Кровь стучала колоколом в висках, но я прекрасно расслышала его слова.
Внезапное озарение, как взрыв, поднялось кверху, отскочило от арочных сводов веранды и упало вниз, прямо на меня. Но никто рядом не почувствовал этого удара. Ведь это мой мир рухнул ко всем чертям, а их – устоял.
– Почему вы так уверены?
– Почему я уверен… – с отсутствующим взглядом задумчиво повторил он сам себе, склонив голову. – Так вы не знаете, чем он занимается кроме телевидения?
– А чем он занимается кроме…
Я обеими руками схватилась за стул, словно опасаясь, что он рухнет подо мной.
– «Ночные Красавицы», агентство…
– Так что, агентство?
– Он его владелец, – закончил Маршадо свою мысль глухим голосом, осознавая, что наносит удар прямо мне в сердце.
Таким образом, если использовать терминологию Франсуа Маршадо, Дэвид, дальновидный распорядитель собственного капитала, для того чтобы получить максимальную прибыль, а заодно и удовольствие, вложил деньги в то, что называл своим «маленьким бизнесом». Иначе говоря, всякая девушка, попавшая в каталог Ребекки, была ему знакома хотя бы в лицо – хорошенькая мордашка на экране компьютера или на глянцевой бумаге, в крайнем случае, понаслышке.
Ничего больше не говорить.
Даже простого «до свидания».
Встать и уйти из кафе, стараясь держаться прямо.
Не споткнуться по пути о какой-нибудь стул, не уронить никакого ребенка.
Спуститься в метро.
Сесть в вагон с единственной надеждой никогда больше не подниматься на поверхность, не выходить на улицу.
Пусть шум колес уносит все, что от меня осталось.
Вернуться в особняк Дюшенуа, на мое счастье, пустой. Собрать дорожную сумку, покидав туда не важно что. Не задумываясь о том, что мне может понадобиться и насколько я уезжаю.
Позвонить Соне, чувствуя камень на шее и комок в горле. Объяснить ей онемевшими губами, что нужно. Почувствовать беспокойство подруги на том конце провода, единственной верной подруги, в которой можно не сомневаться.
Посидеть спокойно в гостиной, вжавшись в кресло, с Фелисите на коленях, и подождать, когда Соня наконец приедет и увезет меня далеко-далеко.
Плакать я не могла, как не могла понять, что со мной происходит.
Звонок. Я открываю, в надежде увидеть в дверях долгожданную Соню, но это не она. Это – Исиам, такой же фальшиво-любезный, как обычно. В руках – небольшой сверток в пластиковом пакете. Так значит, я в этом мальчике не ошиблась. Он действительно был винтиком в страшном, разрушительном механизме. Безобидная частичка, уносившая меня к силам, разъедавшим мне душу день за днем.
– Здравствуйте, мадемуазель.
– Здравствуй, Исиам.
– Вы уезжаете?
– Да… вот… – пролепетала я, словно меня застали на месте преступления. – Но ненадолго. Что тебя привело сюда?
– У меня для вас посылка.
– От кого?
– Я не знаю. Мне дал ее месье Жак и попросил отнести вам. Вот я и принес.
Клик-клак: Исиам – винтик, исправно выполняющий свою работу.
– Понятно. Давай ее сюда.
Я приоткрыла дверь пошире и взяла пластиковый пакет, затем улыбнулась Исиаму, давая понять, что больше в нем не нуждаюсь. Он улыбнулся в ответ, но его улыбка была куда более добродушная и открытая, чем у меня.
– Надеюсь, там для вас хорошие новости, – сказал Исиам, уже повернувшись ко мне спиной и удаляясь прочь.
– Я тоже на это надеюсь.
Я вышла во двор, чтобы закрыть за ним калитку, и на обратном пути к дому одним движением вскрыла пакет дрожащими пальцами. Я ни на что не надеялась. Я хотела поскорее уехать. Уехать и разобраться в себе. Я же знала, что в этом пакете в очередной раз окажется больше загадок, чем ответов на мои вопросы.
Но, странно, нет магнитного ключа от номера гостиницы. Нет указаний о встрече. В серебристом конверте – какой-то предмет и глянцевая картонка. Предметом оказалась маска, типа той, которую заставил меня надеть Луи во время одного из наших свиданий. Я небрежно запихнула ее в свою сумку сквозь щель, образовавшуюся из-за сломанной молнии. Мне важнее было узнать, что написано на картонке. Верхняя сторона ее оказалась пуста, а с обратной стороны было выведено послание. Еще одно. Седьмое по счету. Которому я вовсе не собиралась следовать:
7 – ДОСЕЛЕ НЕВЕДОМОЕ, ТЫ ПОЗНАЕШЬ ЕГО.
Я размышляла над этим посланием, удивительным образом совпавшим с тем, чем я действительно собиралась заняться, рассчитывая вскоре пуститься в неведомое предприятие. Но тут меня вывел из меланхолии визг покрышек, и у калитки остановилась машина.
31
Весь день солнце припекало нещадно, но к вечеру жара начала спадать и воздух посвежел. Мы сделали остановку на автозаправке, чтобы пополнить бак и опустить откидную крышу нашего автомобиля. Я не обратила внимания на название дороги. За две недели до школьных каникул она была еще почти пуста, не слышалось детских голосов в придорожных кафе, отсутствовал мусор, неизбежно заполоняющий обочину по обеим сторонам шоссе в летнее время.
Соня заполнила полный бак и расплатилась наличными, которые я ей дала. Мы поехали дальше, так и не сказав друг другу ни слова. Только проехав еще примерно сотню километров, в том месте, где пора было поворачивать направо, на боковую дорогу, ведущую в Ренн, я нашла в себе силы выйти из состояния ступора и нарушить молчание. Почему именно здесь? Не знаю. Просто, наверное, я почувствовала, что уже готова к общению. Вообще-то я по натуре не злопамятна. К тому времени я уже переварила ее предательство, но мне необходимо было знать, что заставило Соню так поступить со мной.
– Как вы встретились с Луи? – я пошла в лобовую атаку.
– Честное слово, я тогда и не знала, что он – тот самый Луи Барле.
Похоже, Соня не врет.
– А за кого ты его приняла?
– Клиент… Просто клиент, такой же, как и другие.
Первый укол в сердце: значит, они точно переспали.
Мы поменялись местами после нашей последней остановки, и я обеими руками крепко держалась за руль, поэтому не могла каким-либо жестом выразить свой гнев. Я просто закрыла глаза на пару мгновений, пока не услышала возглас подруги:
– Эй! Смотри, куда едешь!
Я взяла себя в руки.
– И он даже не сказал тебе, как его зовут?
– Почему? Сказал, конечно. Он назвался Ришаром. Соврал, получается.
Ришар, так зовут его водителя.
– Но он не один такой, – продолжила Соня. – Ты это знаешь не хуже меня: многие из них предпочитают сохранять анонимность, на всякий случай…
