Шумно обсуждая предстоящую дуэль и беззастенчиво делая ставки, господа офицеры покидали залу. Вся пьяная толпа вывалила на улицу, где прямо перед входом в «Империал» состоялся поединок.
Новосильцев, будучи офицером от кавалерии, полагал, что владеет саблей достаточно хорошо…
Первые его атаки поручик Алексей Домов отразил играючи. Потом, явно издеваясь над противником, Домов принялся, грациозно уворачиваясь от атак штабс-капитана, плашмя хлопать того кончиком сабли по плечам и прочим местам. Каждое касание он сопровождал вскриком «Туше!».
И, как ни старался Новосильцев, никому не известный поручик, видимо утомившись этим явно опереточным боем, легко смял его защиту, располосовал корпус от правого плеча до левого бедра и добил точным уколом в сердце.
Вот так и умер Новосильцев Акакий Васильевич, дуэлянт, картёжник и штабс-капитан армии Российской империи, уже на тот момент не существующей.
– Всех достоинств, что голосина как у прапора Иванова, – бросил поручик Домов странные слова.
Всё собрание молчало, тупо уставившись на лежащего в лужице крови штабс-капитана, а поручик спокойно протёр клинок тряпицей и спрятал его в ножны.
Неожиданно раздались громкие аплодисменты.
– Полко-овник! Ну что вы, в самом деле… – поморщился майор Бородин, как всегда бледный и утончённый. Поговаривают, что он злоупотреблял кокаином.
– А что такого? – пожал плечами Аскольд-Диормэ. – Отличный же бой был! Нет, господа, правда же?
– Ну-у-у… – прогудел чей-то голос, то ли соглашаясь, то ли нет.
Седой артиллерист подошёл к Домову.
– Я восхищён! Нет, правда! Замечательный бой! Вы доставили мне, да и, надеюсь, всем поклонникам благородного искусства фехтования, огромное удовольствие! Позвольте пожать вашу руку! – Полковник стиснул ладонь Домова. – Я кое-что понимаю в этом деле! Но вы поразили меня своим искусством владения клинком, поручик. Очень необычный стиль. Позвольте поинтересоваться, кто ваш учитель?
– Вот он!
Поручик кивнул на стоящего рядом с ним капитана первого ранга Ильина. Только сейчас Володя обратил внимание, что, кроме кобуры с пистолетом и табельного кортика, моряк успел обзавестись револьвером, заткнутым за ремень на спине, и саблей.
– Неужели? – восхитился артиллерист. – Позвольте представиться! Вольдемар Аскольд-Диормэ, потомственный дворянин, потомственный артиллерист и потомственный коллекционер холодного оружия.
– Владимир Ильин! – отрекомендовался моряк. – Потомственный военный и… потомственный мужчина.
Полковник коротко хохотнул, оценив юмор.
– Не дадите ли и мне пару уроков на досуге? Холодное оружие и фехтование – это моя вторая страсть. Первая – артиллерия! – не обращая внимания на уже обменявшихся купюрами и начинающих расходиться офицеров, вещал артиллерист. – Мне, знаете ли, страсть к оружию дед привил. Замечательнейший был человек!
Судя по вздоху, изданному моряком, он догадался, что ему предстоит. Полковник Вольдемар Артурович Аскольд-Диормэ был, что называется, артиллерист от Бога! Это знали все. Но был у него один серьёзный недостаток. Он очень любил поговорить. И говорил, как правило, громко, много и пышно! Поэтому всё «население» «Империала» старалось по возможности избегать контактов с, как его здесь прозвали, полковником Занудой или Старой Гаубицей, опасаясь длинной беседы.
Не могли избежать общения с полковником только двое его непосредственных подчинённых – капитан Оскар Вольшевский и поручик Николай Ивановский. Они и сейчас мялись в паре метров от своего начальника, хоть и не были задействованы в судействе поединка.
Однако старика уважали, и даже самые бесшабашные из постояльцев гостиницы не смели дерзить ему.
Володя, как и майор Бородин, мявшийся возле них по долгу секунданта, мысленно вознёс мольбу Небесам. Только бы капитан первого ранга не вздумал поддержать беседу!
И Небеса услышали.
– Извините меня, полковник, – оборвал раскочегарившегося было говоруна Ильин. – Но вот те солдаты, по-моему, ждут от вас чего-то?
Полковник удивлённо поднял брови и обернулся к двум солдатам, переминающимися с ноги на ногу, и прапорщику – начальнику патруля.
– А-а!.. Прошу меня простить, господа! Всего пара минут!
Он принялся отдавать приказания прапорщику. И, если судить по выражению лица последнего, они ему совсем не нравились.
– И чего это ты устроил такое шоу? – тихо спросил Ильин поручика Домова.
– Не сердись, дядя! – хмыкнул тот. – То, что он мухлюет, я бы ещё мог ему простить. Но, понимаешь… Ну вот не понравился он мне! Как тебе объяснить? Просто охрененно не понравился!
– Понятно! – кивнул каперанг, но тут же укорил ученика. – Но зачем так неаккуратно? Наследил…
– Да где наследил-то? – оскорбился Домов. – Побойся Бога! Практически хирургические разрезы и минимум крови…
– Я говорю вот об этом.
Ильин указал пальцем на едва приметное бурое пятнышко у самого правого погона поручика.
– Ну-у…
– Друзья мои! – вернулся к ним полковник Аскольд-Диормэ. – Позвольте, так сказать, пригласить вас за наш столик, дабы продолжить беседу и отметить вашу, молодой человек, блистательную победу! Вас, молодые люди, это, естественно, тоже касается! – не дожидаясь их ответа, непререкаемым тоном заявил полковник, указав поочерёдно на Володю и майора Бородина. – Прошу, прошу, господа!
Дальнейшее подпоручик Краснов помнил смутно. После того как Домов с Ильиным, полковник со своими подчинёнными, Володя и Бородин расселись за двумя сдвинутыми столами, последовали обильные возлияния и не менее обильные велеречия. Володя вообще-то был не очень силён в употреблении алкоголя. А Старая Гаубица сыпал тостами с завидной периодичностью, примерно один раз в пять минут. Поэтому, не смея перечить полковнику, кажется, после шестой рюмки самогона Володя «поплыл». Сначала он перестал понимать смысл слов, неудержимым потоком льющихся из словоохотливого артиллериста. Затем все присутствовавшие в зале показались ему до ужаса приятными. Этакими херувимами…
А потом он уснул, так и не донеся до рта очередную рюмку во славу «чего-то-там»…
О, конечно же, война попутно решает множество социальных вопросов!
Она – идеальное средство против морщин. Сколько молодых людей погибает, так и не дожив до старения кожи. Постоянное уменьшение количества живущих предотвращает перенаселение. Стоит количеству и «качеству» войн пойти на убыль, тотчас скачкообразно увеличивается количество живых. Болезни и природные катаклизмы не справляются с демографическим взрывом настолько же успешно, как мировая война…
И что самое ужасное – необходимости воевать НЕТ АЛЬТЕРНАТИВЫ.
Земля, населённая потомками нарушителей Второго кшарха, казалась средоточием войны, её разумные обитатели – приговорёнными к войне… но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что и другие планеты «восьмёрки» ничем не лучше.
