Книга КлаТбище домашних жЫвотных, страница 57. Автор книги Стивен Кинг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «КлаТбище домашних жЫвотных»

Cтраница 57

— Рэйчел, не надо, — перебил ее Луис не совсем твердым голосом. — Я знаю симптомы.

— Я пытаюсь объяснить, — упрямо проговорила Рэйчел. — Я пытаюсь объяснить, почему не пойду на похороны Нормы и почему мы с тобой поругались в тот день…

— Тсс, я уже все забыл.

— А я не забыла, — сказала она. — Я все помню, Луис. Хорошо помню. Так же хорошо, как и смерть моей сестры Зельды четырнадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят пятого года.

Потом они долго молчали.

— Я перевернула ее на живот и похлопала по спине, — наконец продолжила Рэйчел. — Я не знала, что еще можно сделать. Она брыкалась… своими скрюченными ногами… и я помню, был звук, как будто кто-то пукнул… я подумала, это пукнула Зельда, или, может быть, я сама, но это порвалась моя блузка… разошлась по швам под мышками, когда я ее переворачивала. Зельда забилась в судорогах… и уткнулась лицом в подушку, и я подумала: она задыхается, Зельда сейчас задохнется, и мама с папой придут и скажут, что я убила ее, задушила подушкой, они скажут, ты ее ненавидела, Рэйчел, и это правда, они скажут, ты же хотела, чтобы она умерла, и это тоже было правдой. Потому что, Луис, понимаешь… когда она начала биться в судорогах, моей первой мыслью было: Господи, ну наконец-то. Зельда сейчас задохнется, и все закончится. Я перевернула ее на спину, и ее лицо было черным, Луис… глаза навыкате, шея раздута. А потом она умерла. Я попятилась, через всю комнату. Наверное, я хотела выйти в дверь, но наткнулась на стену, и со стены упала картина. Картинка из книжки про волшебника страны Оз, которую Зельда любила еще до болезни. Изображение Оза, Великого и Ужасного, только Зельда всегда называла его Великим и Узясным, потому что не выговаривала букву «ж» и говорила, как Элмер Фадд. Мама вставила картинку в рамку, потому что… потому что она очень нравилась Зельде… и вот картина упала, стекло разбилось, и я закричала, потому что я знала: она умерла. И еще я думала… я подумала, что картина упала не просто так, что ее сбросил дух Зельды, что теперь ее дух будет преследовать меня и ненавидеть, как ненавидела Зельца, только дух не прикован к постели, и мне от него не убежать… И я закричала и выбежала из дома с криком: Зельда умерла! Зельда умерла! Зельда умерла! И наши соседи… они вышли на улицу посмотреть, что происходит… они видели, как я бегу., в блузке, рваной под мышками… как я бегу и кричу: Зельда умерла! Луис, они, наверное, думали, что я плачу, но я… кажется, я смеялась, Луис. Кажется, я смеялась.

— И правильно делала, — заметил Луис.

— Ты сейчас не всерьез это сказал, — произнесла Рэйчел с абсолютной уверенностью человека, который не раз доходил до последней черты и даже переступал эту черту. Луис не стал отвечать. Он подумал, что, возможно, она постепенно избавилась от кошмарных воспоминаний, что донимали ее столько лет, — но не от этого конкретного воспоминания. Луис Крид не был психиатром, однако он знал, что в жизни каждого человека есть такое, о чем не хочется вспоминать, но об этом все равно вспоминают и возвращаются мысленно вновь и вновь, хотя это очень болезненно. Сегодня Рэйчел извлекла на свет божий почти всю свою боль, как гнилой зуб — почерневший, с инфицированным нервом и дурно пахнущим корнем. Но теперь его вырвали. Даже если осталась последняя зараженная клетка, ее лучше не трогать; даст Бог, она никогда не проявит себя, разве что в самых глубоких снах. Сегодня Рэйчел смогла освободиться почти от всего, что ее угнетало, — и это говорило не только о смелости, но и о невероятной силе духа. Луис искренне восхищался женой. И искренне за нее радовался.

Он сел и включил свет.

— Ты все правильно сделала, — сказал он. — Но твои родители… Если бы мне были нужны дополнительные причины, чтобы их не любить, сегодня они бы у меня появились. Они не должны были оставлять тебя с ней одну, Рэйчел. Никогда.

Словно ребенок — та восьмилетняя девочка, которая пережила весь этот невообразимый ужас, — она укоризненно произнесла:

— Лу, это был Песах…

— Да хоть второе пришествие, — хрипло проговорил он с такой яростью, что Рэйчел слегка отпрянула. Луис вспомнил двух молоденьких медсестер-волонтерок, которым не повезло оказаться в студенческой поликлинике именно в то утро, когда туда принесли умирающего Паскоу. Одна из них, крутая барышня по имени Карла Шейвез, вернулась на следующий день и осталась работать, причем работала так хорошо, что это произвело впечатление даже на Чарлтон. А вот вторую никто из них больше не видел. Луиса это не удивляло, и он ее не винил.

А где была сиделка? У них дома должна была постоянно дежурить дипломированная медсестра… они, стало быть, ушли в гости и оставили восьмилетнюю девочку присматривать за умирающей сестрой, которая к тому времени вполне могла повредиться рассудком. Почему? Потому что у них был Песах, и элегантная Дори Гольдман не могла нюхать вонь в это светлое пасхальное утро, и ей было необходимо хоть ненадолго сбежать из дома. А Рэйчел оставили на дежурстве. Так, друзья и соседи? Рэйчел оставили на дежурстве. Восемь лет, два смешных хвостика, блузка-матроска. Рэйчел оставили дома, чтобы она нюхала вонь и присматривала за сестрой. Зачем ее каждое лето отправляют на полтора месяца в детский лагерь в Вермонте, как не за тем, чтобы она стойко нюхала вонь своей умирающей и, возможно, безумной сестры? Десять новых комплектов одежды для Гейджа, и шесть новых платьев для Элли, и «я оплачу тебе все обучение в медицинском колледже, если ты оставишь в покое мою дочь»… где была твоя всемогущая чековая книжка, когда одна твоя дочь умирала от цереброспинального менингита, а вторая сидела с ней совершенно одна, ты, старый козел? Где была медсестра?

Луис встал с постели.

— Ты куда? — встревожилась Рэйчел.

— Принесу тебе валиум.

— Ты знаешь, я не принимаю…

— Сегодня примешь, — сказал он.

Рэйчел выпила таблетку и рассказала ему остальное. Теперь ее голос звучал спокойно и ровно. Успокоительное подействовало.

Соседка из дома напротив нашла восьмилетнюю Рэйчел под деревом, где та сидела, съежившись, и кричала: «Зельда умерла!» У Рэйчел из носа шла кровь. Она была вся в крови. Та же соседка позвонила в «Скорую помощь», а потом родителям Рэйчел; остановив кровотечение из носа и успокоив девочку чашкой горячего чая и двумя таблетками аспирина, соседка все же сумела добиться, чтобы Рэйчел сказала ей, куда ушли родители: к мистеру и миссис Каброн, жившим на другом конце города. Питер Каброн работал бухгалтером в фирме отца.

Уже к вечеру в доме Гольдманов произошли большие перемены. Зельды не стало. Ее комнату вычистили и продезинфицировали. Всю мебель вынесли. Осталась пустая коробка. Позже — гораздо позже — Дори Гольдман устроила там швейную комнату.

В ту же ночь Рэйчел приснился кошмар. Она проснулась около двух часов, стала звать маму и хотела вскочить с кровати, но вдруг с ужасом поняла, что ей трудно передвигаться. Спина страшно болела. Она надорвалась, когда переворачивала Зельду. Выброс адреналина придал ей сил, и она подняла Зельду так резко, что даже порвала блузку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация