Я устроилась в красном кожаном кресле на колесиках, совершенно новом, в стиле хай-тек, как и все в зале, и взяла со стола какой-то экономический журнал. Вдруг я заметила чью-то тень за стеклянной перегородкой. Характерный смешанный запах ванили с лавандой достиг моего носа прежде, чем я успела его узнать. Только я подняла глаза от журнала, как в дверном проеме раздался голос:
– Эль! Собственной персоной! Какая честь для нас!
Обеими руками опираясь на трость, вошел Луи Барле и устремил на меня свой острый взгляд. На брате Дэвида был достаточно узкий, но, несмотря на это, очень элегантный, как и накануне вечером, модный костюм. У меня перехватило дыхание, видок у меня был, наверное, как у дохлой рыбы, или еще хуже, так как сухая любезная улыбка Луи стала просто приветливой, и он стер с лица выражение высокомерного пренебрежения, взглянув на меня по-доброму, с интересом, как в первые минуты нашего знакомства.
Но могла ли я доверять его доброму расположению? А вдруг он выследил меня, не сумев добиться моего согласия на свидание через Ребекку?
Я решительно направилась Луи навстречу и встала так близко, что ему не удалось бы избежать объяснений.
– Что вы здесь делаете?
– Что я здесь делаю?
Казалось, его забавляет, даже веселит нелепость ситуации.
Его появление, еще более неуместное, чем накануне вечером в галерее, взбесило меня. А он держал себя в руках, более того, он был настолько уверен в себе, словно каждой клеточкой тела осознавал свое абсолютно законное право быть здесь, в этом месте в данную минуту.
– Думаю, я достаточно ясно выразилась, отказавшись вам отвечать. Я занята сегодняшним вечером, как, впрочем, и все следующие вечера.
– Да, я все понял с первого раза.
По крайней мере, Луи признавал тот факт, что именно он стоял за этим приглашением. Я была вне себя от негодования, готовая вцепиться ему в глотку или вырвать из рук трость и ударить его по больной ноге.
– Ну… ну, объясните, зачем вы меня преследуете?
– Я вас не преследую, даю слово!
– Вы лжете! – возмущалась я, с трудом сдерживая гнев.
– Да успокойтесь! Хлоя сказала мне, что вы…
– О! Так вы оба тут!
Радостный голос Дэвида подавил мой накал. Я почти успокоилась, когда он вошел и осторожно обнял меня.
– Значит, представления уже не нужны. Ну и славно!
Для Дэвида все всегда было «славно» или «просто замечательно». Если он не употреблял одно из этих восторженных определений, значит, ситуация ему казалась посредственной или даже ужасной. Но в данный момент Дэвид искренне был рад видеть нас вместе.
Луи не разделял его восторга, он ловил мой взгляд.
– Да, пожалуй, что так.
– Ну вот, перед тобой – мой страшный и ужасный родственник, – положив руку на плечо старшего брата, Дэвид продолжал шутить: – Он же, по совместительству, директор по коммуникациям группы Барле.
– Директор группы? – растерянно пробормотала я.
– Да, единственной, которая у нас есть… и, похоже, самой успешной.
Луи крайне раздражало веселое настроение Дэвида, что бросалось в глаза, но при этом в присутствии младшего брата он был сдержан. Его скромное поведение сильно отличалось от развязных и самоуверенных манер, которые он демонстрировал накануне. Уважение служащего по отношению к начальнику, разумеется. Или комплексы старшего по возрасту к своему преуспевающему младшему брату.
Генеральный директор обратился к первому заместителю вполне деловым тоном:
– А теперь мне нужно поговорить с Анабель с глазу на глаз, если не возражаешь.
– Разумеется.
Луи церемонно поклонился, бросил на меня непроницаемый взгляд и наконец удалился, растворившись в глубине коридора. Его долговязый прихрамывающий силуэт благодаря особенностям освещения еще какое-то время отражался в больших стеклянных панелях.
У Луи Барле мускулистая, упругая задница. Тонкая ткань брюк превосходно облегает ее, подчеркивая идеальную выпуклую форму. Такую попку хочется ущипнуть, потискать, может быть, укусить или даже…
(Написано незнакомым почерком 06/06/2009.
Без комментариев!)
– Дорогая!
– Да?
– Присядь, прошу тебя.
Я послушно опустилась на край кресла и очутилась лицом к лицу с Дэвидом. В такой позиции мне оставалось только смиренно выслушать его, как и подобает покорной супруге.
– Я подумал об этой истории с твоим собеседованием и…
– Давай больше не будем об этом говорить.
– Нет, будем… Это надо обсудить. Я поговорил сегодня с Люком Доре, директором BTV. Он давно уже хотел вставить в вечернюю сетку вещания какую-нибудь передачу о культуре. Прайм-тайм по четвергам у нас зависает, мы теряем аудиторию. До сих пор я с ним не соглашался, но теперь готов дать ему зеленый свет.
Прайм-тайм, аудитория, зеленый свет – когда он так говорил, его работа казалась мне простой и веселой, как партия в подкидного. В этой игре Дэвид, кстати, всегда выигрывал, разумеется.
– Ну и что? – я сделала вид, что не догадываюсь, какой козырь он прячет в рукаве.
Дэвид взял меня за руку.
– А вот что, мадемуазель Лоран… Мне бы следовало сказать, мадам Барле… Имею удовольствие вам сообщить, что через несколько недель в эфир выходит новая передача на канале BTV под названием «Новости культурной жизни», и вы будете ее ведущей.
– Ты шутишь?
– Вовсе нет! Я достал кое-какие пробные записи, сделанные в Высшей школе журналистики, и показал их Луи. Ему понравилось.
– Но, Дэвид… Я никогда в жизни не работала в прямом эфире!
– Ну и что! Сделаешь, как девяносто девять процентов ведущих на телевидении: научишься по ходу.
Он отпустил мою руку и встал, словно по команде своей секретарши Хлои, в обязанности которой, по всей вероятности, входило следить за его расписанием.
– Название передачи, конечно, предварительное, если тебе не нравится, можешь придумать другое. А теперь мне придется тебя оставить, я и так уже на две минуты опаздываю. Мы вечером поговорим об этом дома.
Мой будущий супруг в очередной раз перевернул всю мою жизнь так, как я даже не смела и мечтать. А мой начальник только что оставил меня в одиночестве, даже не попрощавшись.
К несчастью для меня, то был один и тот же мужчина.
10
Никогда раньше электричка в Нантерр не казалась мне такой уютной, а путь из Парижа в пригород – таким коротким. Я позабыла все свои тревоги: и злонамеренные козни Луи, и не менее беспокоящие меня письма от моего анонимного мучителя. Кажется, я даже пару раз зачем-то глупо улыбнулась соседу напротив. Мне хотелось, чтобы мое блаженно-счастливое состояние перешло к другим пассажирам и каждый мог бы продолжить свой путь, закутавшись в облачко личного счастья. Впрочем, наверное, это было уж слишком…
