Поэтому я не сомневалась, что погром в пригороде, куда он вложил столько денег, привлечет его внимание, причем очень быстро. Да уж, придется поработать над моими способностями к ясновидению.
Смоки проломил стеклянные двери: теперь лианы разрастались на покрытых его кровью осколках.
Я перевела взгляд на ружье в своих руках. Все равно что пытаться остановить лесной пожар при помощи канистры с бензином. И пока я не найду веревку или целую крепкую паучью сеть, лучше не предпринимать попыток наложить связывающее заклинание. Что можно придумать, чтобы остановить Смоки, не проливая его крови?
«Может, если я крепко выругаюсь, он грохнется в обморок? — мрачно подумала я. — Или запрыгнуть ему в пасть и надеяться, что он мной подавится?»
И тут в памяти всплыла краткая лекция Купера об использовании птичьего помета. Продукты жизнедеятельности всегда можно применить для управления созданием, которое их оставило, надо только догадаться как. А от Смоки осталась шерсть на сиденье в машине и немного шкуры на траве.
— Я идиотка. — С этими словами я помчалась вниз по лестнице.
Стоило мне войти в ведущий к парковке туннель, как погас свет. Я тщетно попыталась нашарить в карманах фонарик, но обнаружила лишь скатавшуюся пыль. К счастью, в течение позорных часов, проведенных в прачечной самообслуживания, Купер показывал мне много фокусов с карманной пылью. С помощью комочка и мертвого слова, обозначающего «холодный огонь», я зажгла на ладони зеленый огонек. Много света он не отбрасывал, но, чтобы пройти по темной, страшной парковке, его хватит.
«Вот Куперу не понадобились бы эта абракадабра, — ворчала я. — Вызвал бы призрак Томаса Эдисона и осветил все здание как на параде. Он бы превратил Смоки обратно еще в парке. И мы бы уже сидели в „Панде“».
Когда я выскочила из подземной парковки, мне бросилось в глаза, что небо изменилось. Серые грозовые тучи превратились в жемчужно-белые и плоские облака, их пронизывали рубиновые просветы. Воздух стал недвижным и мертвым. Белизна неба опускалась на землю, как маленький водопад на границе Рощи; я едва разглядела деревья на лужайке.
— Черт возьми, — прошептала я, поеживаясь от страха и разочарования.
Кто-то — скорее всего, волшебник на службе у Круга старейшин — накрыл пригород ограждающей сферой. Во время учебы я писала курсовую работу на тему ограждающих сфер, так что до мельчайших подробностей могла представить себе ожидающие меня неприятности. Сфера невидима для обычных людей за ее пределами, но любого, кто приблизится к барьеру, охватит желание развернуться и уйти. Изнутри сфера работала как ловушка, и я оказалась пойманной в нее тараканом.
Белый цвет неба означал, что нас заперли полностью. Ничто не могло выйти наружу или просочиться внутрь: ни человек, ни дух, ни заклинание, ни электрический сигнал. Но самое худшее заключалось в другом.
Рубиновые отсветы означали, что маги Круга ускорили время внутри сферы. А это означало, что старейшины почуяли, как рвется измерение, и решили, что самый легкий способ справиться с опасностью — это изолировать ее, ускорить время и подождать часок-другой в надежде, что спровоцировавшее разрыв существо умрет от голода или старости. Они вполне могут вызвать торнадо, чтобы замаскировать нанесенные магией разрушения. Судя по всему, мистер Джордан решил положиться на страховку своего имущества.
Никто не придет мне на помощь.
— Черт побери, это нечестно! Мне нужна помощь! — закричала я неподвижному небу.
«Тише, — прошипел хорек. — Они могут тебя услышать».
Палимпсест сидел на крыше «Динозавра». Я заспешила к нему через улицу.
— Они? Теперь это «они»?
«Я думал, тебе не нужна моя помощь», — сердито ответил Пал.
— Больше всего мне нужен твой нос. Помоги мне найти, где Смоки оставил свою кожу. Вот это, — я потрясла ружьем, — оказалось очень плохой идеей. Мне нужно старое доброе управляющее заклятие.
«Я могу не обладать всеми сведениями…»
— Да что ты говоришь?
«Но не думаю, что ты готова к такому сложному заклинанию, вот почему я и предложил огнестрельное оружие».
— И твое предложение принесло нам замечательную подмогу в виде ограждающей сферы. — Я ткнула средним пальцем в небеса. — И если я не смогу справиться с заклятием, тебе тоже придется просидеть здесь очень, очень долго. Так что мне бы хотелось побольше поддержки.
Хорек съежился.
«Теперь я уверен, что Смоки что-то выслеживает, но пока не знаю, что именно. До меня доносились запахи ярости, боли и голода… Думаю, он убил тех людей».
— Как?
«Злобные духи часто пытаются вселиться в тела более слабых созданий. Но если дух очень силен и необуздан, создания могут испытывать смертельные физические реакции».
Я поморщилась, вспомнив растерзанные трупы.
— Ты имеешь в виду, они взрываются?
«Одна из реакций как раз такова».
Я глубоко вздохнула:
— Хорошо. Наше знакомство началось не слишком удачно. Мне жаль, что я вела себя как неблагодарная сволочь, но происшедшее ужасно подействовало мне на нервы. Так что можем мы начать заново и попробовать вместе разрешить эту проблему?
«Я принимаю твои извинения. И да, мне бы хотелось выбраться отсюда. Я найду тебе шкуру».
Он спрыгнул с машины и побежал по траве к тому месту, где Смоки превратился в дракона.
Я последовала за ним, и вскоре мы насобирали полную горсть шерсти и окровавленных обрывков шкуры. Я очень пожалела, что не взяла с собой никакого дезинфицирующего средства.
Мне никогда не доводилось делать управляющих заклинаний, да и Купер на моей памяти занимался ими всего пару раз. В теории все выглядело достаточно просто: надо проникнуть в голову контролируемого существа и взять управление на себя.
Да уж. Не сложнее, чем проломить кулаком кирпичную стену. Черт побери!
Я брезгливо сжала в кулаке шкуру и бросила взгляд на сидящего на столике Пала.
— Если я вдруг начну лаять, не вздумай надо мной смеяться.
«Боже упаси», — ответил он.
— Ладно. — Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
Начала с простого ясновидения, попросив оставшийся в шкуре и крови дух привести меня к Смоки. Палимпсест не соврал насчет того, что облик собаки служил лишь маскировкой; хотя кровь и плоть были настоящими, духа в них оказалось не больше, чем в забытой хеллоуиновской маске. Я сосредоточилась на слабом, более темном и чуждом присутствии, что эфиром клубилось вокруг клеток.
Слово «охота» на древних языках, от которых не сохранилось даже названия, несколько раз сорвалось с моих губ. Я скорее почуяла, чем увидела, как Смоки стоит на пустынной улице и изрыгает пламя.
И тут я узнала его настоящее имя, подлинную сущность. Киоталахий, слуга огня.
