Деревню Бревиль надо было отбить у немцев любой ценой, и командир 6-й воздушно-десантной дивизии генерал Гейл хорошо это понимал. В бой он бросил 12-й батальон своих парашютистов. Батальон понес почти такие же потери, как и «Черная стража», но сумел взять сильно укрепленную немцами деревню и тем спас положение по всему периметру английских позиций восточнее Орна. Расчеты Монтгомери нанести удар в районе Каньи, еще на 8 км южнее, тихонько предали забвению – 51-я дивизия была так деморализована, что не могла овладеть даже близлежащим населенным пунктом Сент-Онорин. В сложившейся обстановке Монтгомери должен был, пожалуй, благодарить Главного маршала авиации Ли-Мэллори, который так горячо возражал против его предложений. Ведь если бы 1-ю воздушно-десантную дивизию сбросили на равнине между Каном и Фалезом, а потом не сумели к ней пробиться – такой поворот событий стал бы предвестием арнемской катастрофы
[152]
. В тот раз генерал Брэдли промолчал, однако он ясно понял, как опасно использовать воздушный десант в чисто тактических целях, и позднее, в ходе своего крупного прорыва, отказался от подобного.
Главные свои надежды Б. Монтгомери возлагал на обход Кана справа, по флангу американской 1-й дивизии. Более оптимистично оценивал обстановку командующий британской 2-й армией генерал-лейтенант сэр Майлс Демпси, который по характеру был почти полной противоположностью Монтгомери. Вопреки нелестному прозвищу Бимбо
[153]
, это был скромный и сдержанный человек с обветренным лицом и типично военными усиками. Генерал Дж. Паттон после первого знакомства отнесся к нему пренебрежительно, а в дневнике записал: «Внешность у него неприметная, да и вообще я думаю, что он привык во всем поддакивать начальству». На самом же деле Монтгомери хотел командовать не только всей 21-й армейской группой, но и самой 2-й армией. Не имея возможности занять сразу обе должности, он нередко отдавал приказы командирам корпусов через голову Демпси. У сэра Майлса не было выбора: пришлось смириться с тем, что он не столько командующий, сколько почетный начальник штаба. Во многом такая роль его устраивала. Он подставлял Монтгомери свое надежное плечо. Феноменальная память сэра Майлса счастливо сочеталась с невероятной способностью наглядно представлять себе местность по карте. К тому же он никогда не жаловался, если Монтгомери присваивал все лавры себе.
Демпси и был основным автором плана операции по взятию Кана в клещи с выброской десанта в тылу противника. Еще до начала вторжения он явно не был убежден в том, что удастся овладеть Каном в первый же день, и вообще не верил в возможность взятия города лобовым ударом. Но не хуже сознавал он и все опасности, которые могли возникнуть, если продвижение линии фронта застопорится. Демпси предложил здравый в своей основе план. К сожалению, из-за непогоды 7-я танковая дивизия высадилась на берег позднее расчетного времени. Затем потерпели неудачу 50-я дивизия и 8-я танковая бригада, которым была поставлена задача занять исходные позиции в долине Селя для наступления на Кан. Дорогу англичанам преградила Учебная танковая дивизия, хотя ее появление на фронте открывало перед 2-й армией и новые возможности активных действий. 7-я танковая дивизия получила возможность обойти немецкую Учебную танковую через американский сектор (американская 1-я дивизия в это время продвигалась к Комону), а затем резко повернуть влево. Это позволило бы англичанам просочиться в брешь, образовавшуюся в тылу немцев, ведущих бои с 50-й дивизией.
Когда М. Демпси утром 12 июня побывал в штабе 7-й дивизии, ее командир генерал-майор Эрскин выразил твердую уверенность в том, что предлагаемый маневр должен принести успех. Бобби Эрскин вообще не верил в то, что кто-то способен остановить его дивизию. Танковые полки прославленных «Крыс пустыни» после побед в Северной Африке стали чрезмерно самоуверенными, хотя на нормандском фронте обстановка была совсем другая. В отличие от холмистой равнины и пшеничных полей в районе Кана сейчас они находились в нормандском бокаже, где высокий кустарник окаймлял низенькие узкие дороги. «После пустыни ты будешь поражен, – предупреждал прибывшего на фронт приятеля солдат Шервудских егерей. – Там, в пустыне, мы фрицев видели, как и они нас. А здесь они-то нас по-прежнему видят, да будь я проклят, если нам удается их разглядеть хоть краешком глаза». И добавил, что когда наступаешь по закрытому зеленью туннелю, то «сердце так в пятки и уходит». Хотя к вторжению готовились много месяцев, ни англичане, ни американцы так и не научились воевать в этой очень живописной местности, где обзор был резко ограничен. В Нормандии кустарник, разгораживающий небольшие крестьянские поля и окаймляющий любую дорогу и тропинку, по крайней мере в три раза выше, чем привычный английский кустарник, да и растет он так густо, что даже танку сквозь него не пробиться.
Демпси приказал Эрскину двигаться на Виллер-Бокаж, выдвинув вперед 11-й гусарский – танковый разведполк. Эрскин, однако, поставил полку задачу служить фланговым охранением, допустив тем самым серьезную ошибку. Эрскин сгорал от нетерпения – ему уже целые сутки мечталось начать наступление, и, как оказалось, не зря. Задержка же произошла по вине его прямого начальника, командира 30-го корпуса генерал-лейтенанта Джерарда Бакнелла.
Хотя в боях на Сицилии и в Италии Бакнелл сумел произвести положительное впечатление на Монтгомери, у него было слишком мало опыта в применении танков. Он не заслужил похвал и у фельдмаршала Алана Брука, который записал в дневнике через два месяца после начала вторжения: «Для командира корпуса Бакнелл слабоват, и я вижу, что этой должности он не соответствует». Лавры он снискал взятием Байе, но те, кто хорошо знал генерала, оценивали его невысоко. Были сомнения и у Демпси, но он придержал их при себе. Как заметил командир американских десантников генерал Максуэлл Д. Тейлор, у английских командующих не было привычки жестко давить на своих подчиненных. Американские генералы считали, что их британские коллеги страдают излишней благовоспитанностью.
Из-за того что Эрскин нарушил приказ и не выслал танковый разведполк в головное охранение, направив его на фланги, дивизия попала в засаду и потерпела одно из самых разгромных поражений за всю историю английской армии. В обнаруженную в немецких позициях брешь устремилась 22-я танковая бригада, которой командовал храбрый, но весьма эксцентричный бригадный генерал Хайнд по прозвищу Полоумный. К вечеру его передовая часть, 4-й конный полк Лондонского графства (прозванный «Меткие стрелки»), вышел на дорогу к Комону всего в 8 км от Виллер-Бокаж. Полк вместе с приданной ему ротой 1-го батальона стрелковой бригады остановился на ночевку, организовав круговую оборону.
На рассвете танкисты и пехота быстро двинулись по дороге дальше, к своей цели. 13 июня в 08:00 они вступили в Виллер-Бокаж, где их восторженно приветствовали жители. Жандармы в парадной форме с трудом сдерживали охваченные энтузиазмом толпы, которые осыпали танки «Кромвель» дождем цветов, а солдат щедро угощали сидром и сливочным маслом. На волне этого восторга всем казалось, что Виллер-Бокаж взят без всякого труда. Городок занимал господствующие позиции, возвышаясь над долиной Селя и находясь в 1,5 км от реки Одон. Отсюда меньше 20 км на юг до горы Пинсон, господствующей высоты всего этого района, а Кан стоит в 12 км к востоку.
