Во время допроса офицерами разведки союзников в конце войны генерал Вальтер Варлимонт описал события 20 июля в Восточной Пруссии. Дневное совещание по текущим вопросам, как обычно, проходило в большом деревянном павильоне. Около 12:30 вошел Гитлер. В помещении почти не было мебели, не считая стульев и громадного дубового стола, занимавшего почти все свободное место. Присутствовали, в числе других, фельдмаршал Кейтель, генерал-полковник Йодль, генерал Варлимонт, генерал Буле, группенфюрер СС Фегелейн, а также адъютанты Гитлера: генерал Шмундт, адмирал фон Путткамер и подполковник фон Белов.
Генерал Хойзингер, представитель Генштаба сухопутных войск, начал свой доклад, когда вошел Штауффенберг, начальник штаба Резервной армии. По словам Варлимонта, Штауффенберг нес «поразительно большой портфель», который поставил под дубовый стол недалеко от Гитлера, сидевшего спиной к двери. В разгар доклада никто не обратил внимания на то, что Штауффенберг покинул павильон всего через несколько минут
[219]
.
В 12:50 «внезапно произошел ужасающий взрыв, который, казалось, наполнил всю комнату пылью, дымом и пламенем и расшвырял все в разные стороны». Когда Варлимонт пришел в себя, он увидел, что Гитлер «выходит из павильона, поддерживаемый несколькими участниками совещания». Жертв почти не было, потому что взрывная волна рассеялась сквозь окна и тонкие стены. Гитлера спасло то, что Штауффенберг не сумел подготовить вторую бомбу, а еще выручила ножка массивного стола, оказавшаяся во время взрыва между портфелем и креслом фюрера.
Сначала подозрение пало на рабочих из организации Тодта, но уже в начале второй половины дня один из сержантов штаба вспомнил, что полковник фон Штауффенберг прибыл с портфелем, а ушел без него и улетел обратно в Берлин.
Штауффенберг, убежденный, что никто не мог выжить при взрыве, отправился прямо на аэродром. Тем временем ложное сообщение от находившегося в Вольфшанце заговорщика заставило связанных с покушением генералов ожидать в Берлине развития событий, испытывая при этом ужасные колебания и неуверенность. Они собрались в «Бендлерблоке» – штабе Резервной армии на улице Бендлерштрассе. Никто не знал точно, взорвалась ли бомба, убит ли Гитлер. Генерал-полковник Фридрих Фромм, командующий Резервной армией, отказался начинать осуществление плана государственного переворота под кодовым наименованием «Валькирия», пока не убедится, что Гитлер погиб. Без достоверных данных о его гибели переворот практически не имел шансов на успех.
Хуже того, на аэродроме Темпельхоф Штауффенберга не ожидала машина, и его возвращение в «Бендлерблок» задержалось еще на час. Помощник Штауффенберга позвонил туда с аэродрома и сообщил, что Гитлера больше нет. Когда Штауффенберг наконец прибыл в штаб, он утверждал то же самое, но Фромму уже звонил Кейтель, желавший выяснить, где находится граф. Кейтель твердо заверил, что фюрер получил лишь легкое ранение. В результате Фромм отказался действовать, но остальные заговорщики решили не останавливаться. Они стали связываться с различными штабами и сообщать им, что Гитлер умер.
План заключался в том, чтобы использовать в собственных целях специально отработанный механизм подавления возможного мятежа против Гитлера в Берлине. Власти боялись восстания, потому что в Берлине было «более миллиона подневольных рабочих, вывезенных с оккупированных территорий, и в случае любой революции они представляли большую опасность». Кодовым словом для начала операции по подавлению мятежа было «Гнейзенау». Но, похоже, в «Бендлерблоке» кто-то начал действовать слишком поспешно. Возможно, это случилось в результате звонка с аэродрома Темпельхоф, когда помощник Штауффенберга сообщил, что Гитлер мертв. В 15:00 командир охранного полка дивизии «Гроссдойчланд» («Великая Германия») майор Отто Ремер
[220]
был вызван кодовым словом «Гнейзенау» в штаб важного участника заговора – генерал-полковника Пауля фон Хазе, военного команданта Берлина.
В то же самое время заговорщики зашевелились и в Париже. Генерал Блюментритт, начальник штаба Клюге, узнал от одного из своих офицеров, что Гитлера убили «мятежники-гестаповцы». Он позвонил в Рош-Гюйон, чтобы посоветоваться с Клюге, но там ему ответили, что Клюге выехал на фронт в Нормандию. Генерал-лейтенант Шпейдель попросил Блюментритта приехать безотлагательно, поскольку Клюге вечером вернется. Блюментритт понятия не имел, что генерал фон Штюльпнагель, командующий войсками в Северной Франции, уже подписывает приказ об аресте всех офицеров гестапо и СС в Париже.
В заговор было вовлечено много высших офицеров, но при этом они были так слабо организованы и почти не имели связи между собой, что неопределенность по вопросу смерти Гитлера вызвала задержки и несогласованность. Когда Ремер добрался до штаба Хазе, он сразу ощутил царившую там нервозную атмосферу. Ему сказали, что фюрер погиб в результате несчастного случая, вспыхнула революция и «исполнительная власть перешла к армии». Позднее Ремер заявлял, что задал целый ряд вопросов. Действительно ли фюрер погиб? Где происходят революционные события, если он ничего такого не видел по пути? Где иностранные рабочие-революционеры? Почем исполнительная власть перешла к армии, а не ко всем вооруженным силам? Кто должен стать преемником Гитлера и кто подписал приказ о передаче армии властных полномочий?
Вполне очевидно, что заговорщики не подготовились к подобным вопросам. Отвечали они уклончиво и неубедительно. Ремер не мог избавиться от подозрений, но испытывал и замешательство. Он вернулся в свою часть и созвал офицеров, приказал оцепить правительственные здания по всей Вильгельмштрассе. Подозрения Ремера усугубились, когда он услышал, что в Берлине видели одного генерала, отправленного Гитлером в отставку. Затем поступил приказ от генерала фон Хазе арестовать Геббельса. Майор отказался, поскольку Геббельс был шефом дивизии «Гроссдойчланд»
[221]
. Тем временем лейтенант Ганс Хаген, испытывавший в отношении происходящего еще большие подозрения, чем Ремер, решил, что нужно побывать у Геббельса и выяснить реальное положение дел. Он убедил Ремера, что Геббельс как рейхскомиссар обороны Берлина является его прямым начальником. И, несмотря на прямой запрет генерала фон Хазе, Ремер поехал в Министерство пропаганды. Он по-прежнему пребывал в замешательстве из-за противоречивой информации и не мог полностью доверять Геббельсу.
