Действия же немецких катеров – постановщиков мин вообще с самого начала не заладились. 20 августа на них загрузили первые мины и начали испытания, окончившиеся тем, что все четыре катера пришлось снова ставить в док для ремонта. 9 сентября уже три катера – KM-3, KM-4 и KM-22 – были готовы к выходу, но лишь 29 сентября они выставили первые 12 донных мин севернее порта Кобона. Затем назначались еще четыре выхода на минные постановки, но все они были отменены из-за технических неисправностей катеров или плохих погодных условий.
Паромы «Зибель» после месячного перерыва совершили два похода (в ночь на 27 и на 29 сентября), но оба они закончились безрезультатно.
В 16:00–17:00 две полуфлотилии Паромного штаба «Ост» снова вышли в озеро из разных баз и, соединившись, направились в южную часть озера, где впервые и столкнулись с кораблями Ладожской военной флотилии.
«1 октября в 02.10 флотилия паромов обнаружила в квадрате 1167М корабли противника, – говорилось в немецком боевом рапорте. – Наше положение в тот момент было квадрат 11564М. В 02.25 открыли огонь с дистанции 4500 м по кораблю, опознанному как вспомогательная канонерская лодка, который находился впереди на 10° по правому борту курсом юго-запад. Канонерская лодка спустя короткое время ответила, выстрелив около 40 штук снарядов крупного калибра.
В дальнейшем в бой со стороны противника вступили с юго-восточного и юго-западного направлений по одному кораблю, имеющему орудия калибра около 76 мм, а затем и еще около 10 сторожевых катеров с 45-мм зенитными пушками. Последние передвигались вокруг флотилии с юго-востока и вели огонь с темного горизонта (луна на юго-востоке)».
В описании командующего Ладожской флотилией Виктора Черокова этот бой выглядит следующим образом:
«В ночь на 1 октября моряки канлодки «Нора», следовавшей в составе конвоя, в районе банки Северная Головешка услышали шум моторов. Сыграли боевую тревогу. Вскоре показалось 17 силуэтов каких-то судов. Дали запрос, ответа не последовало. Канонерская лодка открыла огонь. Противник ответил залпами пушек и очередями автоматов. Над «Норой» появился самолет и сбросил светящиеся бомбы.
Вражеские корабли были замечены и катером МО-262 под командой старшего лейтенанта М.А. Кудрявцева к северу от большой трассы. Охотник последовал параллельным курсом, и командир донес: «Обнаружил четыре десантные баржи и тринадцать торпедных катеров противника». В течение пяти минут МО-262 вел огонь по врагу, но потом вернулся в район дозора»
[176]
.
Но если начало озерного сражения в описаниях сторон выглядит похоже, то его окончание сильно разнится. По утверждению Черокова, тот выслал самолеты МБР-2 и торпедные катера. Однако первые оказались слишком медлительными, а вторые плохо организовали поиск противника. О дальнейших действиях канонерской лодки «Нора» командующий вообще не упоминает.
Между тем, по немецким данным, в 2:50 последняя вышла из боя, укрывшись дымовой завесой, после чего флотилия паромов, совершив резкий поворот на правый борт, приступила к поиску других советских кораблей. «Попытки установить местонахождение противника с помощью выстреливания осветительных снарядов привели к выводу, что вся группировка противника на западе скрылась за дымовой завесой, – говорит немецкий рапорт. – В 03.30 флотилия легла на курс 250° и в 04.00 повернула на базу.
Из того факта, что противник вышел из боя под защиту дымовой завесы, можно сделать вывод, что артиллерийский огонь флотилии был точным. Потерь с нашей стороны не имелось».
Между тем в октябре Гитлер все еще рассматривал возможность захвата Ленинграда. А когда Манштейн сообщил ему, что большая часть боеприпасов, предназначенных для обстрела узлов обороны, израсходована в ходе последнего сражения, тот предложил некий компромиссный вариант. То есть провести наступление, но с ограниченными целями. К примеру, продвинуться до Невы, выпрямив линию фронта. Либо неожиданным ударом занять советский плацдарм в районе Ораниенбаума. В связи с этим Вахтель получил приказ активизировать действия на Ладожском озере.
Тем более навигация неумолимо двигалась к своему завершению, а союзный флот так пока и не добился серьезных успехов. Наконец в начале октября люфтваффе решили провести на Ладоге крупную надводную операцию под кодовым наименованием «Бразилия» (Brasil). Она имела целью уничтожение советской трехорудийной 100-мм береговой батареи и маяка на острове Сухо, расположенном в 35 километрах северо-западнее Новой Ладоги. Этот крохотный кусочек земли размером 90 на 60 метров, причем искусственного происхождения, имел важное значение для работы большой трассы Новая Ладога – Осиновец. Его гарнизон состоял из 90 моряков под командованием старшего лейтенанта И.К. Гусева.
9 октября к Сухо вышла смешанная флотилия: 20 паромов «Зибель» – 12 артиллерийских, 6 транспортных, 1 штабной и 1 госпитальный, 3 торпедных катера MAS, 2 катера-тральщика KM и 3 десантных катера. Всего 28 кораблей! Однако плохая погода и ошибки в навигации привели к тому, что к рассвету «армада» была все еще далеко от острова. Фактор внезапности был утерян, и флот повернул обратно
[177]
. А уже на обратном пути немцы и итальянцы неожиданно повстречались с советскими катерами…
Накануне, вечером 8 октября, три группы «морских охотников», по два катера в каждой, были высланы командованием флотилии из бухты Морье в открытое озеро для поиска и уничтожения итальянских торпедных катеров.
Всю ночь группа в составе катеров МО-175 лейтенанта В. И. Пустынникова и МО-214 лейтенанта И. Т. Богданова патрулировала у южной части острова Коневец. Последний расположен у западного берега озера напротив залива Сортанлахти, где, как думало советское командование, базировались корабли противника.
С рассветом, так никого и не дождавшись, катера покинули район и малым ходом направились курсом на восток, в открытую часть озера, где им следовало пребывать в дозоре до наступления темноты. Головным шел МО-175. В 6:45 справа из тумана неожиданно появились силуэты двух катеров, идущих навстречу с большой скоростью. Решив, что перед ними те самые итальянцы, советские моряки самонадеянно решили дать им бой и ринулись навстречу врагу. Каково же было удивление катерников, когда туман рассеялся и они увидели перед собой целый флот!
Командир отряда А. С. Миклашевский дал команду открыть огонь по кораблям противника и приказал передать по радио в штаб флотилии открытым текстом: «Вступил в бой с превосходящими силами противника». После этого МО-214 начал ставить дымовую завесу, а МО-175 стрелять из двух своих сорокапяток.
«Первый снаряд крупного калибра с головного «Зибеля» попал в штурманскую рубку, – вспоминал потом Миклашевский. – Взрывная волна сбросила меня с мостика. С трудом превозмогая боль от кровоточащих ран, я поднялся обратно на мостик. Вижу, у сорванного нактоуза главного компаса лежит мертвый командир катера Вадим Пустынников. Он был любимцем всего дивизиона. В канун войны он окончил Тихоокеанское военно-морское училище…
