Так Адольф Гитлер говорил в 1938 г., до начала каких-либо аннексий и завоеваний; это была естественная кульминация скопления в одних руках всех важных должностей власти старого традиционного государства, от рейхсканцлера и рейхспрезидента до Верховного главнокомандующего вооруженными силами, поскольку, как показывает опыт, это, по-видимому, modus vivendi подобных диктаторских систем. Нельзя пренебрегать одним выводом, суть которого была выделена профессором Германом Яррайсом, германским конституционным и правовым экспертом на Нюрнбергском трибунале, что если фюрерское государство, самовластие, возникло формально конституционным и законным путем, то такой диктатор становится законом
[62]
.
Кандидату Кейтеля на должность командующего сухопутными войсками, генералу фон Браухичу, во время национального кризиса 1938 г. было указано, что одной из его задач будет как можно теснее объединить вооруженные силы с национал-социалистическим государством; против чего он, как и Кейтель, почти не возражал. Для них проблемой был не столько национал-социализм, как таковой, сколько сам Гитлер. Для этих солдат решающим фактором была не доминирующая политическая система, а личность во главе ее.
Кейтель по памяти цитирует речь Гитлера, произнесенную, видимо, перед несколькими высшими офицерами 30 января 1939 г. (Памятная версия находится среди бумаг его защитника.) Гитлер распространялся о недостатке удачи, что до настоящего момента препятствовало стремлениям Германии достичь статуса мировой державы. Вооруженные силы, продолжил он, должны выстоять до 1942 г. «Основной конфликт» с Британией и Францией неизбежен, и он вызовет его в нужное время. Крепкими словами он порицал «пессимистический элемент» в военном командовании, «интеллектуальную недостаточность», которые еще продолжают иметь место со времен Шлиффена, и однобокое интеллектуальное «сверхразмножение». По словам Гитлера, там необходимо провести «полную и радикальную» перемену. Офицерский корпус погряз в пессимизме (намек на его поведение во время судетского кризиса). Гитлер сослался на дело Адама и возмущенно заметил: «Какое государство мы получим, если повсюду будет распространяться подобное настроение». Он требовал внедрить новую систему для отбора офицеров: в будущем он хотел иметь только тех офицеров, которые бы слепо верили в него. Дословно он сказал: «Я больше не желаю ни от кого получать предупреждающих докладных» (намек на войну докладных, которую вел генерал Бек в 1938 г.). Задача донести до офицерского корпуса новые стремления должна была быть возложена на Браухича. Закончил он призывом: «Я заклинаю вас всех постараться осознать поставленные перед вами задачи».
Во время этих предварительных слушаний в октябре 1945 г., которые были опубликованы (Нацистский заговор и агрессия. Приложение В. С. 1284 и далее) под заголовком «Анализ Кейтелем личности Гитлера и его характерных черт», он дает inter alia
[63]
несколько примеров маниакальной подозрительности Гитлера.
Первый касался отношения Гитлера к старейшему и наиболее уважаемому офицеру сухопутных сил, фельдмаршалу фон Рундштедту. Фон Рундштедт, главнокомандующий группой армии «Юг», был 3 декабря 1941 г. по своей собственной просьбе освобожден Гитлером от его должности, поскольку он отказался подчиниться нескольким приказам Гитлера, требовавшего от него невозможного. В 1942 г., после болезни и ухода в отставку фельдмаршала фон Вицлебена, его вновь вызвали и назначили главнокомандующим Западным фронтом (группой армий Д).
Когда в июле 1944 г. союзнические силы вторжения с успехом провели свои наступательные операции, как и следовало ожидать, Гитлер вновь отстранил фельдмаршала фон Рундштедта от дел, и Кейтель услышал, как Гитлер сказал о нем: «Он уже старик, у него сдали нервы. Он больше не в состоянии владеть ситуацией, поэтому должен уйти». Примерно восемь недель спустя Гитлер сказал Кейтелю: «Я бы очень хотел встретиться с фельдмаршалом фон Рундштедтом и узнать, насколько он поправил свое здоровье».
Рундштедту было приказано явиться в штаб-квартиру фюрера в Восточной Пруссии, где он прождал три дня, и в конце концов весьма раздраженно спросил у Кейтеля, что это за игра такая и почему послали за ним. Кейтелю не оставалось ничего другого, чем попросить его потерпеть. Он спросил у Гитлера, какие у него планы насчет фельдмаршала; Гитлер ответил: «Я скажу вам завтра». На следующий день Гитлер отмахнулся от Кейтеля, сказав: «Сегодня у меня нет на него времени». И только на третий день он сказал: «Загляните ко мне сегодня вечером в такое-то время и приведите фельдмаршала фон Рундштедта». (На самом деле, как нам теперь известно, преемник Рундштедта на Западном фронте, фельдмаршал фон Клюге, совершил самоубийство, поскольку ожидал вызова по поводу его соучастия в заговоре 20 июля 1944 г.)
Гитлер сказал Рундштедту: «Господин фельдмаршал, я бы хотел еще раз поручить вам командование Западным фронтом». Рундштедт ответил: «Мой фюрер, что бы вы ни приказали, я буду выполнять свой долг до последнего вздоха».
Эти тесные и постоянные тиски солдатского долга и такое его отношение к главе государства были так же обязательны для фон Рундштедта, как и для Кейтеля; фон Рундштедт принадлежал к тем старшим офицерам, которых Кейтель весьма резко характеризовал – по крайней мере один раз – как «подхалим-генералы». И весь тот гнев, что Рундштедт мог собрать для яростных проклятий Гитлеру по телефону, не помешал ему занять председательское место на Суде чести над генералами и штабными офицерами, что подняли руку на фюрера или были заподозрены в этом.
5 сентября 1944 г. Рундштедт заменил следующего преемника фон Клюге, фельдмаршала Моделя, на должности главнокомандующего Западным фронтом. После разговора с Рундштедтом в своей штаб-квартире Гитлер сказал Кейтелю: «Вы знаете, что уважение, которым пользуется Рундштедт, и не только в армии, но и в других родах войск тоже, в военно-морском флоте и ВВС, абсолютно уникально. Он может выйти из любого положения, и у меня нет никого, кто бы пользовался таким же уважением, как он».
После того как последнее большое наступление Гитлера, второе наступление в Арденнах в декабре 1944 г., провалилось, он после некоторых колебаний вновь вернулся к своей прежней оценке Рундштедта: он был уже слишком стар и потерял хватку, он был уже не способен управлять своими генералами и т. д. Он, Гитлер, вновь должен отстранить его. Кейтель добавляет к этому, что Гитлер всегда ценил в себе, что может правильно оценить людей, чего на самом деле никогда не было.
Кейтель дает другую иллюстрацию характера Гитлера, беседу с Гитлером о проблемах вооруженных сил. Гитлер спросил его: «Сколько полевых легких гаубиц мы производим ежемесячно?» Кейтель ответил: «Примерно около ста шестидесяти». Гитлер: «Я требую девятьсот!» И продолжил спрашивать: «Сколько выпускается в месяц 88-миллиметровых зенитных снарядов?» Кейтель: «Около 200 000». Гитлер: «Я требую два миллиона!» Тогда Кейтель возразил: «Но как же мы это сделаем? Каждый отдельный снаряд должен иметь часовой механизм, а у нас их недостаточно. У нас только несколько заводов выпускает для них часовые механизмы». Гитлер ответил: «Вы не в состоянии меня понять; я поговорю об этом со Шпеером, а затем мы построим заводы, и через шесть месяцев у нас будут эти взрыватели».
