– Ни черта не понял.
– Наши страхи, – повторил Оп-девять. – Голос нашего отчаяния. Мучительные сомнения, которые мы прячем от других, но они есть у всех. Падшие обратили их против нас.
«Тупой, жалкий, мерзкий неудачник! Неужели ты веришь, что сможешь нас одолеть? Мы были до начала времен и будем всегда! Как смеешь ты, мерзкая куча гниющей плоти, подвергать сомнению наше господство!»
Туман стал совсем густым, и при нулевой видимости казалось, что мы вообще не двигаемся.
– Мы все равно не успеем к сроку, – сказал я. – Давайте съедем на обочину и дождемся конца.
– Альфред… – начал Оп-девять, но осекся. Что-то впереди привлекло его внимание.
В тумане возникла дыра: круглая, с гладкими краями и вдвое больше нашей машины. Это было похоже на вход в тоннель.
«Иди к нам, оболочка. Принеси нам Печать».
– Они решили нам помочь, – сообщил я.
Оп-девять хмыкнул, но ничего не сказал, а его лицо стало непроницаемым, как в былые времена.
– Вперед! – скомандовал я, и Оп-девять выжал газ.
Мы ворвались в тоннель на скорости двести тридцать миль в час, и стены из тумана понеслись мимо, закручиваясь в спираль. Я оглянулся и увидел, что тоннель смыкается у нас за спиной.
Миль через сто слова заклинания превратились в плавающие перед глазами черные кляксы.
– Ничего не получится, – признал я.
– Тебе надо отдохнуть, попробуй поспать, – предложил Оп-девять.
– Если мне что-то и надо, так это почистить зубы. Я даже не помню, когда последний раз их чистил. Я, знаете ли, горжусь своими зубами. Это единственное, что мне нравится в моей внешности.
Я провел языком по передним зубам, и левый резец качнулся. Знание дальнейшего ничуть меня не утешило. Я надавил на зуб пальцем и выломал его из челюсти.
– Что это? – спросил Оп-девять, когда я выплюнул зуб на ладонь.
Во рту появился медный привкус крови. Зуб в руке. Мокнущие фурункулы на теле.
– Альфред?
Я бросил зуб на пол и, хотя понимал, что делать этого не следует, взялся за коренной. Послышался хлюпающий звук, и зуб легко вышел из десны.
– Уроды! Сволочи!
Я швырнул зуб в лобовое стекло. Оп-девять резко повернулся в мою сторону, а я с остервенением затопал ногами. Он, должно быть, решил, что я окончательно спятил, и сбросил газ, но я заорал, чтобы он гнал быстрее.
Приступ бешенства длился недолго, для таких вспышек нужно много сил, а у меня их почти не было. Как и всего прочего. Я провел рукой по волосам, и в кулаке остался клок. На выпадение волос я уже никак не отреагировал.
После той ночи в Сахаре меня понемногу обрабатывали, и мне пришло в голову, что к тому моменту, когда мы доберемся до двери дьявола, я превращусь в огрызок. Обрубок Кроппа. Кожа начала обвисать, и даже стало интересно – не слезет ли она, как со змеи? Тогда я буду похож на трехмерную модель с обнаженными мышцами и сухожилиями, по которой изучают анатомию человека.
Я сидел, откинувшись на спинку сиденья, хватал ртом воздух и шмыгал носом. Оп-девять молчал, вцепившись в руль, и не отрываясь смотрел на крохотную черную точку впереди. Вскоре я заметил, что белые, как вата, стены тоннеля пожелтели, а потом стали темно-оранжевыми.
– Что происходит? – спросил я, но Оп-девять не ответил. – А вы, пока не очухались, были куда разговорчивее. В чем дело? Боитесь выболтать какой-нибудь секрет?
– Память вернулась ко мне возле хижины Майка. Я находился за ней, когда услышал шум драки у входа. Пошел на звук и увидел, как вы с Майком катитесь по склону. Вот тогда я все и вспомнил.
– Когда ко мне вернулась память, меня будто сбило товарняком.
– Да. Я тоже испытал нечто подобное.
Я снова открыл книгу и вырвал из нее страницу со «Словами принуждения». Оп-девять поморщился от треска. Я сложил страницу вчетверо и сунул ее в передний карман «докерсов».
– Учти, там будет очень мало кислорода, – сказал Оп-девять. – Весьма вероятно, что ты потеряешь сознание.
Мне захотелось ответить, что не менее вероятно то, что я тресну ему по голове этой тяжеленной книгой, но промолчал.
– Или замерзнешь насмерть.
– Понятно…
– И весь твой план держится на допущении антропоморфизма.
– Да, меня очень беспокоил этот вопрос, – поддакнул я. – Антропоморфизм.
– Они думают иначе, чем мы, Альфред. Пеймон может поискать другой способ завладеть Чашей.
– Тогда зачем было посылать меня на ее поиски? Они могли убить меня еще в том доме, в Эванстоне. Почему же они этого не сделали?
Оп-девять поджал губы и снова уставился на дорогу.
– Ты же знаешь почему?
– Есть гипотеза.
– С удовольствием послушаю.
– Не думаю, что это будет разумно с моей стороны.
– Именно. Неразумно. Так же, как брать у меня кровь.
– Ты знаешь, почему мы молчали.
– Первый протокол?
Оп-девять кивнул.
– Но вы не обязаны соблюдать Первый протокол, – сказал я. – Вы АНП и, если захотите, можете наплевать на правила. Ладно, теперь хоть понятно, зачем вы держали меня при себе. Не хотели рисковать источником активного агента?
Зубы шатались, я старался поменьше шевелить языком и говорил, как на приеме у дантиста, словно в рот напихали ватных тампонов.
– Альфред, я много лет разрабатывал оружие, способное контролировать агентов вторжения. Проблема была в том, что я не мог найти активный агент. Но потом доктор Смит показала мне твое досье. Это было сразу после того, как Майк выкрал Печати. И я решил, что твоя кровь может обладать необходимыми свойствами…
– И вы, как только затащили меня на «Пандору», сразу начали качать из меня кровь и заряжать ею патроны.
– Мы были в отчаянии.
«Он предал тебя один раз и предаст снова!»
Стены тоннеля стали кроваво-красными. Мы явно приближались к цели.
– Когда все кончится, куплю себе такую машину. – Я подумал, что если все время говорить, то голоса заткнутся. – Тогда-то уж девчонки меня заметят. Но придется соблюдать правила, и мне будет трудно, потому что я уже привык к скоростям. Наверное, плюну на них. На правила дорожного движения, а не на девчонок. Ведь так и бывает, Сэмюэл, если начинаешь нарушать правила? Мне кажется, что я, когда вернусь в школу, буду ржать математичке в лицо. Раньше, когда она раздавала задания, я обливался путом, у меня сводило желудок и вообще меня трясло от страха. Больше этому не бывать. И девчонок я до смерти боялся. Особенно красивых. Но после всего случившегося у меня с ними проблем не будет. Хотя, наверно, трудно добиться свидания, когда ты остался без зубов и от тебя разит, как из канализации.
