Прикрывать бомбардировщики в случае надобности должны были 35 FW-190A-4/A-5 и 3 Bf-109G-2 из I./JG54, а также 36 Bf-109G-2/G-4 и 18 FW-190A-4/A-5 из II./JG54. Они по-прежнему действовали из давно обжитых Красногвардейска и Сиверской, а также с аэродрома Рельбицы, расположенного приблизительно в 40 километрах юго-западнее города Луга.
В конце мая командир KG53 майор Покрандт получил приказ силами своей эскадры разрушить русские порты на берегу Ладожского озера, а также железнодорожные станции и узлы, через которые осуществлялось снабжение Ленинграда и Ленинградского фронта.
Днем 24 мая мрачные берега озера наполнились гулом авиационных моторов. Большая группа «Хейнкелей» в сопровождении «Фокке-Вульфов» приближалась к Осиновцу. Несмотря на сильный заградительный огонь пушек 95-го ОЗАД, самолеты упорно шли на цель и волнами атаковали ее. Прямыми попаданиями бомб были разрушены продовольственный склад и нефтехранилище. Огромный столб черного дыма поднялся высоко над западным берегом озера. При этом погиб начальник Осиновецкого порта капитан 1-го ранга М. А. Нефедов. Правда, смерть его была нелепой. Он руководил тушением пожара на складе, когда неподалеку упала фугасная бомба. Она не взорвалась, но отброшенный при ее ударе о грунт прибрежный камень попал Нефедову прямо в голову
[199]
.
В ночь на 25 мая 58 He-111H из I. и III./KG53 нанесли удар по топливным складам в порту Морье, а также по причалам в гаванях Осиновца, Гольсмана и Новой. Первыми над западным берегом озера появились самолеты-цельфиндеры, которые, сбросив осветительные ракеты, подсветили цели для летевшей позади основной группы. По воспоминаниям очевидцев, на берегу стало светло как днем. В то же время с юга уже слышался гул подходящей армады примерно из 70 бомбардировщиков.
Хотя, по советским данным, 15–20 процентов сброшенных бомб не взорвались, портовые сооружения получили сильные повреждения. Так, в Осиновце полностью сгорели два продовольственных склада и был поврежден волнорез.
Некоторые осветительные ракеты, опускавшиеся на парашютах, не сработали и в разных местах опустились в озеро. И наблюдатели приняли их за мины. Часть авиабомб разорвалась на позициях 95-го ОЗАД, было разбито одно 45-мм орудие, имелись потери и среди личного состава. Огонь по самолетам вела также 5-я отдельная железнодорожная батарея под командованием старшего лейтенанта П.И. Гагарина. При этом зенитчики заявили о трех сбитых «стервятниках», и еще на один самолет претендовали комендоры канонерской лодки «Лахта»
[200]
. Однако в действительности все «Хейнкели» благополучно вернулись на свои аэродромы
[201]
.
Ранним утром 25 мая из облаков над Осиновцем внезапно выскочили два Bf-109 и начали пикировать на причалы. Грузчики и матросы судов бросились на землю, ожидая взрывов, но, пройдя с ревом над портом, самолеты удалились. Видимо, их целью было лишь зафиксировать результаты ночного налета.
Вечером того же дня 30 He-111H из KG53 совершили третий подряд налет на Осиновец. База получила новые разрушения, и, хотя зенитчики 95-го ОЗАД заявили, что сбили ведущий самолет, это опять не подтверждается имеющимися данными противоположной стороны. Затем в полночь по порту отбомбилась еще одна мелкая группа «Хейнкелей».
В общем, на Ладоге, как и на Балтике, также с удивительным сходством повторялся сценарий годичной давности. Причем первые массированные налеты на порты почти совпали, как по числу самолетов, так и по датам. Однако если в 1942 году все ограничилось тремя авиаударами, то теперь дело приняло длительный оборот.
В 20:40 26 мая около тридцати «Хейнкелей» под прикрытием 18 «Фокке-Вульфов» из JG54 нанесли новый удар по Морью и Осиновцу, сбросив свыше 170 бомб всех калибров. В итоге в портах имелось много убитых и раненых, на станции Морье были уничтожены железнодорожные пути и здание почты. В Осиновце были разрушены пирсы, повреждены земснаряд «Свирь-2» и два катера, а еще один катер затонул от прямых попаданий. На берегу взорвались три вагона с боеприпасами и возникли многочисленные пожары. Часть бомб снова упала на позиции 95-го ОЗАД, уничтожив два орудия.
Со своей стороны зенитчики утверждали о том, что ими был сбит один бомбардировщик. На перехват бомбардировщиков по тревоге также взлетели восемь МиГ-3 и четыре И-16 из Ладожской авиагруппы. Однако все вылеты закончились безрезультатно, и в 21:46 последний истребитель приземлился на аэродроме.
В тот день действительно был потерян один He-111H унтер-офицера Зигфрида Томаса из 9-й эскадрильи KG53, при этом он, по немецким данным, числится сбитым истребителем. Все четыре члена его экипажа погибли. Зенитным же огнем был подбит FW-190A-5 WNr.1501185 из 6-й эскадрильи JG54, который совершил вынужденную посадку около Осиновца. О дальнейшей судьбе его пилота – лейтенанта Вернера Лохманна – ничего не было известно, и он был объявлен пропавшим без вести
[202]
.
В ночь на 27 мая и весь следующий день группы Не-111 атаковали Новую Ладогу, Осиновец, Кобону, Леднево, Шлиссельбург, Морозово, Морье, Кареджскую косу и даже остров Сухо. В Новой Ладоге была разрушена судоремонтная мастерская, а в Кобоне разрушен склад тыла Ленинградского фронта.
Вечером 27 мая около 30 «Хейнкелей» под прикрытием 10 FW-190A и Bf-109G снова совершили налет на Новую Ладогу, сбросив на нее около 200 фугасных и тяжелых зажигательных бомб. В итоге в городе было разрушено множество зданий, огонь охватил целые кварталы. В порту были разрушены причалы и поврежден катер МО-206.
На сей раз зенитчики 11-го ОЗАД заявили о четырех сбитых самолетах, еще на два претендовали моряки канонерок «Бира» и «Бурея». Характерно, что, по советским данным, в течение суток истребители 11-го ИАП произвели 32 самолето-вылета «для прикрытия Новой Ладоги и Кобоны», но «встреч с самолетами противника не имели»
[203]
. Где они при этом летали и кого прикрывали, история умалчивает.
Согласно имеющимся данным, в тот день KG53 «Легион Кондор» потеряла два He-111H. Первый принадлежал 7-й эскадрилье, и его пилотировал командир III./KG53 майор Хуберт Мёнх. Второй бомбардировщик, унтер-офицера Карла Кестрела, был из 2-й эскадрильи. О судьбе обоих экипажей ничего не было известно, и все летчики были объявлены пропавшими без вести.
Командир 7-й эскадрильи KG53 обер-лейтенант Эрнст Эбелинг позднее рассказывал: «В одном из вылетов мы недосчитались майора Мёнха. Ни один из экипажей не видел воздушного боя или взрыва от прямого попадания. Лишь в 1955 г. мы узнали от его штурмана, гауптмана Фолксена, что их самолет был подожжен истребителями. Майор Мёнх, который не хотел оказаться в русском плену, отказался покидать самолет, но тем не менее предоставил эту возможность своему экипажу. Но выпрыгнуть на парашюте удалось только Фолксену. Вскоре после того, как раскрылся купол, он увидел, что самолет взорвался. В ходе многодневных пеших переходов по ночам он пытался достигнуть позиций своих войск, однако все же был замечен русскими солдатами. Он провел в плену до 1955 г., пережив много испытаний. До тех пор его жена с пятью детьми жила в неизвестности в Галле, также оккупированном русскими»
[204]
.
