Самое надежное средство, способное избавить меня и от неприятного ощущения, и от призрака, отправив его к праотцам, находилось на кончике пера: надо было всего лишь подписать предложенный Дэвидом и оформленный с соблюдением всех необходимых процедур Арманом брачный контракт. Тогда наш союз и моя жизнь приобрели бы смысл и содержание, разбив в пух и прах все воспоминания, не важно, реальные они или вымышленные. Но мне никак не удавалось это сделать. Раз десять в то утро я заносила шариковую ручку над страницей, готовая поставить в уголке свою подпись, однако невидимая сила останавливала меня. Я-то знала, в чем причина, я знала, как зовут эту силу и почему она отныне имеет власть надо мной.
Встретимся в телестудии, моя радость.
Я верю в тебя.
Люблю тебя.
Д.
Записочка от Дэвида, попавшая мне на глаза за столом во время завтрака, не подняла настроение и уж тем более не пробудила задремавшую, видимо, совесть. Тем не менее наступал великий день. День моего первого появления в эфире телепрограммы. День исполнения желаний, день, который я призывала в молитвах и который любая другая на моем месте, давая себе отчет, что такой шанс выпадает только раз, посчитала бы благословенным днем в своей жизни. Перед важностью момента и неотвратимостью предстоящего события всем неприятностям и проблемам надлежало сгинуть в тартарары, воспоминаниям о вечерах, проведенных в «Отеле де Шарм», следовало раствориться в ночи, коварный голос и запах Луи должны были рассеяться как дым. Я сама должна была бы дрожать от страха, стучать ногами от нетерпения и стонать от возбуждения. Но все оказалось наоборот: я чувствовала себя утомленной и погасшей, далекой от сложившейся ситуации, устремленной мыслями совсем в другую сторону. Мои амбиции и жажда славы теперь представлялись пустым и никому не нужным делом.
Я с большой неохотой отправлялась на съемочную площадку, давая себе отчет, что вся команда там уже в сборе и ждут только меня, но по дороге, впрочем, не смогла отказать себе в удовольствии и заехала по пути по одному важному делу, что удивило меня саму. Держа в руках визитную карточку, я вышла из метро на станции Пер-Лашез, расположенной на линии № 2.
На противоположной от знаменитого парижского кладбища стороне начинался проспект Республики, широкая просторная улица с шикарными домами, а слева от нее – узенькая незаметная улочка Шемэн-Вер. Шагая по плавному спуску, я улавливала носом запах кебаба, наполнявший, несмотря на ранний час, все закоулки, заставленные переполненными мусорными баками. Дух жареного мяса, смешанный с вонючими отбросами, вызывал тошноту, но, на мое счастье, легкий ветерок очищал воздух. Издалека можно было заметить зажатую между пакистанским базаром и оптовым галантерейным складом витрину книжного магазина с бордовым козырьком. Вывеска («Ля Мюзардин») не уточняла, какого сорта литературу здесь можно найти. Хотя достаточно было бросить взгляд на витрину, чтобы рассеялись любые сомнения.
Толкнув дверь, я очутилась в полумраке помещения, где на красном ковре уже толкались немногочисленные покупатели, склонившиеся над прилавком, заваленным новинками и бестселлерами определенной тематики. Я думала, что встречу здесь старых извращенцев в темных плащах, с похотливо бегающими глазками и размалеванных амазонок в нескромных нарядах, но, хотя представителей мужского пола среди посетителей оказалось ощутимо больше, в остальном публика собралась обычная. Разве что две-три пары присутствующих чуть ли не липли друг к другу. Один господин нашептывал на ушко спутнице что-то такое, отчего она густо заливалась краской, а другой невозмутимо поглаживал объемистый зад своей подружки. Может быть, купив соответствующие справочники, они собирались заняться любовью? Или хотели разнообразить свой репертуар, воспользовавшись предложенными источниками?
Тематическое распределение было понятным: слева от входа – литература эротического характера, справа, рядом с кассой, – альбомы с фотографиями и подарочные издания, в глубине – комиксы и иллюстративные материалы, а еще дальше – эссе, книги практической направленности и какие-то гаджеты в качестве сопровождающих товаров или в нагрузку.
Со списком в одной руке я без труда обнаружила несколько нужных мне книг и стала в другую руку набирать стопочку, которая быстро увеличивалась. Я не собиралась задерживаться здесь надолго, потому что почти сразу, чувствуя на себе посторонние взгляды, с пристрастием изучающие мои выпуклости и округлости, начала ощущать себя как-то неуютно. Выбрав необходимое, я направилась к единственной продавщице, уныло стоящей у кассы. Это была молодая брюнетка с коротко подстриженными волосами, совершенно непривлекательная. По пути на глаза мне попалось нечто такое, отчего я застыла на месте, а именно несколько фотоальбомов, составлявших серию «Pink Pussy», как было заявлено на обложке. С фотографий на посетителей смотрели молодые девушки, снятые в более чем откровенных позах: с раздвинутыми ногами, выставив напоказ все свои женские прелести. Девушки мило улыбались, словно были в восторге от происходящего.
Их гениталии, выкрашенные в ярко-розовый цвет, в полном соответствии с названием серии, походили на экзотических бабочек.
Неужели я до сих пор находилась под впечатлением от вчерашнего свидания? Неужели подосланная Луи Лиана до такой степени потрясла мое воображение? К своему удивлению, я принялась с интересом листать страницы, не в силах остановиться, в восхищении от представленных без ложной скромности откровенных вагин. Интересно, подумала я, хотелось бы мне оказаться на фото в этой книге в такой бесстыдной позе? Также мелькнула другая мысль: если бы у меня была такая твердая и длинная игрушка, как у Лианы, смогла бы я доставить этим прекрасным кискам, открытым и влажным, удовольствие, погрузив туда ручку веера?
Перелистывая страницы одной рукой, я, задумавшись, не удержала пирамиду из книг в другой руке, и они рассыпались по полу. Тут же на меня устремились десятки глаз, некоторые с суровым осуждением, другие – с живым участием. Я, пробормотав извинения, стала быстренько собирать свое богатство, поправляя при этом юбку, чтобы она не слишком открывала постороннему взору ляжки и не обтягивала до неприличия попку. Красная от стыда и замешательства, я второпях расплатилась. Голос мой дрожал, на щеках от смущения выступили красные пятна, как у школьницы, а мне-то казалось, что я давно преодолела этот свой недостаток.
В вагоне метро я уже чувствовала себя намного уверенней, но во время пути до станции Севр все равно не рискнула вытащить из пластикового пакета с жемчужными каплями, разбросанными на темном фоне, ни одну из только что приобретенных книг. Я решила, что достаточно будет унижения, которое меня точно ожидает вечером перед камерой.
– Ты опоздала, но это не страшно… – не поздоровавшись, выпалил Дэвид с порога, ворвавшись в мой кабинет. – …Сейчас главное – чтобы ты была в форме. Ты, по крайней мере, хорошо позавтракала?
В его голосе и глазах, внимательно смотревших на меня, чувствовалось лихорадочное возбуждение. Я от этого ощутила себя чистокровным жеребцом в день своей первой скачки. Хорошо хоть он не смотрел мне в зубы и не хлопал по крупу, чтобы проверить наличие изъянов и оценить шансы на победу. Неужели именно к этому Дэвид присматривался в день нашей первой встречи: он видел во мне будущую телезвезду на своем канале, необработанный самородок, который он огранил бы по собственному вкусу и сделал бы из него бриллиант для своей коллекции?
