— Он ее застраховал на огромные деньги! — выпалила Алиса. — Ее жизнь!
— Вот! — Алексей поднял вверх указательный палец. — Вот что я хотел услышать! Молодец! Я знал, что ты не предашь отца. Это пока главный мужчина в твоей жизни. Ты когданибудь встретишь такого же, только не надо искать его среди папиных ровесников, поищи среди своих. Твои родители вместе прошли путь от беспросветной бедности до огромного богатства. И тебе не нужен готовый миллионер. Успокойся, девочка, — мягко сказал он, потому что на глазах у Алисы и в самом деле выступили слезы. Так она испугалась за отца. Алексей правильно угадал, где ее уязвимое место. Дан первый после папы. — Ты нашла страховку в бумагах Дана?
— Да, — кивнула Алиса. — Мне тоже хотелось понять, почему тетя Анжелика написала завещание на папу. Я не верила, что они были любовниками. Мои родители друг друга любят. А все просто. После того как изза Дана они чуть не потеряли фирму, отец решил взять ее под свой полный контроль. И заставил Дана отдать свои восемнадцать процентов. Но чтобы сохранить видимость его директорства и не светиться самому, формально их отдали жене Дана. А она написала завещание на папу, чтобы… — Алиса запнулась.
— Чтобы у Голицына не возникло искушения избавиться от дражайшей половины и вернуть себе все.
— Да. Он получал отныне только свою зарплату, а остальное — милостыню от жены.
— Но он вывернулся, — продолжил Алексей. — Даниил Валерьевич не привык считать копейки. Решил начать свое дело, уже самостоятельно, без Сажина, взял у Зебриевича кредит под залог акций своей жены. О завещании, разумеется, умолчал. Открыл ресторан, но прогорел. Ему срочно нужны были деньги. На сколько он ее застраховал?
— На несколько миллионов долларов. Срочная страховка.
— Как ему это удалось? Страховщики ведь далеко не наивные люди.
— В томто и штука! — рассмеялась Алиса. — Дану надо было доказать, что он, заявленный в страховом полисе как выгодоприобретатель, в случае смерти жены теряет больше, чем если бы она жила и здравствовала. Тогда бы ее застраховали на такую огромную сумму. Ну и возраст, состояние здоровья. Она была еще достаточно молодой, полное медицинское обследование показало, что практически здорова.
— Как Дан ее на это уговорил? На обследование?
— Очередная пластическая операция, — усмехнулась Алиса.
— Понимаю. Подсунул подписать бумаги, когда жена в очередной раз набралась. Уверен, что этот трюк Даниил Валерьевич проделывал неоднократно. Постой… Так он показал страховой компании завещание жены?!
— Видимо, да. Мол, умрет она, и я все потеряю. Долю в компании. А это огромные деньги. Гораздо больше, чем страховая премия. Поэтому в моих интересах, чтобы супруга жила и здравствовала, а я с нее пылинки буду сдувать.
— А Зебриевичу он завещание не показал, — рассмеялся Алексей. — Я даже не думал, что Голицын такой умный. Обвести вокруг пальца банкира! Тото Дан рванул в полицию, как только сошел на берег! Ему же нужна справка о смерти жены! Без нее он никакой страховки не получит. А ему надо долг Зебриевичу отдать. Хотя бы часть. Голицын вчера тебе в этом признался?
— В том, что убил жену? Нет. Мы об этом не говорили.
— Ты сознательно избегаешь говорить на эту тему?
— Меня, как и всех, устраивает несчастный случай, — пожала плечами Алиса. — И потом: я не верю, что это он.
— Я тоже пока не очень в это верю.
— Но вы же мне сами сказали…
— А я врал. Ты ведь тоже делаешь ложные выпады, когда готовишь свою главную атаку.
— Это нечестно!
— Ты прямо как твоя мама, — усмехнулся Алексей. — А я уж было подумал, что в тебе нет ничего от Дарьи Витальевны.
Алиса закусила губу от досады. Алексей решил воспользоваться моментом:
— Неужели ты не видишь, что Голицын тебя не любит?
— Это вопрос времени!
— У папы научилась? Сколько ему понадобилось? Двадцать лет? Но Голицыну уже за сорок. Ты потеряешь к нему интерес, как только он на твоих глазах начнет рассыпаться. Пока ты плохо себе представляешь, что такое разница в возрасте в двадцать лет.
— Вы напрасно меня уговариваете, — насмешливо сказала она. — Я своих решений не меняю.
— Вот упрямая девчонка! — в сердцах бросил Алексей. — Ладно, не буду тебе мешать. Паси своего голого короля, ибо в принцы Голицын уже не годится. Когданибудь тебе это надоест. Пойду, пожалуй. Там сейчас мужики тренируются. Посижу, послушаю звон оружия. Соскучился.
— Вам и в самом деле нравится фехтование? — удивилась Алиса.
— А ты подумала, я здесь изза твоих прекрасных глаз? — усмехнулся он. — На мужиков хочу посмотреть. Вот это действительно зрелище! Был когдато такой фехтовальщик, Евгений Рощин…
— Вы знали Рощина?! — потрясенно сказала Алиса.
— Я внимательно изучил его биографию, чтобы понять, кто его убил. И технику боя. Потому что главный свой поединок Рощин проиграл. С гениями это бывает, от излишней самоуверенности. Они не задумываются над тем, что соперник, который все время тебе проигрывал, тоже может коечему научиться. — Алексей бросил на Алису внимательный взгляд. Поняла или нет?
— Да, он был гений, — завистливо вздохнула она. Алексей покачал головой: пока не поняла. Ей ведь только двадцать. Ну, ничего, вот это действительно вопрос времени. — О нем ходят легенды, хотя его самого давно уже нет в живых. А вы, оказывается, не просто мент…
— Даже не думай. — Он встал и положил на стол деньги. За кофе и пирожные. — Мне тоже есть с кем пойти в ресторан. И я уже не в том возрасте, чтобы менять свои привычки…
Алексей был уверен, что Зебриевич на контакт больше не пойдет. Пришлет по Интернету или с курьером многотомную историю болезни, откажется от российского гражданства, да все что угодно, лишь бы не давать показаний по делу об убийстве Анжелики Голицыной. Не случайно же он прислал к Леонидову свою жену. Так сказать, прощупать почву. Интересно, какие выводы сделал Семен Абрамович из этой бе седы?
Сначала Алексей попытался поговорить именно с Софьей Исааковной, но ответили ему уже из ТельАвива. Супруга Зебриевича вместе с тремя детьми и многочисленной родней совершала набег на продуктовые магазины. Ожидалось большое застолье.
— А когда вас ждать в Москве? — вкрадчиво спросил Леонидов.
— Да я и сама не знаю. Как Сема скажет.
— А что, Сема тоже с вами? — замер он в ожидании ответа.
— Нет, но сегодня уже приедет. Мы собираемся приготовить все его любимые блюда, — с гордостью сказала Софья Исааковна.
— Как сегодня?!
— Ему необходимо лечение, — затараторила госпожа Зебриевич. — У него артроз, хронический гастрит, аритмия…
Алексей не стал выслушивать полный перечень Семиных болезней, извинился и дал отбой.
