Все мое тело напряглось, нетерпеливо надеясь узнать больше – или почувствовать? Больше? Сильнее?
– Как мне нравится, – с томным вздохом прошептала я, сама не понимая, о чем говорю: о музыке или ласках.
Внезапное вторжение наконечника кожаной палки мне во влагалище вырвало из горла отчаянный крик. Мужчина растирал мою вульву ритмичными движениями, не сильно, но достаточно, чтобы сделать больно. Выгнув спину и выпятив вперед чресла, я выставила лобок ему навстречу.
– Ой! Больно!
И тут же получила удар плетью по животу, без предупреждения, несильный, но довольно болезненный, так, что я почувствовала ожог на коже, которой коснулись ремешки плети.
– Вы не имеете права меня бить!
Я рассердилась и приподнялась на локтях, но он с силой опрокинул меня назад, на постель, и удержал рукой, чтобы я не смогла подняться и освободиться.
– Я не бью вас, а только стегаю.
– Ах так? Попробуйте объяснить это различие моей коже!
– Не трать слова… Отдайся чувствам.
Я и не думала отказываться от ощущений, более того, мой гнев усилил сигналы, посылаемые телу. После каждого нового резкого удара плетью я с нетерпением ждала следующего, пытаясь заранее представить себе его силу и стараясь предугадать, на какую часть тела обрушится плеть. Он по очереди исполосовал мои груди, сначала одну, потом другую, мой живот и ляжки, бедра и боковую часть ягодиц, тщательно избегая трогать лицо, искаженное гримасой страдания и… наслаждением.
Невольно я еще раз испытала приступ паники, когда мужчина неожиданно сел на меня верхом, коленями прижав к кровати мои руки, чтобы я не двигалась. Почти раздавленная массой его тела, я с ужасом поняла, что он злоумышляет: контакт правой руки с холодным металлом, удерживающий зажим на запястье, потом точно так же оказалась скована моя левая рука.
Я в наручниках.
Я открыла глаза, чтобы понять, что происходит и как этот таинственный человек собирается продолжить мои мучения, но ничего не увидела: свет погас и комната погрузилась во мрак. Я ощущала его присутствие разве что по почти неслышному дыханию и еле ощутимому теплу, исходящему от тела, закованного в каучуковую оболочку.
Мужчина словно бы прочитал мои мысли, так как послышался металлический звук застежки молнии, из чего я сделала вывод, что он наконец снял с себя этот одиозный костюм. Но, как оказалось, он обнажил только свой торс, хотя при этом – о, счастье! – на свободу вылетел также и знакомый мне до боли аромат, до сих пор запертый под синтетическим покровом.
Ваниль и лаванда, одним словом – Луи. Или мужчина, который надушен его одеколоном?
Последние сомнения исчезли, когда я услышала голос, прозвучавший естественно, без обычной язвительности, присоединившись к чувственному запаху тела:
– Не бывает тьмы настолько темной, чтобы затмить тебя…
О чем это он? Рискну предположить, что Луи имеет в виду… мою красоту.
Плетка оказалась не единственным аксессуаром, который он припас к сегодняшнему свиданию.
– О, нет! Только не это!
Но он властной рукой засунул металлическое яйцо, аналог того, что находилось в одном из приглашений, мне во влагалище.
Не удостоив меня объяснением, он только сказал:
– Так надо.
Я не совсем понимала, что происходит. Я услышала его удаляющиеся шаги, а потом – двойной щелчок замка входной двери, ее открыли и тут же заперли опять.
Неужели он в самом деле ушел?
Другого объяснения я не успела придумать, так как во мне вдруг зашевелился источник плотского наслаждения – яйцо. Оно ожило внезапно, как я решила, по сигналу дистанционного управления. У меня были скованы руки, и я ничего не могла поделать, я не могла контролировать ни его мощность, ни траекторию движения в моем чреве, ни, тем более, продолжительность вибраций.
Первый оргазм накатил и буквально взорвал мои внутренности. Но я не чувствовала себя разорванной на кусочки, наоборот, я вся сжалась в комок из пламени и чувственного наслаждения, представляя собой как бы современную скульптуру в виде влагалища, очумевшего от сексуального удовольствия.
– Нет, это не то… Я хочу тебя, – я почти рыдала, пребывая в состоянии острой фрустрации и в то же время охваченная чувственным экстазом.
Я хотела, чтобы все скорей закончилось. Нет, мне хотелось все начать снова. Но мне осточертели эти дурацкие игры с механическими утехами. Я хотела именно его. Мне хотелось чувствовать его в себе, и без промедлений, сейчас же!
Поэтому в тот момент, когда он вошел в номер и пересек порог, я жалобно прошептала, почти как в бреду, признательная, готовая отдаться:
– Приди…
Не сказав ни слова, Луи погрузил пальцы во влагалище и достал яйцо. Излившаяся оттуда влага вызвала в теле волну облегчения, прокатившуюся от груди до самых мысочков. Восторг и наслаждение переполняли меня. Я задыхалась в головокружительном вихре оргазма. Я утонула в блаженстве и была этим счастлива.
– Возьми меня, возьми меня, – умоляла я его.
Он остался глухим к моим мольбам, как будто я не произнесла ни слова. По-прежнему ничего не видя вокруг, я только почувствовала, что Луи встал на колени у меня между ног и резким движением подвинул мою попку к краю кровати. Тут же, словно измученный жаждой, он принялся лизать мою мокрую от возбуждения вагину.
Меня поразил контраст с теми приемами, которые в этих случаях использовал Дэвид. Мой будущий супруг обожал регулярность и четкость метронома, тогда как Луи предпочитал внезапность, прерывистость, резкую смену ритма и направления. Ему не пришлось глубоко погружать в меня свой язык, чтобы доставить мне еще бо€льшее удовольствие. Считается, что оральный секс, если заниматься им усердно, не торопясь, хорош именно тем, что позволяет продлить удовольствие, и потому то, что вроде бы отдаляло от меня миг блаженства, на самом деле разжигало страсть еще сильнее, заставляя набухать вульву и возбуждая клитор до невероятного напряжения.
Я сейчас уже не помню, по какому случаю один из наших преподавателей в университете упомянул как-то известного фотографа, работающего в эротическом жанре, Люсьена Клерга, и привел в пример серию его фотографий «Рожденная из волны». Конечно, я не смогла сдержать любопытство и нашла их в Интернете. Мне было интересно узнать, на что это похоже. Я была очарована и в то же время ошарашена снимками красивого женского тела в разных позах, в большинстве своем без головы, погруженного в воду и омытого морской пеной.
Взгляд художника заставил меня обратиться к собственным прелестям, к которым я по молодости всегда относилась более чем критически, хотя у мужского пола они вызывали полный восторг, особенно благоухание моей киски, что хоть как-то ободряло меня. Я смогла бы к этому приспособиться и спрятала бы неудовлетворенность собственным телом в самый дальний уголок, где хранила остальные комплексы, если бы сама не чувствовала время от времени легкий запах, исходивший прямо оттуда, как бы чисто я ни мылась каждый день и какие бы духи ни употребляла. За партой в лицее, а потом и в аудиториях на факультете, в вагоне метро – повсюду, где обстоятельства сталкивали меня с незнакомыми мужчинами, я была уверена, что они чувствуют приятное, мускусное благоухание моих гениталий. С тех пор я всегда использую морской аромат для придания свежести тому, что храню в трусиках. Даже страницы этой книги, как мне кажется, источают его.
