Став в 2009 году госсекретарем, я сосредоточила свое основное внимание на двух главных вопросах мировой экономики: можем ли мы поддерживать и создавать хорошие рабочие места у себя в стране и способствовать ускорению оздоровления нашей экономики за счет открытия новых рынков и наращивания экспорта? И можем ли мы допустить, чтобы Китай и другие страны с относительно закрытыми рынками продолжали переписывать правила мировой экономики, нанося несомненный ущерб интересам наших рабочих и наших компаний? Ответы на эти вопросы можно было найти одновременно с поиском непростых ответов на вопрос: будет ли Америка и дальше лидировать в мировой экономике — и сможем ли мы восстановить благосостояние нашего народа.
Обычно для государственных секретарей не были приоритетными вопросы торговли, энергетики, а также международной экономики. В конце концов, ведь у нас есть торговый представитель США и министры торговли, энергетики и финансов. Но мировой финансовый кризис сделал такое разделение нецелесообразным. Чем дальше, тем более отчетливо мы понимали, что экономическая мощь Америки и наше глобальное лидерство находятся в прямой зависимости друг от друга. Одно было тесно взаимосвязано с другим.
Я назвала наши усилия «экономической государственной дипломатией» и призвала наших дипломатов по всему миру руководствоваться в первую очередь именно этим принципом. США имеют дипломатических представителей в более чем 270 городах мира, и во многих из них есть также советники по экономическим вопросам. Мне хотелось, чтобы эти ресурсы были использованы для создания новых возможностей роста и всеобщего процветания. В течение следующих четырех лет мы боролись с протекционизмом и меркантильностью, отстаивали интересы американских компаний и американских рабочих и служащих, стремились привлечь больше прямых иностранных инвестиций в нашу страну, а также извлечь выгоду из энергетической революции, что способствовало восстановлению нашей экономики и изменению стратегической расстановки сил на международной арене.
* * *
Америка десятки лет трудилась над созданием такой мировой экономики, которая была бы свободной и честной, давала возможности открыто и прозрачно вести торговлю и инвестировать, имела бы четкие правила игры, которые отвечали бы интересам всех сторон.
Современная мировая система торговли не полностью соответствует этому стандарту. Ее подрывают не только барьеры, которые преграждают компаниям вход на рынки развивающихся стран и стран с развивающейся экономикой, но также особые интересы развитых стран, включая Соединенные Штаты. В равной степени несправедливо, чтобы другие страны препятствовали продвижению нашей продукции и услуг на свои рынки или требовали взятки (а то и незаконно пользовались нашей интеллектуальной собственностью в обмен на доступ на свой рынок) и чтобы наши патентные законы использовались для лишения бедных людей в странах с низким уровнем дохода возможности получить жизненно важные дженерики. (Работа «Фонда инициатив Билла Клинтона» по вопросам ВИЧ/СПИДа по снижению цен и увеличению объема поставок лекарств против СПИДа доказывает, что существуют способы сохранения жизни с одновременной защитой законных экономических интересов.) Для приведения торговли в соответствие с более справедливыми принципами, а также для того, чтобы сделать ее свободнее, развивающиеся страны должны приложить дополнительные усилия для повышения производительности, улучшения условий труда и защиты окружающей среды. Соединенные Штаты также должны сделать многое для обеспечения полноценных рабочих мест для тех, кто оказался их лишен в результате торгово-экономической деятельности.
В настоящее время Соединенные Штаты ведут переговоры о заключении всесторонних соглашений с одиннадцатью странами Азии и Северной и Южной Америки, а также с Европейским союзом. Мы должны быть нацелены на прекращение манипуляций с валютой, разрушения окружающей среды, на борьбу с низким уровнем условий труда в развивающихся странах, а также на гармонизацию нормативно-правовых актов с Евросоюзом. Нам следует воздерживаться от принятия таких решений, которых добиваются от нас в своих интересах деловые круги, в том числе и американские. Например, они хотели получить для себя или своих инвесторов право возбуждать иски против правительств иностранных государств, чтобы ослабить их законодательство в части экологии и здравоохранения, как уже пытается сделать компания «Филип Моррис» в Австралии. Соединенные Штаты должны выступать за равные отношения и справедливые правила игры, а не за особые преференции.
Более открытая система торговли, несмотря на все свои недостатки, за последние тридцать пять лет уже вывела из бедности больше людей, чем когда-либо в истории за примерно такое же время удавалось сделать кому-нибудь. Сократился дисбаланс в торговле между США и странами, с которыми у нас заключены соглашения (например, с Канадой и Мексикой), а также с теми, с кем таких соглашений не заключалось (например, с Китаем). Если добиться улучшения работы открытой системы торговли, это принесет больше пользы большему числу людей, чем государственный капитализм, нефтекапитализм, манипуляции с валютой и коррупционные сделки, вместе взятые.
Между тем я была полна решимости сделать все, что возможно, чтобы позволить американским предприятиям и работникам получить максимум уже существующих законных возможностей. Мы столкнулись с целым рядом сдерживающих факторов в странах, которые хотели бы создания принципиально иной системы.
Китай стал ведущим примером экономической модели, которая получила название «государственный капитализм». В соответствии с этой системой государственные или находящиеся на государственной дотации компании используют государственные средства для достижения доминирующего положения на рынках и продвижения стратегических интересов. Государственный капитализм, равно как и целый ряд новых форм протекционизма, включающего приемы установления искусственных барьеров для иностранных компаний, помимо таможенных правил (сюда входят, например, такие несправедливые правила, как дискриминация в отношении иностранных компаний и принудительная передача технологий), представляет собой растущую угрозу для американских компаний и снижает их способность конкурировать на ключевых рынках. Все эти меры идут вразрез с ценностями и принципами, которые мы многолетними усилиями внедряли в мировую экономику. Мы твердо убеждены, что необходима открытая, свободная, прозрачная и справедливая система с четкими правилами игры. От этого выиграют все.
Китай, используя новые формы протекционизма и государственного капитализма, являлся самым серьезным нарушителем этого порядка, но далеко не единственным. К 2011 году суверенные инвестиционные фонды, которые принадлежат и управляются правительствами, зачастую имеющие доходы от экспорта нефти и природного газа, стали контролировать примерно 12 % всех мировых инвестиций. Все чаще государственные и имеющие госдотации предприятия стали действовать не только на своих внутренних рынках, но также и на международных. Их деятельность нередко проводилась при отсутствии должной степени прозрачности и подотчетности акционерам и регламенту, иногда даже в обстановке полной секретности. Приходилось встречаться с гибридными компаниями, которые, маскируясь под коммерческие структуры, фактически были подконтрольны государству, как, например, российская компания «Газпром». Их деятельность имела стратегические последствия.
