– Вы имеете в виду свой дом, Карисса?
– Нет.
Ясно – она не намерена сообщать ему детали.
– Я смогу создать такую систему, – сказал он, – но сначала я должен посмотреть, что это за дом. Я не могу работать вслепую. Мне необходимо взглянуть на дом и на то, что вокруг дома, чтобы выяснить, где имеются проблемные места. И я буду не один. Система – это моя компетенция, но мне необходим помощник.
Она задумалась, потом кивнула:
– О’кей, я согласна, но только в том случае, если ваш помощник – женщина.
Он непонимающе наморщил лоб. Помолчав, Карисса сказала:
– На то есть причина.
– Какая?
– Веская.
Еще один из ее полуответов.
– Вы разве мне не скажете?
– Хм… не сейчас.
– Вы, как я вижу, никому не доверяете.
– Уж кто бы говорил, – ответила она. – Вы сами никому не доверяете. – Карисса вывернулась из его рук и выпрямилась. – Ваша недоверчивость связана с женщиной, которая вас оскорбила?
– Я не знаю, о чем вы говорите, – холодно произнес он, тоже выпрямился и скрестил руки на груди.
– Да нет, знаете. Дама с претензиями и гонором.
Как же он мог забыть, что она юрист? Карисса замечает мелочи и все запоминает.
– Это история в прошлом. И там и останется, – сказал он.
– Нет, – не согласилась она. – Это мешает вам идти вперед.
Он прищурился и взглянул на нее:
– Как и то, что произошло у вас с Джастином?
Он ждал, что она рассердится на него, но она с грустью ответила:
– Да, все именно так. Хотя я, по крайней мере, стараюсь уйти от прошлого.
Она намекает, что он этого не делает? Может, она и права. Он встречался с женщинами после Табиты, и не раз, но все его подружки жаловались на то, что он не пускает их в свою душу. Он почти никогда не приглашал на свидания одну и ту же девушку более трех раз. Потому что… не хотел ни к кому привязываться надолго. Куин вздохнул и прикрыл глаза.
– Я уже раньше вам говорил: иногда случается, что вы выбираете не того человека, кого следовало выбрать.
– Вы также сказали, – мягко напомнила она, – что было правильнее уйти. Вы так и сделали?
Он никогда по-настоящему ни с кем не говорил о Табите. И сейчас не собирался, но… слова полились сами.
– Нет. Это она ушла.
– Вы любили ее больше, чем она вас. – Это прозвучала не как вопрос, а как подтверждение факта. Ни жалости. Ни презрения.
– Я был не тем, кем она хотела меня видеть. Я ей не соответствовал. – Куин посмотрел Кариссе прямо в глаза.
Она ничего не ответила, ждала, что он скажет дальше, – так же, как он ждал ее рассказа о Джастине.
Откровенность за откровенность.
– Я познакомился с Табитой в гостях – знакомая подруги приятеля. – До того момента он не часто с кем-либо встречался, занятый карьерой, в которой обязательно хотел преуспеть. Так что времени на частые свидания у него не было, а девушкам это не нравилось. Но друзья уговорили его немного расслабиться, и вот он пошел на эту вечеринку, ставшую роковой. Он никогда не встречал девушки, похожей на Табиту, и был сражен наповал, попался на удочку, как доверчивая рыбка.
Куин грустно усмехнулся:
– Я только что закончил учебу, и меня приняли на работу… в правительственное ведомство. Я думал, что ей нравилось иметь бойфренда, помешанного на компьютерах, да еще на престижной работе.
– Умный секси, – заметила Карисса.
– Ну что-то в этом роде. Она была просто восхитительна. И недосягаема для меня.
Карисса удивленно подняла брови:
– Вы давно не смотрелись в зеркало.
– Спасибо, но я не напрашивался на комплимент.
– Понимаю.
– Я имел в виду свое социальное положение, – сказал Куин. – Я выходец из другой среды. Я не подходил ее окружению, ее друзьям и семье. И был наивен и глуп, полагая, что это не важно. Я люблю ее, она любит меня, и все пойдет само собой. Так я думал.
Ему хотелось, чтобы люди принимали его таким, каков он есть, и, возможно даже, полюбили бы. А когда все обернулось по-иному, то он – еще совсем юнец – был просто раздавлен.
Карисса сжала ему руку:
– Совсем не глупо так думать. Отношения людей строятся на компромиссе. У моих родителей было разное происхождение, но это не имело никакого значения.
– Потому что ваши родители любили друг друга, а Табита меня не любила по-настоящему. И в этом была моя огромная ошибка. – Он тяжело выдохнул. – В тот год я провел Рождество с ее семьей в их доме. Это было ужасно. Я не взял с собой соответствующего костюма, я не знал, какие у них традиции и привычки. Мне даже казалось, что мы говорим на разных языках. Я не понимал их шуток и не мог запомнить их уменьшительные имена.
– С их стороны это было невежливо, чтобы не сказать грубо, – заявила Карисса. – Если приглашаешь кого-нибудь погостить, то обязан сделать так, чтобы этот человек чувствовал себя как дома. Нельзя исключать его из общения. А если требуется определенный костюм, то об этом говорят заранее.
– Честно говоря, я, вероятно, не особенно и старался им понравиться, – сказал Куин.
Карисса фыркнула:
– О гостях полагается заботиться. В этом проявляется хорошее воспитание, и социальные различия здесь ни при чем. – Она помолчала. – Вы, наверное, порвали с ней на Рождество. И это настроило вас против рождественских праздников?
– Нет. Я услышал разговор Табиты с сестрой. Это должно было насторожить меня, подтолкнуть к тому, чтобы с ней расстаться. Сестра заявила, что Табита встречается со мной, лишь бы досадить родителям.
– Табите следовало бы повзрослеть, – решительно произнесла Карисса.
– Да ей было всего двадцать. На год меньше, чем мне. Мы разошлись вскоре после Рождества. Она нашла повод для ссоры и сказала, что она вообще общалась со мной назло родителям, потому что я совсем не походил на ее семью и друзей. А я-то, наивный дурачок, думал, что она выбрала меня из-за того, что я компьютерный гений, а потом просто полюбила. – Он пожал плечами. – Тяжело было усвоить такой урок.
– Куин, вам же был всего двадцать один год. Совсем мальчик. Вы ошиблись, получили урок, но сделали неправильные выводы. Вы стóите большего, чем быть средством для бунта против чьих-то родителей. Учтите: ваше происхождение, то, как вы говорите, что вы носите, – все это не имеет значения. Важно то, как вы относитесь к другим людям и доброе ли у вас сердце.
Куин не был уверен, доброе ли у него сердце. Оно у него раненое – это факт.
Карисса сжала ему пальцы.
