В ту ночь, израсходовав большую часть артиллерийских боеприпасов, немецкие соединения начали отступать. Отходя под прикрытием ведущего активные действия арьергарда, они в большинстве случаев сумели хорошо замаскировать свои планы. Американцы до самого утра 12 августа не могли понять, что происходит. Наступая, 1-й батальон 39-го пехотного полка находил издевательские записки, в которых немецкие мотопехотинцы выражали благодарность за шоколад, сигареты и боеприпасы, которые по ошибке были сброшены им, а не защитникам высоты 314.
Но от глаз лейтенанта Вайса на Роше-де-Монжуа их отступление не укрылось. Он вызвал огонь на солдат и технику, двигавшиеся к востоку, и вскоре их обстреливали уже пять артдивизионов. «Потерянный батальон» наконец-то смог вздохнуть спокойно. Грузовики с едой и медикаментами следовали за взбиравшимися по склонам солдатами. 2-й батальон 120-го пехотного полка на высоте 314 потерял около 300 солдат и офицеров из общей численности 700 человек. За исключительную стойкость и храбрость батальон был удостоен президентской благодарности. Его героическая оборона сыграла важную роль в достижении американцами победы.
Полковник Беркс, командовавший 120-м пехотным, первым добрался до заграждения у аббатства Бланш, опасаясь, что найдет там лишь нескольких уцелевших защитников. Он был поражен, узнав, что убитых всего трое, а раненых – двадцать. Беркс прошелся вдоль другой дороги, чтобы осмотреть все сгоревшие и подбитые немецкие машины. «Это было лучшее зрелище за всю войну», – позднее говорил он. Далее полковник двинулся к подножию высоты и лежавшему за поворотом Мортену.
Главная улица оказалась непроходимой для техники. Центр города был почти полностью разрушен: уцелело лишь несколько стен разрушенных домов и печных труб. Большинство разрушений было причинено накануне освобождения. Невероятно, но начальник штаба 30-й дивизии сказал: «Я хочу, чтобы Мортен был уничтожен… обстреливайте его всю ночь, сожгите, чтобы там не выжил никто». Ни в чем не повинный французский городок был уничтожен ради уязвленного самолюбия американцев. К ошеломленному Берксу бросились взволнованные офицеры и солдаты его полка, обнимали своего командира. Они были в ловушке несколько дней и едва не погибли во время артобстрела минувшей ночью.
В тот же день, 13 августа, «до предела измотанные солдаты» 12-го пехотного полка вернулись на отдых в расположение 4-й дивизии. Казалось, генерал-майор Бартон не оценил того, что сделали его бойцы. Его больше «волновал “тихий мятеж” в рядах людей, до этого бывших хорошими солдатами. Они решили, что ими помыкают, что никому нет до них дела и что с них хватит». Генерал считал, что вина за «падение боевого духа» частично лежит на офицерах.
Когда Варлимонт явился в Вольфшанце, чтобы доложить о провале операции «Люттих», Гитлер его слушал почти целый час. «Клюге сделал это нарочно, – только и сказал Гитлер, когда Варлимонт закончил. – Хотел доказать, будто мои приказы невозможно было выполнить».
Глава 25
Операция «Тоталайз»
Пока американская 30-я дивизия яростно дралась за Мортен, только что созданная канадская 1-я армия начала широкомасштабное наступление по дороге на Фалез, получившее наименование операция «Тоталайз». Монтгомери был невысокого мнения о командующем армией генерал-лейтенанте Генри Крираре и не скрывал этого. Он считал генерала занудным и неповоротливым артиллеристом времен Первой мировой войны. В Италии негибкость Крирара вызывала недовольство и в рядах канадской 1-й пехотной дивизии, предпочитавшей сражаться под руководством опытных командиров-англичан из 8-й армии.
Имелась здесь и политическая сторона. Крирар был решительно настроен отстаивать интересы Канады, а Монти счел это вызовом своим правам вышестоящего командира. Канадский командный состав, ощущавший, что к нему относятся свысока, еще больше укрепился в своем мнении, когда Монтгомери направил в штаб Крирара своих офицеров для контроля за ходом операции. Монтгомери считал также, что командир канадской 3-й дивизии генерал-майор Род Келлер «совершенно не подходит для такой должности». С другой стороны, он очень ценил командира канадского 2-го корпуса генерал-лейтенанта Гая Симондса, который разрабатывал операцию «Тоталайз» и руководил ее проведением.
Из-за нехватки канадских солдат в состав канадской 1-й армии направили английский 1-й корпус и недавно прибывшую на фронт польскую 1-ю танковую дивизию. Час «Ч» был назначен на 23:50 7 августа. Шотландская 51-я дивизия, к тому моменту восстановившая прежнюю боеспособность, должна была двигаться немного восточнее дороги Кан – Фалез, а канадская 2-я дивизия – немного западнее. Зная, что до новичков уже дошли слухи о том, что эсэсовцы убивают пленных канадцев, генерал Крирар издал приказ, жестко указывавший на недопустимость крайностей «ради отмщения за гибель наших боевых товарищей».
Симондс учел ошибки англичан, особенно допущенные при проведении операции «Гудвуд». Он решил начать атаку ночью, чтобы уменьшить потери от огня немецких 88-мм противотанковых орудий, значительно превосходивших британские и американские образцы. Он также посадил передовые пехотные отряды в бронемашины. Машин не хватало, и с самоходок «Прист»
[247]
сняли 105-мм пушки (переделанные таким образом машины тут же прозвали «Расстригами»). Благодаря этому можно было начать наступление, как только авиация закончит обработку немецкого переднего края.
Симондса, однако, сбили с толку сведения, сообщенные перебежчиком-югославом из немецкой 89-й пехотной дивизии. Тот сообщил, что его дивизия только что сменила 1-ю танковую дивизию СС. Не сообразив, что «Лейбштандарт» переброшен для контратаки под Мортеном, Симондс предположил, что его просто отвели для усиления второй линии обороны между Сен-Сильвеном и Бретвиль-сюр-Лез. Это повлияло на его понимание предстоящего сражения. Он решил, что второй этап операции, в котором должны участвовать польская и канадская танковые дивизии, начнется лишь после повторной бомбардировки, назначенной на 13:00 следующего дня.
Исходным рубежом «Тоталайз» была определена гряда Бургебю. Канадцы уже понесли большие потери, пробиваясь к населенным пунктам Верьер, Тийи-ла-Кампань и Ог, но благодаря их атакам удалось задержать отбытие эсэсовского «Лейбштандарта» под Мортен. Экипажи английской 33-й танковой бригады вместе с бойцами 51-й Шотландской дивизии съели «тайную вечерю» из мясных консервов, галет, прозванных «собачьими бисквитами», отвратительного чая на хлорированной воде и рома из огромной керамической бутыли. Ночь была жаркая, и танкисты редко надевали под свои джинсовые комбинезоны что-нибудь, кроме шортов. В ожидании боя большинство чувствовало холодок по спине и пустоту в животе.
7 августа в 23:00 тысяча «Ланкастеров» и «Галифаксов» начала бомбежку на флангах наступления. Сразу после этого в атаку пошли семь колонн танков и «Присты» с пехотой. Они двигались сразу за артиллерийским валом, который перемещался со скоростью 82 метра в минуту. Все колонны – три английские к востоку от дороги и четыре канадские к западу – шли по четыре танка в ряд – этот строй они научились удерживать даже ночью. «Чтоб мне провалиться! Маршируем, как на плацу, только в танках!» – воскликнул один из радистов 1-го Нортгемптонширского конного полка, шедшего на левом фланге.
