Чем труднее сформулировать переживания потери, тоски и чувства утраты для людей вокруг нас, тем более разобщенными и одинокими мы себя чувствуем. Среди стратегий того, как справиться с этим, отмечается ведение записей о переживании горя и скорби: для участников моих исследований записи оказались наиболее полезными, чтобы прояснить собственные чувства самим себе и потом сформулировать их для окружающих. Некоторые участники делали это с помощью психологов, другие – самостоятельно. В любом случае участники говорили о необходимости писать свободно, без объяснения или оправдания своих чувств. Именно эти интервью заставили меня более пристально взглянуть на идею написания ОПН в рамках процесса подъема.
Разбираемся с прощением
Я профессионально разбиралась с концепцией прощения десять лет. Эта тема полностью отсутствовала в моих предыдущих работах и книгах. Почему? Потому что я не могла добраться до сути: во всех моих данных я не могла увидеть осмысленную модель.
Я подобралась к этой теме очень близко перед написанием «Даров несовершенства», но, когда книга уже готовилась к печати, я провела три интервью, и то, что я узнала, полностью вышло за рамки моей модели. В принципе это было нормально: большинство научно-исследовательских методологий допускают исключения. Если есть одно или два небольших исключения, то это нормально до тех пор, пока большинство данных находятся в рамках модели. Однако в обоснованной теории не может быть никаких исключений. Каждая история имеет значение, и для того, чтобы гипотеза была действительной, все категории и свойства должны соответствовать собранному материалу, быть актуальными и находить отражение в данных. Если что-то не работает, значит, суть еще не найдена. Кажется, что все невероятно сложно, но этот принцип еще ни разу меня не подвел.
Спустя несколько лет я слушала в церкви проповедь преподобного Джо Рейнольдса на тему прощения. Он делился с прихожанами своим опытом работы с одной семейной парой, которая оказалась на грани развода после того, как жена узнала об измене мужа. Оба они были опустошены вероятностью окончания брака, но она не могла простить ему измену, да и сам он не находил себе прощения. Отец Джо оглядел аудиторию и сказал: «Чтобы прощение пришло, что-то должно умереть. Если вы выбираете прощение, то вам придется столкнуться с болью. Вы просто должны пострадать».
Я тут же инстинктивно схватилась за голову. Как будто кто-то наконец сложил правильную последовательность чисел, чтобы открыть кодовый замок, с которым я не могла справиться в течение многих лет. А тут механизм начал поворачиваться, и все встало на свои места! Все было понятно. Нашлась недостающая часть. Прощение дается с таким трудом, потому что оно связано со смертью и горем. Я искала модель в людях, наделенных великодушием и любовью, но не в тех, что испытывают чувство горя. И тут меня озарило: при переживании потери нас окружают тяжелые и темные страхи, а это значит, что нет ничего более смелого и настоящего, чем желание принять горе, чтобы простить. Получить прощение означает быть любимым.
Смерть или конец чего-то, которых требует прощение, приходят в разнообразных формах и проявлениях. Нам, возможно, придется похоронить свои ожидания или мечты. Вероятно, нам придется отказаться от возможности «быть правым» или от надежды делать то, что у нас на сердце, и при этом сохранять поддержку или одобрение других. Отец Джо объяснил: «Что бы это ни было, оно должно уйти. Будет неправильно просто отложить это в сторону. Оно должно умереть. О нем придется горевать. Это действительно высокая цена. Иногда слишком высокая».
В течение следующих нескольких лет я пересматривала данные через эту новую призму прощения, на этот раз включая смерть и горе, связанное со смертью. Я переделала и переработала свое исследование, провела дополнительные интервью и изучила литературу. Я не удивилась, когда обнаружила растущее число эмпирических доказательств того, что прощение положительно соотносится с эмоциональным, психическим и физическим благополучием.
Появилась четкая и понятная модель, которая нашла подтверждение в книге The Book of Forgiving: The Fourfold Path for Healing Ourselves and Our World («Прощение: четырехступенчатый путь к исцелению себя и нашего мира») архиепископа Десмонда Туту и его дочери, преподобной Мпхо Туту.
Архиепископ Туту был председателем Комиссии правды и примирения в ЮАР, а преподобная Мпхо Туту, епископальной священник, – исполнительным директором Фонда наследия Десмонда и Лии Туту. Книга «Прощение» стала одной из самых важных книг моей жизни. Честно говоря, я не могу подобрать правильных слов, чтобы адекватно описать ее. Она подтвердила не только то, что я узнала о прощении от Джо, но также и все то, что я узнала об уязвимости, стыде, мужестве и силе историй человеческих побед и поражений. В книге излагается практика прощения, которая включает рассказывание истории, признание боли, дарование прощения и обновление или окончание отношений.
Архиепископ Туту пишет:
Простить – это не просто проявить альтруизм. Это лучшая форма корысти. Это также процесс, который не отрицает ненависть и гнев. Эти эмоции являются частью бытия человека. Вы не должны ненавидеть себя за то, что ненавидите других людей, которые совершают ужасные вещи: глубину вашей любви отражает степень вашего гнева.
Тем не менее, когда я говорю о прощении, я имею в виду веру в то, что вы можете по итогам этого процесса стать лучше. Лучше по сравнению с тем человеком, который охвачен гневом и ненавистью, ведь остаться в этом состоянии означает замкнуться в состоянии жертвы и зависеть от преследователя. Но если откроете в себе прощение, тогда вы разорвете связь с преследователем. Вы сможете двигаться дальше и даже можете помочь преследователю тоже стать лучше».
Таким образом, прощение не означает, что надо забыть или снять ответственность за нанесенную обиду; это процесс принятия произошедшего и исцеления своих жизней для того, чтобы мы смогли по-настоящему жить дальше. Отец и дочь Туту в своей работе о прощении говорят не только о том, как важно называть свой опыт и признавать его, но и рассказывают, как понимание всего процесса способно привести к ясности, мудрости и самоуважению. Мы частенько хотим найти легкие и быстрые решения сложных переживаний. Мы сомневаемся в своей собственной храбрости, а перед лицом страха сдаемся слишком быстро.
Клодии, переживающей нелегкую семейную ситуацию, скорее всего, придется разбираться с прощением. Я ни в личной, ни в профессиональной жизни никогда не встретила никого, кто бы смог избежать прояснения темы прощения, в том числе и прощения самого себя. В семьях и при других близких отношениях мы и любим друг друга, и причиняем друг другу боль. Тогда возникает вопрос: «Что должно закончиться или умереть, чтобы наши отношения возродились?»
Однажды в таком процессе работы с прощением себя мне пришлось убить мысль о том, что моя исследовательская работа о стыде и понимании боли, которую он причиняет, позволяет мне никогда не стыдить других людей. Это кажется нелогичным, но мое убеждение в том, что, дескать, «мне-то лучше знать», делало меня слепой к той боли, которую я причиняла. И я не понимала, как и когда мне нужно исправиться. Этому мифу настал конец, а мне пришлось простить себя за неоправданные и порой недостижимые ожидания.
