«В конце августа [1935 г.] мне позвонил командующий военным округом [генерал фон Клюге], который хотел, чтобы я приехал и встретился с ним, чтобы обсудить что-то очень срочное. В это время я был на учебном полигоне в Ордруфе; вблизи которого мы и встретились и спокойно поговорили с глазу на глаз.
Он был крайне дружелюбен, рассказал мне, что 1 октября я должен сменить фон Рейхенау на посту начальника вермахта [управления вооруженных сил] в министерстве Бломберга и что другому кандидату на этот пост, фон Фитингофу, уже отказали. Я был очень взволнован и, несомненно, не мог этого скрыть. Затем он сказал мне, что за моим выдвижением стоял Фрич и что я должен иметь в виду, что это было практически вотумом доверия от Фрича и Бломберга. Я попросил его сделать все возможное и невозможное, чтобы предотвратить мое назначение, для этого еще было время. Я просил его сказать Фричу, что, как солдат, я никогда не был так счастлив, как сейчас, командуя дивизией в Бремене; я не хотел иметь никаких дел с политикой. Он пообещал сделать это, и мы расстались.
По дороге назад из Ордруфа в Бремен я остановился на несколько дней в Хельмшероде, где жила моя жена с нашими детьми. Она убеждала меня согласиться на эту должность и не делать ничего, что могло бы навредить моим шансам на избрание...»
У Кейтеля с Фричем долгое время были хорошие отношения, и он высоко ценил Бломберга как понимающего, умного и образованного руководителя. Кейтель хотел укрепить позиции военного министра рейха как Верховного главнокомандующего вооруженными силами и создать для него в управлении вооруженных сил – и прежде всего в департаменте национальной безопасности – эффективный объединенный оперативный штаб, управляющий всеми родами войск. Он никогда не считал себя, как по образованию, так и по талантам, пригодным для роли начальника Генерального штаба вооруженных сил; как и Бломберг, он осознавал необходимость установления такого поста, но этот пост никогда не был создан. И армия – в лице генерал-полковника Фрича и генерала Людвига Бека, позднее ставшего начальником войскового управления и главным военным теоретиком, – а также военно-морской флот изо всех сил противились этим новшествам.
Но активнее всего протестовала именно армия. Генерал Бек, начальник Генерального штаба сухопутных сил, откомандировал одного из своих наиболее талантливых офицеров Генерального штаба баварца Альфреда Йодля в департамент национальной безопасности в благой надежде на то, что Йодль будет защищать интересы армии. Но Йодль, блестящий мыслитель, также загорелся новыми идеями. Ненависть Бека к Кейтелю стала смертельной, до такой степени, что такой изысканный человек, как Бек, стал использовать грубые выражения.
Еще большей проблемой было приведение в порядок военно-воздушных войск Германии: этот третий и новейший род войск находился под командованием бывшего капитана авиации Германа Геринга, только что произведенного в генерал-полковники и наслаждавшегося обладанием уникальной политической властью, сочетая должности рейхсминистра авиации, премьер-министра Пруссии и комиссара четырехлетнего плана, одновременно не входя в высшие партийные круги.
Отношения Кейтеля и Бломберга были дружескими, но прохладными и официальными. Они хорошо относились друг к другу, никогда не ссорились и даже не спорили друг с другом; но какой-либо близости, которую можно было бы ожидать после долгих лет знакомства, начиная с 1914 г., между ними не было. Сам Кейтель всегда приписывал это тому, что после смерти жены весной 1932 г. Бломберг замкнулся в себе. Его же отношения с фон Фричем, главнокомандующим сухопутными силами, были, напротив, всегда дружескими, сердечными и доверительными. По инициативе последнего они часто проводили вечера наедине друг с другом, разговаривая и предаваясь воспоминаниям за бокалом вина.
В 1936 г. Кейтеля произвели в генерал-лейтенанты; этот год был полностью занят перестройкой в вооруженных силах Германии и принес весьма драматические дни, связанные с ремилитаризацией Германией Рейнской зоны 7 марта 1936 г.
«Это была очень рискованная операция, поскольку существовала огромная опасность того, что французы наложат санкции. Жесткие протесты западных держав склонили Бломберга предложить Гитлеру отозвать те три батальона, которые фактически были всеми нашими войсками, перешедшими Рейн, и которые продвинулись до Экс-ла-Шапель, Кайзерслаутерна и Саарбрюккена. Второй батальон 17-го пехотного полка вошел в Саарбрюккен и проходил по торговой площади, а в это время французские пушки были наведены на город. Гитлер отвергал все предложения по отводу батальонов: если враг атакует, они должны будут приять бой и не отступать ни на дюйм. Были изданы соответствующие приказы на этот случай.
Три наших военных атташе в Лондоне получили наиболее сильные протесты. Фрич и Бломберг снова возражали Гитлеру, но он отвергал любые уступки угрозам. Наше министерство иностранных дел получило ноту из Лондона, требующую гарантий, что к западу от Рейна не будет построено ни одного укрепления. Бломберг улетел в этот день в Бремен. В его отсутствие фюрер вызвал к себе Фрича, Нейрата [рейхсминистра иностранных дел] и меня. Это был первый раз – не считая первого случая, когда я рапортовал ему среди других генералов, – когда я предстал перед ним. Он поинтересовался, что планируют Фрич и Нейрат ответить на эту ноту, и наконец спросил меня. До этого момента я был только безмолвным слушателем. На его вопрос я предложил ответить, что пока мы не будем там воздвигать постоянные укрепления: мы могли сказать это с чистой совестью, поскольку только по техническим соображениям нам потребуется не менее года, чтобы сделать там хоть что-нибудь. Фюрер спокойно выслушал меня, но, как показалось, сначала не расположен был соглашаться с моим предложением; затем он решил ответить на эту ноту уклончиво: мы ответили, что мы будем учитывать их требования, несмотря на то что у нас и не было таких планов, и в настоящий момент мы не видим в этом необходимости. Поскольку мы уже начали строительство укреплений вдоль других участков нашей западной границы, хотя они были только частью долгосрочной программы, рассчитанной до 1950 г., никто лучше французов не понимал необязательные отговорки, к которым мы прибегали в нашей терминологии.
Нейрату было приказано подготовить этот ответ, а Фричу и мне было разрешено удалиться. Это была моя первая официальная встреча с Гитлером. В последующие дни напряжение ослабло: Гитлер играл с огнем и победил, действуя против совета его солдат, он нисколько себя не скомпрометировал. Он показал большее хладнокровие и более развитый политический инстинкт. Маленькая победа, которая возвысила его в наших глазах».
* * *
В 1938 г. генерал-лейтенант Кейтель, бывший тогда главой управления вооруженных сил, был рекомендован Гитлеру уходящим в отставку военным рейхсминистром фон Бломбергом, как его новый начальник канцелярии.
Бломберг мог рекомендовать его с чистой совестью. Управление вооруженных сил было уже отдельной гибридной структурой: формально Бломберг мог иметь заместителя, как военный министр и «начальник штаба» в качестве Верховного главнокомандующего вооруженными силами; но в диктаторской структуре фюрера с полным отсутствием парламентской жизни, и только редкими плебисцитами, проводимыми время от времени, должность государственного секретаря потеряла свою значимость, и даже и во времена Веймарской республики, с ее гражданскими секретарями по обороне, не было такой должности. Неофициально эти обязанности исполнял лично начальник Главного управления рейхсминистра обороны.
