Они так и дочапали до посёлка (чвак-чвак, чвак-чвак по вездесущей грязюке!), два пьяных кореша, почти коллеги, в обнимочку, общаясь на разного рода «хвилософские» темки. Стартовый день в Зоне первоходку Николаю Котомину показался более чем насыщенным, и он решил, что вполне заработал отгул до завтрашнего утра.
Мозги перезагрузить, ослабить натяжение нервов…
Пока что спать Лучу не хотелось совершенно. Полулитровая бутылка энергетика сон отогнала на дальние подступы. Охотник сидел и напряжённо втыкал на корявую бронеплиту двери и ржавые пружины дивана, загородившие проход в комнатку.
Печку выключили, и сейчас помещение освещалось светом диодных лампочек, припаянных прямо на коробку аккумулятора. За столько лет ничего более экономного придумать не сумели. По расчётам, стандартной «баночки» этой хватило бы на три месяца непрерывного свечения шести диодов. Но этот ресурс никто не проверил, так что не факт. Либо проверяющий не протягивал столько месяцев в Зоне, либо доводилось, сбросив лишний вес, спасать шкуру свою, либо что угодно другое мешало… Подобный светильник являлся одноразовым, самым дешёвым, и, по идее, если его включать только по надобности, то многим хватало на всю жизнь.
Средняя продолжительность которой – на порядок меньше, чем в мире «большом». Вот почему каждый, кто в Зоне сумел несколько лет уцелеть, заслуживал право считаться ветераном. А сталкеры, что протянули срок больший, чем десяток лет, те немногие, кто не сгинул в Зоне или не сбежал из неё, звались старожилами. О тех же, кто проходил в сердце Черноты намного больше десятка, – уже легенды слагались. Чтобы хоть из уст в уста передать инфу, показать молодым пример того, что такое возможно.
Насколько больше, обычно никто уже не подсчитывал. Ведь почти некому было помнить, а компьютерные базы данных периодически в Зоне самоликвидировались. Иногда выбросы злой энергии случались настолько мощные, что потом всю электронику восстанавливать приходилось, то есть заново обзаводиться ею. Да и численность сталкеров после таких ураганных всплесков резко сокращалась. Помнил о начале своих зонных похождений разве что сам легендарный этот старожил – если мог и если хотел помнить.
До вынужденных каникул Луч иногда вспоминал свою первую ходку. Редко, но всё же думал о своих поступках, которые засунули его в Черноту. Несмотря на сугубую бесполезность этих мыслей для текущего выживания, память сохранила некоторые дорогие сердцу моменты. В «отпуске» он вспоминал те события многолетней давности часто. Неудивительно. Этому способствовало возвращение в реальность белого мира. В особенности невольная встреча с человеками, знакомыми ещё по дозонной жизни.
Однако с того момента, когда Луч вновь просочился сквозь периметр и вернулся в Чёрный Край, он больше не возвращался мысленно к своему первому «пришествию». И подумал о нём только сейчас, сон Джона-Зверя сторожа, напарника своего бывшего и нынешнего. Да, всё повторяется… Это светодиодный фонарь, которому теоретически суждено жить месяца три, высветил в памяти ассоциации из прошлого.
Кто б мог предположить, что гламурный раздолбай Женька Осадчий станет первым человеком, который не испугается принять правду, открытую ему Лучом! И что именно он, уцелев, останется чуть ли не единственным живым напоминанием о тех ужасных днях и ночах, когда Луч только-только потерял свою первую напарницу, незабвенную Шутку.
«До её исчезновения три с половиной года… и дюжина, с академ-отпуском включительно, с момента посвящения Жеки. Ну и упрямый же я тип оказался! Кто б мог подумать, что до этого времени дохожу… в особенности после того, как остался тогда совсем один. Сколько лет прошло, а всё не забуду никак. Наверное, потому что не видел её труп. Так и не поверил, что сгинула!..»
Смутное ощущение чьего-то присутствия вынудило сталкера насторожиться. Ни звука, ни света, ни тени, мелькнувшей сквозь дырки в диване. Но близость чьего-то живого интереса к его собственной персоне, будто холодной ладонью, коснулась распаренной кожи. Сталкер знал эту внезапную уверенность, вспомнил, точнее. Ничего хорошего она не сулила… Носком бота он легонько толкнул спящего Зверя. Напарник моментально распахнул глаза и, не пошевелившись, огляделся по сторонам, вращая ими. Луч приставил указательный палец к губам, потом указал на вход. Джон беззвучно перетёк в положение на корточках и тоже стал ждать, изготовясь к любым неожиданностям.
Спустя примерно минуту железная дверь очень медленно и плавно приподнялась и поплыла в сторону. Вслед за нею и диван «обрёл крылья». Сомнений нет – карлик. Поганый бюрер заявился, желая разобраться с незваными гостями без лишнего шума. Хрена ему! Джон нырнул рукой в свой рюкзак и выхватил пару «лайтстормов». Одну световую гранату он кинул Лучу. Так же молча, синхронно, сталкеры рванули кольца чек и, выждав чуточку, зашвырнули цилиндрики в щель, образовавшуюся между диваном и полом. Закрыли глаза и машинально прикрыли унистёкла шлемов руками. Это было лишним, щитки обычно успевали компенсировать вспышку, достаточно лишь веки опущенными держать.
Две ярчайшие вспышки слились в одну, слабый отсвет даже сквозь щиток и ладони пробился. Бронеплита и диван рухнули наземь, отчаянный вопль донёсся снаружи. Спрятавшись за участки стен по бокам дверного проёма, сталкеры метнули в него ещё по одной осколочной, для закрепления успеха. В образовавшейся звенящей тишине (спасибо аудиокомпенсаторам шлемов, не оглушило) после двух раскатистых взрывов из коридора слышен был только стон.
Луч первым выскочил туда, перепрыгнул через остатки дивана, кувыркнулся, перекатился и, встав на одно колено, направил свой «калаш» с включённым фонарём на звуки страдания. Мельтешащий свет открыл взору жёлто-белое порванное тело. Ослепшие от вспышек глазёнки мутанта ничего не видели, но жилистые ручищи на ощупь сгребали вывалившиеся из разорванного чрева кишки, пытались затолкать их обратно. Джон выпрыгнул следом, хотел было пристрелить мутного, но, ехидно улыбнувшись, опустил ствол. Было ясно, что подземный обитатель умирал.
– Нехай мучится, тварь. – Джон махнул рукой Лучу. Мол, возвращаемся назад, в комнату.
– Конечно, теперь же моя очередь спать… Ни фига! Ты не дал мне покемарить у Марты, так хоть сейчас подрыхну спокойно, без помех.
Луч пустил две пули в голову карлику, тот дёрнулся и застыл недвижимо. После долгого «Кхе-е-е-е» мутант испустил дух. Звуки агонии исчезли.
Вся оставшаяся ночь прошла спокойно. По крайней мере Жека его не будил.
Под поверхностью определить начало нового дня могли только биологические и электронные часы. Что и произошло, сигнал пэдэашки запикал и разбудил ещё раньше подсказки биологических часов. Темень здесь не зависела от времени суток. В этих лабиринтах неведомого происхождения, что вели во многие локации Зоны, она царила полноправно. Время своего продвижения сталкеры рассчитали так, чтобы к следующей ночи добраться до самого лагеря Козаков.
Путь вёл по узкому туннелю, казавшемуся бесконечным. Если бы не проёмы входов, что открывали помещения неясного назначения, тянувшиеся вдоль магистрального коридора, и завалы, иногда его перекрывающие, можно было просто до конца пробежаться с оружием наизготовку. Но комнаты нужно было проверять. Оставляя их за спиной, лучше убедиться, что там не притаился кто-нибудь… А из живых и условно живых в них могли обнаружиться и кровососы, и снорки, и крысиные волки в ходке, и низкорослые сородичи ночного «гостя», и многое-многое другое. Аномалий тоже надо страшиться, если они перекроют узкий коридор, а они рано или поздно обязательно перекроют.
