— А сколько они предлагали?
— Много, но детям я ничего не сказала. И никогда не скажу. Здоровье у меня никудышное, скоро помру. И если мои детки получат землю, то продадут ее угольщикам прежде, чем мой труп успеет остыть. Это я точно вам говорю, уж я-то их знаю. — Она полезла в сумку, достала несколько сложенных вчетверо бумаг. — Вот завещание, которое я подписала пять лет назад. Дети отвезли меня в контору к юристу. Тут, недалеко, прямо через дорогу, и заставили подписать. Саманта медленно развернула бумаги и прочла последнюю волю и завещание Фрэнсин Купер Крамп. Третий параграф гласил, что все свое движимое и недвижимое имущество она передает пятерым детям в равных долях. Саманта сделала несколько ничего не значащих пометок в блокнот и сказала:
— Вот что, миссис Крамп. Я должна знать хотя бы приблизительную стоимость земли. Это для налоговой декларации.
— Для чего?
— Сколько предлагала вам угольная компания? Старуха смотрела так, словно ей нанесли оскорбление. Затем сгорбилась и прошептала:
— Двести тысяч с небольшим. Но она стоит вдвое дороже. Может, даже втрое. Разве можно доверять угольным компаниям? Да они каждого готовы ободрать как липку, только и смотрят, где что плохо лежит. И тут вроде бы легкое на первый взгляд дело превратилось в далеко не простое. И Саманта осторожно спросила:
— Хорошо. Но кто тогда получит эти восемьдесят акров по новому завещанию?
— Хочу отдать землю моей племяннице Джолин. Она живет прямо напротив меня, через ручей, на своей земле, и тоже никому не продает. Я ей верю. И она уже пообещала позаботиться о моей земле.
— Вы обсуждали с ней этот вопрос?
— Да только об этом и говорим с ней и ее мужем Хэнком. И они обещали, что тоже напишут новое завещание и оставят свою землю мне — на тот случай, если уйдут первыми. Но со здоровьем у них куда лучше, понимаете? Так что первой уйду я.
— А если они?
— Сомневаюсь. Давление у меня высокое, сердце пошаливает, плюс еще бурсит
[12]
.
— Понимаю. Но если они скончаются первыми и вы унаследуете их землю, да к тому же при вас останутся еще и ваши восемьдесят акров, кто тогда получит все после вашей смерти?
— Уж точно не мои дети, да и не их тоже. Господи, прости и помилуй. Мои — так просто стервецы, иначе не назовешь.
— Ну хорошо, я поняла. Но ведь кто-то должен унаследовать эти земли. Какие есть соображения на этот счет?
— Вот для этого я и пришла, поговорить с юристом. Может, что подскажете, посоветуете. Тут с учетом всего вышеизложенного могло быть несколько сценариев. Новое завещание наверняка будет опротестовано пятью детьми миссис Крамп, и в недавно прочитанных материалах из учебника на эту тему не было сказано ровным счетом ничего. Саманта не знала, как и в каких случаях можно опротестовать завещание. Смутно припоминались одно или два дела, которые они разбирали в юридическом колледже, но все это было так давно. Ей удалось продержаться полчаса, она строчила в блокноте, задавала мало относящиеся к делу вопросы. Наконец она смогла уговорить миссис Крамп прийти через несколько дней — а пока контора рассмотрит ее ситуацию и примет решение. Вернулась Барб и благополучно выпроводила новую клиентку.
— Ну, что там за проблемы? — спросила Барб, когда миссис Крамп ушла.
— Пока толком не знаю. Буду у себя. Офис Донована оказался в куда более пристойном состоянии, нежели клетушки Центра юридической помощи. Кожаные кресла, толстые ковры, отполированный до блеска паркетный пол из твердых пород дерева. В центре потолка в приемной висела причудливой формы люстра. И первой мыслью Саманты было: хоть кто-то в Брэйди способен сколотить пару лишних баксов. Секретарша в приемной, Дон, вежливо поздоровалась с ней и сказала, что босс ждет ее наверху. Сама она собиралась куда-то на ленч. Поднимаясь по винтовой лестнице, Саманта услышала, как внизу хлопнула входная дверь. Никого больше в офисе, казалось, не было. Донован сидел за большим деревянным столом, с виду очень старым, и разговаривал по телефону. Увидев Саманту, махнул рукой, указав на большое кресло, и бросил:
— Прошу. — Потом повесил трубку и добавил: — Добро пожаловать в мои владения. Именно отсюда и ведется прицельная стрельба по дальним мишеням.
— Мило, — заметила Саманта, оглядывая кабинет. Просторный, с высокими потолками и дверью на балкон. Вдоль стен тянутся изготовленные на заказ книжные полки, на них ровными рядами выстроился обычный ассортимент трудов по законодательству, стояли и толстые тома с позолоченными корешками — ввдно, чтоб произвести впечатление. В одном углу высилась подставка для ружей — Саманта насчитала минимум восемь видов смертоносного оружия. Саманта в нем не разбиралась, не отличила бы винтовки от охотничьего ружья, но коллекция впечатляла.
— Ружья повсюду, — заметила она.
— Да, я часто охочусь. Всегда любил охотиться. Если родился и вырос в горах, это значит, что и в лесах. Первого своего оленя завалил, когда мне было шесть. Из лука.
— Поздравляю. А почему вы вдруг пригласили меня на ленч?
— Вы же обещали, помните? На прошлой неделе, после того, как вас арестовали и я спас вас от тюрьмы.
— Но мы договаривались, что пойдем на ленч в какое-то заведение через дорогу.
— Подумал, здесь будет спокойнее и уютнее. К тому же я стараюсь избегать общественных мест. Вроде бы уже говорил: здесь полно людей, которые меня ненавидят. Иногда говорят разные гадости, устраивают скандалы. Могут испортить любой ленч.
— Что-то я не вижу здесь никакой еды.
— Она в военной комнате. Идемте, прошу. Донован поднялся, и она проследовала за ним по коридору в продолговатую комнату без окон. Угол загроможденного бумагами стола был расчищен, и там стояли два пластиковых контейнера с готовой едой и две бутылки воды. Он кивнул на стол и заметил:
— Кушать подано. Саманта подошла к стене и уставилась на увеличенный цветной снимок — футов восьми в высоту, если не больше. Сцена, запечатленная на нем, была шокирующей и трагической. Огромный валун размером с легковой автомобиль врезался в домик на колесах и разорвал его буквально пополам, повсюду вокруг валялись обломки.
— Что это такое? — спросила она. Донован подошел, встал рядом и ответил:
— Ну, прежде всего, это очередной иск. На протяжении миллионов лет этот валун был частью горы Энид, она находится милях в сорока отсюда, в округе Хоппер. Года два назад они начали там открытые разработки, взорвали и срезали вершину горы и выкопали уголь. А четырнадцатого марта прошлого года в четыре часа утра бульдозер, принадлежащий безответственной, можно сказать, бандитской компании под названием «Стрейхорн коул», начал расчищать там площадку, убирать камни, причем безо всякого разрешения. И этот огромный камень сорвался и рухнул вниз, в долину. Благодаря размеру он все набирал скорость и катился вниз по крутому склону. — Донован указал на крупномасштабную карту, висевшую рядом со снимком. — И примерно в миле оттого места, где его зацепил бульдозер, врезался в этот маленький трейлер и раздавил его. Атам, в спальне, находились два брата: Эдди Тейт одиннадцати лет и Брэндон Тейт, которому было восемь. И, как понимаете, оба крепко спали. Отец их отбывал срок за изготовление мета, мать находилась на работе — была продавщицей в ночном магазине. Мальчики погибли мгновенно, их раздавило в лепешку. Саманта с ужасом взирала на снимок.
