицедейство оплачивалось весьма щедро. Притом что предыдущие императоры подавали ведущим актерам в лучшем случае по ляну, Цыси обыкновенно расщедривалась на десятки лянов. Ведущему исполнителю Таню, например, досталось целых 60 лянов серебром, да еще он получил подарки на приданое дочери по случаю венчания. (Для сравнения: глава департамента музыки при дворе зарабатывал 7 лянов в месяц.) За один год сумма ее пожертвований всем участникам оперных представлений составила 33 тысячи лянов.
При таком прекрасном обращении актеры пекинской оперы приобрели знаменитость – как звезды кинопроката в следующем веке. Публика могла наглядно убедиться в престижности их нынешнего положения: однажды в императорском шествии от Летнего дворца до Запретного города приняли участие 218 артистов. Все они ехали верхом, а их костюмы и реквизит везли на 12 повозках. Теперь мечтать о карьере в китайской опере очень даже стоило.
Оперные театры Цыси строились в строгом художественном стиле. Посередине озера Морского дворца построили театр в виде веранды, вокруг нее росли лотосы, и летние представления проходили в аромате их цветов. На территории Запретного города возвели отапливаемую стеклянную консерваторию, представляющую собой уютный теплый театр с наступлением сезона холодных ветров и снегов. На территории ансамбля Летнего дворца вдовствующая императрица восстановила двухэтажный театр. Сюда слетались иволги: их пение, как говорят, прекрасно вплеталось в исполнение арий. Затем она построила еще один – трехэтажный оперный театр – со сценой высотой 21 метр, шириной 17 метров, глубиной 16 метров и арьерсценой, достаточно просторной для монтажа сложнейших декораций. Он считался самым грандиозным театром в Китае. Во время представления можно было открывать потолок и пол, чтобы боги спускались с Небес и Будда поднимался из глубин Земли, сидя на громадном цветке лотоса. С неба, когда требовалось, падали хлопья снега (белого конфетти), а из пасти гигантской черепахи могла выливаться вода. Усилению акустики служил бассейн с водой под сценой. Театр находился на берегу пруда, и мелодия могла беспрепятственно распространяться по водной глади.
При Цыси репертуар пекинской оперы расширился до невиданных пределов. Она вернула на сцену ряд забытых драматических произведений, сначала потребовав раскопать в придворных архивах их либретто, а потом приспособив (адаптировав) эти либретто к оркестру пекинской оперы. В процессе проведенной адаптации и внедрения собственных фрагментов Цыси одному из актеров и по совместительству композитору по имени Ван Яоцин удалось обогатить музыкальный диапазон оркестра. Пользуясь щедростью и поддержкой вдовствующей императрицы, этот актер-композитор внес радикальные изменения в концепцию пекинской оперы тем, что предоставил женским персонажам (сыгранным мужчинами и им самим) подобающие роли на сцене. Женщинам по традиции отводились мелкие партии, причем все ограничивалось неподвижным пением без лицедейства. Теперь впервые в пекинской опере появились ведущие женские персонажи.
В этом предприятии Цыси тоже отводилась своя роль: она приняла участие в написании саги из 105 эпизодов под названием «Воины клана Ян» (Янмэнь Хуцзян) о китайском клане, члены которого в X–XI веках взялись за оружие, чтобы отстоять Китай перед лицом завоевателей. Судя по историческим документам, все эти воины были мужчинами. Однако в народных легендах героями представали женщины этого клана, и этот факт получил отображение в сценарии исчезающей драмы в форме оперы Куньцю. Цыси знала это произведение и взяла на себя заботу о том, чтобы внести его в репертуар пекинской оперы. Она собрала образованных мужчин двора, в основном лекарей и художников, чтобы прочитать им свой перевод сценария Куньцю. Участников мероприятия поделили на группы, и каждой из них она поручила написать несколько эпизодов для пекинской оперы. Надзирать над ними она назначила женщин – вдов и поэтесс, которых подобрала сама Цыси в то же самое время, когда пригласила деву Мяо. Себя Цыси назначила главным редактором драмы в целом. С тех пор эпизоды «Воительниц семьи Ян» (Янмэнь Нюцзян) стали самыми часто исполняемыми и любимыми произведениями пекинской оперы. Их переложили на остальные формы театрального искусства. Имена воительниц вошли в разговорный обиход в качестве синонимов храбрых и талантливых женщин, затмивших своими подвигами мужчин.
Цыси ненавидела стародавние предрассудки, унижающие женское достоинство. Во время оперного представления, когда певец исполнял часто повторяющуюся фразу «самое порочное из всего на свете – это сердце женщины», она пришла в ярость и приказала удалить певца со сцены. Ее неприятие такого традиционного отношения сформировалось конечно же на личном опыте. Каким бы успешным ни было ее правление от имени своего или приемного сына, ей никогда не позволяли делать это в силу собственного права. Как только мальчики достигали совершеннолетия, ее заставляли уступить им трон, и она больше не могла принимать участия в формировании и проведении государственной политики. Она даже не имела права высказывать свое мнение. Наблюдая, как император Гуансюй отменяет проекты модернизации, внедренные ею, Цыси не могла сдержать отчаяния. Но ничего поделать с ним не могла. Любая попытка изменения сложившегося положения вещей требовала применения жестоких и радикальных средств, таких как проведение дворцового переворота, обсуждать который она была не готова. В китайской истории только лишь одна женщина – У Цзэтянь – объявляла себя полновластной императрицей и правила страной в таком качестве. Однако ей приходилось править в условиях мощного сопротивления, которое она сокрушала жестокими методами, от которых волосы поднимаются дыбом. В длинном списке жертв кровавых убийств числится ее собственный сын, наследник престола. Цыси была совсем другим персонажем, и она предпочитала править на основе всеобщего согласия: привлекая недовольных ею сановников на свою сторону, а не уничтожая их. Таким образом, она выбрала соблюдение условий своей отставки от государственных дел. Но совершенно очевидно она восхищалась этой полновластной императрицей, и ей хотелось бы выставить точно такие же притязания, если бы они не требовали таких жертв. Она делилась чувствами со своей наставницей по рисованию девой Мяо. Эта художница однажды подарила ей свиток с изображением У Цзэтянь, вершащей государственные дела в качестве законного суверена. Тот факт, что Цыси приняла этот рисунок, служит показателем того, что хотела вдовствующая императрица и что ее разочаровывало.
