— Да? — Это был шпионский мобильник Джеффа, и она услышала его голос:
— Что, мерзнешь? Саманта, улыбнувшись, спросила:
— Ты где?
— Примерно в сорока футах от тебя, прячусь в темноте, стою, прислонившись спиной к гаражу, а ноги утопают в покрытом ледяной коркой снегу. Слышишь, как стучу зубами?
— Вроде бы да. А что ты здесь делаешь?
— Неужели не понятно? Послушай, Аннет только что выключила свет во всем доме, так что путь свободен. Думаю, ты должна сварить кофе, если есть, то лучше без кофеина, и отпереть эту чертову дверь. Верь мне, никто ничего не увидит. Соседи дрыхнут вот уже часа два. И весь Брэйди словно вымер. Она спустилась, отворила дверь, и Джефф бесшумно возник у подножия темной лестницы и поцеловал ее в губы. Потом снял ботинки и поставил рядом с ее сапожками.
— Так, значит, останешься? — спросила она, наливая воду в кофеварку. Он потер руки и заметил:
— А знаешь, здесь у тебя холоднее, чем на улице. Домовладелице жаловалась?
— Как-то не подумала об этом. Денег за жилье она не берет, какие могут быть жалобы. Рада, что тебя выпустили из тюрьмы.
— Ты не поверишь! Знаешь, что мне удалось раскопать?
— Так поэтому ты здесь? Пришел рассказать мне об этом?
— Ну, это лишь одна из причин. В ту ночь, когда погиб Донован, его «сессна» простояла в аэропорту Чарлстона около семи часов — с 3.20 дня до 10.31 вечера. Об этом свидетельствовали записи диспетчерского контроля за воздушным движением и данные из самого терминала. Приземлившись, Донован взял машину напрокат и поехал на встречу со своей командой юристов. За время его отсутствия в аэропорту приземлились четыре небольших самолета; два доставили горючее, высадили одного пассажира и улетели, два других остались на ночь. Одним из них был «бич-барон», вторым — «Кинг-эр-210», весьма популярный двухмоторный турбовинтовой самолет, рассчитанный на шестерых пассажиров. «Кинг-эр» прибыл в 7.35 вечера с двумя пилотами и одним пассажиром на борту. Все трое вышли из самолета, зашли в здание аэровокзала, заполнили бланки, а потом уехали в фургоне, за рулем которого сидел какой-то парень. Саманта разлила кофе по чашкам и слушала, не перебивая. Если верить Брэду, сотруднику аэропорта, который дежурил в ту ночь, на самом деле в «кинг-эр» прилетели два пассажира, один из них остался в самолете. Да, именно так: он провел ночь внутри самолета. Пока два пилота проходили рутинную послеполетную регистрацию, Брэд заметил, как находившийся с ними пассажир говорил с тем, что остался на борту. Он наблюдал за ним с расстояния, выжидал и увидел, как пилоты заперли единственную дверь «кинг-эр». Ну и оставили свой борт на стоянке на ночь, а затем как ни в чем не бывало вошли в здание терминала с одним пассажиром. Это показалось Брэду странным, хотя однажды он уже видел нечто подобное — пару лет назад. Тогда пилот приземлился поздно ночью, не стал регистрироваться в местном отеле, машину напрокат брать тоже не стал. И решил просто поспать несколько часов в кабине, а на рассвете вылететь. Разница была только в том, что тот пилот заявил о своих намерениях и местные службы знали, что он делает. Что же касается «кинг-эр», только Брэду было известно, что там произошло. Он не сводил глаз с этого самолета до 10 вечера, когда сменился и ушел домой. Два дня спустя его уволили за прогул. Ему никогда не нравилась эта работа, а босса своего он просто ненавидел. Брат нашел ему работу во Флориде, туда он и отправился. И никто не расспрашивал его о событиях той ночи в аэропорту. До настоящего времени, разумеется.
— А как ты его нашел? — спросила Саманта.
— Охранник, арестовавший меня в воскресенье, назвал его имя. Вообще этот Мак, охранник, оказался просто потрясающим парнем. В понедельник вечером мы с ним встретились и пили пиво, я, разумеется, угощал. Вот Мак и выболтал за выпивкой историю про этого Брэда. И так совпало, что Брэд к тому времени вернулся в Чарлстон. Я встретился с ним вчера вечером в другом баре. Ну, выпили, конечно. У меня до сих пор похмелье, так что ничего крепкого мне не предлагай.
— Да в доме ни капли спиртного.
— Вот и хорошо.
— Так в чем состоит твоя версия?
— Версия состоит в том, что этот таинственный пассажир дождался нужного момента, отпер дверь, вышел из самолета «кинг-эр», прошел примерно тридцать ярдов в темноте, добрался до «сессны» Донована и трудился примерно минут двадцать, чтоб ослабить крепление хомута. А потом тихонько пробрался обратно в «кинг-эр» и, возможно, видел, как в 10.15 подъехал Донован, чтобы сесть в свой самолет и вылететь из Чарлстона. Ну а после этого сбросил ботинки и преспокойно проспал до рассвета.
— Но вряд ли это возможно доказать.
— Не знаю. Во всяком случае, работаю над этим.
— А кто владелец этого «кинг-эр»?
— Чартерная сервисная служба из Йорка, штат Пенсильвания, часто оказывающая услуги угольным компаниям. «Кинг-эр» — это такая рабочая лошадка на угольных разработках, потому что машина надежная, грузоподъемность приличная, длинная взлетная полоса ей не нужна. У этой фирмы было четыре такие машины для чартерных перевозок. И все перелеты регистрируются, так что скоро все узнаем о том рейсе. Брэд обещал дать показания под присягой, хотя он меня немного беспокоит. Мало ли что, может и отказаться.
— Но это просто невероятно, Джефф.
— Это здорово. Следователи будут допрашивать владельцев того самолета, его пилотов, пассажира или пассажиров, ну, словом, любого, кто имел отношение к тому рейсу. Так что мы продвигаемся, Саманта. Настоящий прорыв в нашем расследовании.
— Прекрасная работа, Шерлок.
— Вот видишь, как иногда полезно позволить себя арестовать. Послушай, а у тебя не завалялось тут лишнего одеяла?
— Все на постели. Я и сама только что лежала, читала.
— Иными словами, хочешь заманить меня в постель?
— Мы и так слишком далеко с тобой зашли, Джефф. Если речь о сексе, мне крайне неприятно говорить, но ничего такого сегодня не будет. Не самое подходящее время месяца.
— О, прости.
— И еще ты мог бы позвонить.
— Наверное. Тогда почему бы нам просто не завалиться в кровать, прижаться друг к другу, согреться и проспать так до самого утра? Просто поспать. Ты как, не против?
— Думаю, попробовать можно.
Глава 33
Она так и не поняла, когда он ушел. Проснулась и увидела, что в окно сквозь жалюзи пробиваются первые серые проблески рассвета. Было почти шесть утра. Его сторона постели уже остыла, словно его не было здесь уже несколько часов. Очень похоже на Джеффа. Всегда старался держаться в тени и не оставлять следов, и, надо сказать, ее это вполне устраивало. Он брал на себя самую тяжкую ношу, она этого не понимала и не поймет никогда, так к чему беспокоиться? Она размышляла о Джеффе еще несколько минут, выглядывая в щелку из-под одеял и наблюдая за тем, как изо рта при каждом выдохе вырывается облачко пара. В комнате было страшно холодно, и следовало признать, что сейчас ей не хватало тепла его тела. И еще она мечтала принять горячий душ, но и это тоже былоей недоступно. Саманта сосчитала до десяти, выбралась из-под одеял и бросилась к кофеварке. Казалось, что вода закипает целую вечность, но вот наконец она налила себе чашку кофе и снова нырнула под одеяла. И стала думать о Нью-Йорке. Первым делом надо отредактировать письмо Энди и отправить его по электронной почте. Может, оно слишком нахальное, слишком требовательное? Ведь она, в конце концов, безработная, а он предложил ей такое шикарное место. Имеет ли она право сомневаться в его сотрудниках и клиентах, в Нике Спейне, требовать отдельный кабинет определенного размера? И еще это предложение об отсрочке, устроит ли оно Энди или вызовет у него раздражение? Она этого не знала. Впрочем, Энди всегда был толстокожим. Но, с другой стороны, если сразу не настоять на своем, то потом тобой будут вертеть, как захотят. Она решила не принимать холодный душ, ограничилась «птичьей» ванночкой с еле теплой водой в раковине. Никаких судов на сегодня назначено не было, и она быстро натянула джинсы и сапожки, надела фланелевую рубашку и свитер. И, вот так утеплившись, перекинула сумку через плечо и отправилась в центр пешком. Погода была морозная, но безветренная, солнце ярко сияло. Словом, был чудесный зимний день, и снежные сугробы у домов сверкали ослепительной белизной. Не самый плохой день, чтобы с раннего утра отправиться на работу, думала она, шагая по улицам Брэйди. В Нью-Йорке были и свои отрицательные стороны. Там она утром втиснулась бы в битком набитый вагон метро, потом стала бы пробираться на выход, и ей отдавили бы все ноги. Или же сидела бы в грязном такси и изнемогала в пробке. По дороге Саманта остановилась, чтобы поболтать с мистером Гантри — он вышел к почтовому ящику за газетой. Ему было под девяносто, он жил один, потому что в прошлом году умерла его жена, а еще в летнее время его лужайка перед домом была самой красивой в городе. И сейчас снег на ней был аккуратнейшим образом расчищен. Как обычно, она появилась в офисе первой и, как и положено интерну, сразу направилась к кофеварке. Пока вода закипала, Саманта прибралась на кухне, обошла все помещения и опустошила мусорные корзины, сложила аккуратной стопкой журналы на столике в приемной, хотя никто не просил ее заниматься здесь этим. А вот и преимуществ Нью-Йорка — в «Спейн энд Грабмен» наверняка наймут уборщицу. Существовал и объективный взгляд: Саманта была вовсе не против заниматься всем этим, но только здесь. В какой-нибудь настоящей фирме ни за что не стала бы, но здесь, в горах, в Центре бесплатной юридической помощи, все это казалось вполне уместным. Она уселась в конференц-зале и смотрела в окно на Мейн-стрит, где проезжали машины. Только теперь, собираясь уехать, она вдруг удивилась тому, как полюбила эти места всего за какие-то три месяца. И решила отложить обсуждение с Мэтги и дождаться, когда получит от Энди более подробную информацию. Ей претила сама мысль о том, как она огорошит Мэтги своим заявлением о скором отъезде. Сама же Мэтти несколько утратила былую расторопность по утрам, но постепенно возвращалась к привычному образу жизни. Гибель Донована так и осталась для нее незаживающей раной, но это не означало, что жизнь остановилась. Слишком уж много у нее было клиентов, которые нуждались в помощи, слишком много дел и записей в календаре. Она примчалась в начале десятого и попросила Саманту зайти к ней в кабинет. Потом закрыла дверь и заявила, что перестала спать по ночам — не дают покоя мысли об этих сволочах Крампах и бедной покойной Фрэнсин. Единственное, что пришло ей в голову, так это обойти все местные юридические конторы и выяснить, не наняли ли кого Крампы. Если наняли, они должны предъявить им копию завещания и начать войну. Мэтти протянула ей листок бумаги и сказала: — Если не считать нас, то в Брэйди всего четырнадцать адвокатов, вот список в алфавитном порядке с телефонными номерами. С тремя я уже переговорила, в том числе с Джеки Спорз, которая составляла самое первое завещание пять лет тому назад. Никто не слышал об этой семейке. Ты обойдешь пятерых, и сделать это надо прямо сегодня утром. Иначе я совсем изведусь. Саманта была знакома со всеми, кроме двух. Она пошла в свой кабинет, села за телефон и набрала номер Хампа. Тот ответил, что сроду не слышал ни о каких Крампах. Что ж, ему крупно повезло. Затем она позвонила Хайесу Синклеру, юристу, который никогда не выходил из своего офиса, потому что, по слухам, страдал агорафобией. Нет, он тоже ничего не слышал о Крампах. Третий звонок был Ли Чэтему, юристу, который никогда не сидел в своем офисе, но постоянно ошивался или в здании суда, или возле него, делая вид, что у него тут какое-то страшно важное дело, но на самом деле обменивался сплетнями, автором большинства которых и являлся. Есть! Мистер Чэтем ответил: да, он встречался с несколькими Крампами и даже подписал договор, согласился представлять интересы этой семьи. Очевидно, что они придерживались своей версии — будто бы их мать уничтожила завещание, составленное этими жуликами из Центра юридической помощи, и потому следует вернуться к предшествующему завещанию, где все делилось поровну. И мистер Чэтем планировал в самом скором времени выдвинуть гражданский иск по этому делу и опираться на прежнее завещание. Однако они никак не могли решить, кто должен стать душеприказчиком или исполнителем завещания. Пять лет тому назад Фрэнсин назначила Иону, своего старшего сына. Но у него начались проблемы с сердцем (вызванные, очевидно, этой стрессовой ситуацией), и потому он не годился. И когда мистер Чэтем только заикнулся, что надо бы назначить нового душеприказчика, между остальной четверкой началась страшная грызня. И он в настоящее время пытается как-то уладить этот вопрос. И тут Саманта бросила бомбу — заявила о таинственном пакете, который они получили на следующий день после похорон. И постаралась заверить мистера Чэтема, что ни она, ни кто-либо другой из центра не имеют ни малейшего желания влезать в эту свару из-за завещания, просто хотели бы предупредить коллегу, что его клиенты лгут. Ко времени, когда она повесила трубку, Чэтем бормотал себе под нос проклятия. Она отправила факсом на адрес его фирмы копию последнего завещания, а затем побежала докладывать Мэтти.
