Книга Кумаонские людоеды, страница 24. Автор книги Джим Корбетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кумаонские людоеды»

Cтраница 24

Когда я обогнул скалу и оглянулся через правое плечо, я увидел морду тигрицы.

Постараюсь дать ясную картину создавшегося положения.

Песчаный участок за скалой был совершенно ровным. Справа была гладкая плита пятнадцати футов в высоту и слегка наклоненная вперед, слева — голый крутой обрыв тоже футов в пятнадцать, над которым нависли густые колючие заросли, на дальнем конце — обрыв, похожий на тот, по которому я соскользнул, но несколько повыше. Песчаный участок, окаймленный этими тремя природными стенами, имел около двадцати футов в длину и половину такого расстояния в ширину; на нем с вытянутыми вперед передними лапами и поджатыми под тело задними лежала тигрица. Голова ее возвышалась на несколько дюймов над передними лапами и, как выяснилось позднее, находилась в восьми футах от меня. На морде тигрицы была улыбка, подобная той, какую можно видеть на морде собаки, приветствующей своего хозяина после его долгого отсутствия.

Две мысли промелькнули в моем мозгу: одна — что мне необходимо первому сделать все необходимые движения, другая — что эти движения надо произвести так, чтобы не встревожить тигрицу. Я держал винтовку со снятым предохранителем в правой руке, по диагонали к груди, чтобы направить дуло на тигрицу, ружье надо было повернуть на три четверти окружности.

Поворот ружья одной рукой начался медленно и едва заметно. Когда я сделал четверть поворота, приклад коснулся моего правого бока. Теперь стало необходимым вытянуть руку, и, когда приклад передвинулся за мой правый бок, я медленно продолжал поворачивать ружье. Рука моя вытянулась на полную длину, и вес винтовки начинал давать себя чувствовать. Оставалось еще немного повернуть дуло. Тигрица, ни на мгновение не спускавшая глаз с моего лица, рассматривала меня все с тем же выражением удовольствия на морде.

Кумаонские людоеды

Сколько времени занял поворот ружья на три четверти окружности, не могу сказать. Я смотрел в глаза тигрицы, поэтому не мог следить за движением ствола; мне казалось, что рука моя парализована и что поворот никогда не произойдет. Все же движение было закончено, и как только дуло было обращено на тигра, я нажал спуск.

Я услыхал звук выстрела, резко раздавшийся в узком пространстве, и почувствовал отдачу. Хотя это были реальные признаки того, что оружие подействовало, я находился во власти страшного кошмара, когда кажется, что нажим на спуск был напрасным и что ружье отказывает в самый критический момент.

Заметный промежуток времени тигрица оставалась совершенно неподвижной, но потом очень медленно голова ее поникла на вытянутые лапы, и в то же время из отверстия, сделанного пулей, потекла струйка крови. Пуля повредила ей позвоночник и задела вершину сердца.

Два человека, шедших за мной в нескольких ярдах расстояния и отделенных от тигрицы скалой, приостановились, когда увидели, как я вытянулся и повернул голову. Они инстинктивно почувствовали, что я увидел тигрицу, и по моему поведению решили, что тигрица была совсем близко. Как мне говорил впоследствии Мадо Синг, он чуть не крикнул мне, чтобы я бросил яйца и взял ружье в обе руки. Когда я выстрелил и опустил к ногам дуло винтовки, Мадо Синг по моему знаку поспешил ко мне на помощь; я внезапно почувствовал, что не могу держаться на ногах, добрался до упавшего дерева и сел.

Еще не осмотрев лап тигра, я знал, что отправил в «блаженные охотничьи угодья» именно чоугарскую тигрицу. Ножницы, которые помогли ей перерезать нить жизни шестидесяти четырех человек (население уезда считало, что их число было вдвое большее), в тот момент, когда добыча, казалось, снова была в лапах зверя, перерезали нить его собственной жизни.

Мой успех был обусловлен тремя обстоятельствами, каждое из которых на первый взгляд могло показаться неблагоприятным: первое — яйца в моей левой руке, второе — то, что у меня было легкое ружье и третье — то, что тигр был людоедом.

Если бы в моей руке не было яиц и я держал ружье обеими руками, то, увидав тигра вблизи, инстинктивно попытался бы повернуться к нему. Прыжок тигра задержался из-за моей неподготовленности, иначе он был бы неизбежен. Затем, если бы винтовка не была такой легкой, я не мог бы направить ее так, как это было крайне необходимо, и потом разрядить ее вытянутой рукой. И, наконец, если бы тигр не был людоедом, он, найдя, что у него нет выхода, стал бы пробивать себе дорогу. А если тигр удаляет кого-либо со своей дороги, это приводит обычно к роковым результатам.

Пока мои спутники делали обход и поднимались на гору, чтобы освободить буйвола и взять веревку (она нужна была для других более приятных целей), я поднялся по скалам и вернул яйца их законному хозяину. Я прошу снисхождения за то, что так же суеверен, как мои собратья. Трижды в течение долгого времени, в общей сложности более года, я пытался, и пытался изо всех сил, застрелить тигрицу и все неудачно. А теперь, через несколько минут после того как я нашел яйца, счастье посетило меня.

Яйца, которые все время находились в безопасности в моей левой ладони, были еще теплыми, когда я клал их обратно в маленькое углубление в скале, заменявшее гнездо. Когда я проходил по этому месту через полчаса, на яйцах уже сидела мать. На пестрой скале окраска птицы даже мне, точно знавшему местоположение гнезда, мешала отличить птицу от окружающих предметов.

Буйвол за эти месяцы стал таким ручным, что шел за человеком, как собака. Он спустился с горы, обнюхал тигрицу и лег на песке, спокойно занявшись жвачкой, пока мы привязывали убитого зверя к крепкому шесту, который срубили мои помощники.

Я думал отправить Мадо Синга в сторожку за помощью, но он не хотел и слышать об этом. Он и его товарищ ни за что не хотели уступить кому-либо честь нести людоеда. По его словам, задача эта не слишком трудна, если я соглашусь помочь им и если мы будем часто останавливаться для отдыха. Нас было трое сильных, закаленных мужчин, причем двое привыкли с детства носить тяжелые грузы. Тем не менее стоявшая перед нами задача требовала геркулесовых усилий.

Тропа, по которой мы спускались, была извилистой и слишком узкой, чтобы пронести по ней шест с привязанной к нему тигрицей. Поэтому мы часто останавливались, чтобы отдохнуть и привести в порядок прокладки, сделанные для того, чтобы шест не слишком врезался в плечи. Подымались мы прямо по горе через заросли ежевики и терновника, на колючках которых оставили часть своей одежды и кожи.

Солнце еще озаряло окрестные горы, когда три растрепанных, но очень счастливых человека, за которыми шел буйвол, принесли тигрицу в калаагарскую лесную сторожку. И с того вечера и до сегодняшнего дня ни одного человека не было убито или искалечено в горах и долинах на пространстве в несколько сотен квадратных миль, где в течение пяти лет свирепствовала чоугарская тигрица.

На карте восточного Кумаона, висящей передо мной на стене, я добавил еще один крест и дату: крест — в двух милях на запад от Кала-Агара, а дату — 11 апреля 1930 г.

Когти тигрицы были сломаны и стерты. Один из ее клыков был сломан, а передние зубы стерты до челюсти. Эти недостатки сделали ее людоедом. Они были причиной того, что тигрица не могла обычным способом и собственными усилиями убить большинство из тех людей, на которых нападала с того дня, как лишилась помощи молодого тигра, убитого по ошибке при моем первом посещении местности.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация