Мы поцеловались и неспешной трусцой побежали по проспекту Ножан, вдоль дорожки для верховой езды, по которой мелкой рысью или шагом скакали всадники. В то утро их было немного, изредка встречались также бегуны или велосипедисты. Винсенский лес, казалось, принадлежал только нам, и я внутренне поздравила себя с удачной идеей назначить встречу именно здесь, как раньше, когда мы вместе бегали по утрам во время учебы в университете. По правде говоря, мои легкие с непривычки плохо справлялись с нагрузкой, мышцы ослабли, и скоро должна была прийти мышечная боль, как расплата за лень, а Соне – хоть бы что, ведь она продолжала регулярно совершать такие пробежки.
– Давай, не унывай, старушка! – подбадривала меня подруга. – Хочу напомнить, что через неделю тебе придется втиснуть этот дряблый мешок с костями, что ты называешь своим телом, в свадебное платье!
Небо было безупречно голубым, воздух еще прохладным, легкий ветерок, пропитанный цветочными запахами, щекотал нам ноздри, делая прогулку приятнее. Машин было мало, только что странно, то тут, то там в парковочных зонах попадались легкие грузовички, совсем не новые, с пятнами ржавчины на корпусе. Нетрудно было догадаться, зачем они здесь. За пару-тройку купюр в десять евро в них проститутки обсуживали клиентов. Многие из девушек прибыли из Западной Африки нелегально, заплатив немалые деньги, а теперь, вынуждены торчать в этих жалких темницах на колесах и торговать своим телом.
– Если так будет продолжаться, – с тяжким вздохом произнесла Соня, – я тоже скоро окажусь здесь.
– Что ты такое говоришь? Прекрати эти глупости!
– У меня не осталось сбережений, Эль! Я недавно получила первое предупреждение о неуплате за жилье. Если хочешь знать, то выселение произойдет зимой. Не в июне, а зимой!
– Ты пробовала дозвониться Ребекке на мобильный?
– Эта шлюха исчезла с экранов радаров, и кажется, навсегда! Я звонила в агентство, такой номер больше не существует, а других я не знаю.
– Ну и черт с ней! Не паникуй! У тебя еще есть… «спектакли»…
Я намеренно выдержала паузу перед последним словом, применив риторический прием ради того, чтобы не произносить это постыдное слово peep-show. Однако мне не удалось подавить приступ ее отчаяния. Она внезапно остановилась и обернулась ко мне: лицо красное от гнева и от физической нагрузки, руки сжаты в кулаки.
– Хотела бы я там на тебя посмотреть, мадам Барле-мешок-с-деньгами!
– Мешок-то, знаешь, совсем маленький оказался, – я попыталась разрядить атмосферу и переменить тему, вспомнив заодно о брачном контракте, который утром мне подсунул Арман.
Но подруга не дала мне возможности направить разговор в иное русло.
– К черту, Эль… Мне скоро двадцать шесть, а у меня нет ни приличного мужика, ни работы, родители сами сидят без денег, да им, по большому счету, наплевать на меня.
– Соня…
– Ты не понимаешь? Я на мели! Мне жить не на что! Но я не собираюсь двенадцать часов в день засовывать палец себе во влагалище перед омерзительными старыми похабниками ради того, чтобы платить за квартиру!
– Но я же тебе другое предлагаю! Хочешь, я дам тебе немного денег?
Вдруг за нашей спиной раздался шум мотора. Мы замолчали, одновременно обернулись и увидели на шоссе, в конце узкой прямой аллеи, совсем черный, точнее, антрацитовый автомобиль.
Шикарный лимузин с тонированными стеклами, немецкая модель, кажется, очень редкая, медленно ехал в нашу сторону, едва умещаясь всеми колесами на асфальтированной дорожке для пешеходов. Поравнявшись с нами, он остановился. Заднее стекло пассажирского сиденья медленно опустилось. Сцена, достойная шпионских фильмов, разворачивалась перед нашими глазами. В полумраке роскошного салона мы с трудом различали черты лица сидящего там человека.
– Добрый день! Вас, кажется, зовут София? Не так ли?
Человек, чей голос доносился изнутри под одуряюще громкий аккомпанемент «Болеро» Равеля, обращался вовсе не ко мне.
– Да…
– Меня зовут Луи Барле, будущий деверь Анабель. А также директор по коммуникациям телекомпании BTV.
Соня, которую я знала тысячу лет как девицу нахальную, уверенную в себе на все сто, вдруг остолбенела, разинув рот, и так и стояла, не отвечая, только моргая глазами.
– Могу ли я забрать ее? – кивком подбородка в мою сторону он дал понять, о ком именно идет речь. – Надеюсь, вы на меня за это не обидитесь?
Но, странное дело, стоило на худощавом лице Луи появиться любезной улыбке, как он стал похож на кровожадного хищника. Из приоткрытого окна вырвался уже привычный запах лаванды и ванили, показавшийся чужим и неуместным в напоенном утренней прохладой лесу. Вот таким был Луи Барле: повсюду он оставлял свой след, каждое место, где он появлялся, любую обстановку он переделывал на свой лад. По его воле все менялось вокруг, приобретало другое звучание, как тогда, когда он знакомил меня со своим родным парижским кварталом.
– У меня срочное дело к Эль. Нам надо обсудить кое-какие вопросы по работе. Это касается ее передачи.
Как он может врать с такой легкостью? Очевидно же, что он нас выслеживал и что его появление не имеет ни малейшего отношения к профессиональной деятельности.
Луи ждал, лениво облокотившись на приспущенное стекло, не отрывая плотоядного взгляда от Сониных пышных форм, удачно подчеркнутых леггинсами в обтяжку и спортивной майкой навыпуск.
– Ну, так что? – игривым тоном настаивал он. – Вы не желаете, я смотрю, уступить ее мне?
Эти слова были сказаны без малейшего подтекста, Луи ни на что не собирался намекать, но Соня вдруг покрылась красными пятнами, услышав их.
– Нет, почему? – она наконец взяла себя в руки. – Забирайте, если вам нужно. Она все равно не настроена на пробежку!
Я возмутилась для проформы:
– Спасибо, дорогая. А у меня есть право вставить слово на этот счет?
– Ладно, давай, иди! Не заставляй себя упрашивать. Разве не видишь, твой коллега ждет.
– А ты как? Не против? Ты же останешься тут одна.
– Не беспокойся за меня! Все равно я бегаю быстрее, чем любой насильник в этом лесу.
Теперь она сама посмотрела в упор, не мигая, в черные, как смоль, глаза нашего неожиданного собеседника.
Соня по-дружески хлопнула меня по спине, то ли для того, чтобы придать мне уверенности, то ли чтобы поскорее от меня избавиться, я так и не поняла.
Луи открыл дверцу машины и отодвинулся, освободив для меня место на заднем сиденье, рядом с собой, потом постучал в перегородку, за которой находился водитель, давая сигнал, что пора ехать. Я только успела захлопнуть дверцу, как зарычал многоцилиндровый двигатель, и автомобиль тронулся вперед.
Никогда не занималась сексом в автомобиле. Хотя для многих – это обычное дело! Иногда мне кажется, что я – единственная, или точнее – последняя, кто живет эротическими предпочтениями, не представляющими для большинства уже никакого интереса. Взять, к примеру, Соню, она мне такое рассказывала про секс в машине, что просто диву даешься, как много можно делать в таком узком пространстве.
