Сьюард импонировал мне также по причинам более глубоким, чем простые исторические совпадения. Я посещала его дом в городе Оберн, штат Нью-Йорк, который служил остановкой «подземной железной дороги» — системы переброски беглых рабов-негров из южных штатов в северные в XIX веке. В нем находится множество реликвий, сохранившихся как память о его выдающейся карьере и его четырнадцатимесячном путешествии по всему миру после того, как он покинул государственную службу. Дипломатическая коллекция включает в себя награды практически всех мировых лидеров, большинство которых — коронованные монархи, отдавшие дань уважения преданному слуге демократии.
При всей загруженности Сьюард отдавал все силы своему электорату, а тот был предан ему. Он с жаром рассказывал о том, что Америка может быть страной, привлекательной для всех, и подкреплял свои слова практическими действиями. Гарриет Табмен, героическая руководительница «подземной железной дороги», поселилась в родном городе Сьюарда в доме на земле, купленной Сьюардом. Дружба Сьюарда с Линкольном была особенно волнующей. Потерпев поражение в борьбе за право быть выдвинутым кандидатом на пост президента страны, Сьюард трудился не покладая рук ради избрания Линкольна президентом США, совершая бесчисленные поездки по стране по железной дороге и выступая с речами. Вскоре он стал одним из доверенных советников Линкольна. Он был у истоков президентской карьеры Линкольна, предложив завершающий абзац его первой инаугурационной речи, от которого захватывает дух и который Линкольн превратил в призыв к «лучшим ангелам нашей природы». И он же был и на завершающем этапе его жизненного пути: заговор против Линкольна предполагал также скоординированное нападение и на Сьюарда, но тот выжил
[12]
. Линкольн и Сьюард вместе проделали длительный путь, и их дружба и совместные настойчивые усилия смогли спасти Федерацию.
Сьюард продолжал деятельность на посту госсекретаря и после окончания Гражданской войны. В 1867 году, в очередной раз проявив мудрость, он организовал приобретение Аляски у России
[13]
. Выделение на эти цели 7,2 миллиона долларов считалось настолько экстравагантным шагом, что сделка была названа «глупостью Сьюарда», хотя теперь мы понимаем, что это была одна из самых талантливых операций с землей в американской истории (по 2 цента за акр, практически задаром). Сразу же после окончания колледжа я провела несколько незабываемых месяцев на Аляске, разделывая рыбу и перемывая посуду. Сейчас, когда мое имя все чаще стало упоминаться в связи с возможным назначением на пост госсекретаря, я начала задаваться вопросом: не преследует ли меня призрак Сьюарда? И все же мне следовало определиться: если избранный президент обратится ко мне с соответствующим предложением, не будет ли глупостью отказываться от деятельности в сенате и всех своих планов ради краткосрочной работы в Госдепартаменте?
* * *
Вечером того дня, когда избранный президент Обама звонил Биллу, журналист, освещавший состоявшуюся в Нью-Йорке церемонию награждения победителей конкурса «Женщина года» по версии издания «Гламур», по пути на это мероприятие поинтересовался у меня, собираюсь ли я рассматривать вопрос о какой-либо должности в администрации Обамы. Я высказала то, что чувствовала в тот момент: «Я счастлива быть сенатором от штата Нью-Йорк». И это было правдой. Однако я вполне была реалистом, чтобы понимать, что в политике все возможно.
Утром в четверг, 13 ноября, я прилетела вместе с Хумой в Чикаго, чтобы встретиться с избранным президентом. Мы добрались без приключений. Когда мы приехали во временную штаб-квартиру, где мне предстояло встретиться с президентом один на один, я очутилась в большом кабинете, отделанном деревом и меблированном несколькими стульями и раскладным столом.
Барак Обама выглядел более спокойным, раскованным и отдохнувшим, чем в последние месяцы. Хотя он и столкнулся с самым серьезным экономическим кризисом со времен Великой депрессии, он казался уверенным в себе. Как мне в дальнейшем и доведется нередко встретиться с подобной его тактикой, он, отказавшись от светской болтовни, сразу же перешел к сути дела — и попросил меня стать его госсекретарем. Он объяснил, что уже некоторое время раздумывал об этом предложении, поскольку считал, что я являлась лучшей кандидатурой (по его словам, единственной кандидатурой) на эту должность на данный момент с учетом уникальных проблем в стране и за рубежом, с которыми столкнулись США.
Несмотря на все доходившие до меня слухи и задававшиеся мне прямые вопросы, я была поражена. Всего несколько месяцев назад мы с Бараком Обамой выступали соперниками на первичных выборах, одних из наиболее упорных и ожесточенных в истории страны. Теперь же он просил меня войти в состав его администрации и занять одну из высших должностей, четвертую по порядку замещения президентской власти. Это было похоже на финальную серию телесериала «Западное крыло», в которой избранный президент также предлагает своему поверженному оппоненту пост государственного секретаря. В телевизионной версии соперник вначале отказывается от этого предложения, но избранный президент отклоняет этот отказ.
В реальной жизни избранный президент Обама привел хорошо продуманную аргументацию. Он объяснил, что намерен уделить значительную часть своего времени и сил преодолению экономического кризиса, в связи с чем нужна достойная фигура, чтобы представлять его за рубежом. Я внимательно выслушала его и вежливо отказалась от этого предложения. Безусловно, подобное предложение оказало мне высокую честь. Я проявляла искренний интерес к внешней политике и считала, что нашей стране необходимо восстановить утраченные в различных регионах мира позиции. Требовалось завершить два вооруженных конфликта, противостоять возникающим угрозам и использовать в наших интересах новые возможности. Но я также видела острую необходимость решать проблему массового сокращения рабочих мест в стране, восстанавливать разрушенную систему здравоохранения, создавать новые возможности для работающих семей. Люди страдали от множества проблем и нуждались в тех, кто был бы способен защищать их интересы. Все это и многое другое ожидало меня в сенате. Кроме того, как я полагала, было достаточно опытных дипломатов, которые могли достойно выполнять функции госсекретаря.
— Как насчет Ричарда Холбрука? — предложила я. — Или Джорджа Митчелла?
Однако избранный президент предложил вернуться к этому вопросу позднее, и я покинула его, пообещав подумать об этом. Возвращаясь самолетом в Нью-Йорк, я больше ни о чем другом не думала.
Еще до того, как я приземлилась в Нью-Йорке, средства массовой информации наполнились слухами. Два дня спустя на первой странице издания «Нью-Йорк таймс» появилась статья «Встреча Обамы с Клинтон порождает сплетни», в которой отмечалось, что перспектива моего назначения на пост главного дипломата страны может явиться «неожиданной концовкой» «драматической борьбы между Обамой и Клинтон» в ходе президентской кампании. Из уважения к избранному президенту я избегала подтверждать даже то, что мне было сделано соответствующее предложение.
