– Нет! – Я отпрянула от нее в ярости. – Тебя волнует только репутация, ты переживаешь, что подумают люди, если увидят меня с Тэйном. Ты боишься, они решат, что я пала!
– Ты? – Мать снова подскочила ко мне. – Эвери, ты…
– Вот и все, что тебя заботит! – закричала я. – Ты знаешь, что ни один мужчина не посмотрит в мою сторону, если узнает, что моя добродетель под сомнением, и ты беспокоишься, потому что тогда твои планы полетят ко всем чертям!
Я пятилась от нее, качая головой.
– Вот это и есть правда, не так ли? Нет никакого проклятья! Твоя жизнь разрушена, ты росла в бедности, выбрала не того мужчину, и он уничтожил единственное, что делало тебя особенной. И что теперь? Ты решила восполнить неудачи собственной жизни тем, что превратишь меня в благопристойную милую леди с богатым мужем!
Она ничего не ответила. Слезы дрожали на кончиках ее длинных ресниц, и я поняла, что попала в точку.
– Я почти поверила тебе, – прошептала я с горечью, добравшись до входной двери.
Мать почти униженно засеменила следом.
– Но Тэйн… Я знаю, он бы никогда, никогда бы не смог…
– Это неважно! Проклятье, магия, это повлияет на него, я знаю, я… Эвери, мы должны уехать сейчас.
Мое бедро вдруг запылало, я поняла: она пыталась наложить заклинание, прямо сейчас, в этот самый момент, но моя татуировка отразила его и разрушила. Я продолжала пятиться.
– Прекрати! – вскричала я. – Прекрати лгать! Я тебе не верю!
Вытянув руки, она подлетела ко мне так стремительно и быстро, что наверняка и здесь без магии не обошлось, но как только она коснулась меня, я завопила:
– Нет! Уйди!
И тут я почувствовала, как неведомая сила внутри меня будто взвилась, встала на дыбы и отбросила ее прочь! Она немедленно вскочила на ноги и зашипела как дикая кошка, выставив скрюченные пальцы, словно когти.
– Ты не знаешь, что делаешь! Я увезу тебя сейчас же! Из-за него тебя ждут одни лишь страдания! – крикнула мать.
Ее волосы в беспорядке рассыпались по плечам, белоснежная кожа покраснела, а шрам стал багровым. Она напряглась и пригнулась, и выглядела настоящей ведьмой, и очень грозной. По коже прокатилась волна ее магических ударов, бедро точно огнем опалило. Она снова колдовала! Но теперь я точно знала, что мать всегда лгала мне, ненавидела Роу и пошла бы на любые уловки, лишь бы разделаться с нашим родом раз и навсегда. Она привязала меня к себе заклинанием, манипулировала мной, спровадила Томми как можно дальше! Словно молния пронзила мои вены. Я чувствовала боль – и магию. Несмотря на бесконечную ложь, об источнике нашей силы мать сказала правду. Огонь, полыхавший внутри меня, вырвался и обрушился на нее. Она сдавленно крикнула и рухнула на пол.
– Эвери, – простонала мать, в ее глазах стояли слезы. Теперь она выглядела жалкой, напуганной моей магией, которую я, наконец, сумела освободить.
– Прекрати, – дрожащим голосом потребовала я. Дверь была сразу за моей спиной, открыв ее, я вдохнула прохладный свежий воздух. – Тебе больше не одурачить меня. Отныне никакого контроля!
Прежде чем она успела еще что-то сказать или пошевелиться, я выбежала из дома и бросилась прочь. С каждым шагом я ощущала, как стремительно росла во мне магия. Она ширилась, копилась, собиралась, будто для взрыва, и вдруг… позади раздался грохот. Я обернулась в тот момент, когда обвалилась крыша большого белого дома. Кровля раскололась ровно посредине и упала наземь, подняв клубы осколков и пыли. Позади меня раздались вопли ужаса, и я побежала прочь.
Глава 21
Боль рождала магию. Не о том ли говорила и бабушка? Должно быть больно. Именно так оно и происходило.
Я бежала из Нью-Бишопа, впервые за многие годы чувствуя, как в жилах бьется и крепнет сила. Однако теперь я была не просто проводником для бабушкиных обрядов, а могла управлять своей магией сама. Мать причинила мне боль, как и бабушка, и на несколько чудесных минут во мне забурлило колдовство.
Но вскоре я вспомнила слова матери о любви, о Тэйне. Его лицо возникло перед моим мысленным взором, и боль утихла, а вместе с ней ушла и магия. Я снова стала просто Эвери, толковательницей снов.
Да, душевная боль и вправду подпитывала магию. Возможно, сильного страдания хватило бы на то, чтобы навсегда остаться настоящей, могущественной ведьмой. Пока же я не смогла завладеть магией надолго, но, по крайней мере, сегодня удалось сделать гораздо больше, чем за время всех моих попыток. Я вспомнила свой сон, подумала о будущем, и непрошеная надежда всколыхнулась во мне. Невозможно убить ведьму Роу!
Значит, способ остановить мой сон существовал. Но какой… По словам матери, я могла стать настоящей ведьмой, только если Тэйн разобьет мне сердце. Если тот, кого люблю больше всего на свете, причинит мне боль.
Но это невозможно.
Если только не…
Непрошеный тонкий голосок в моей голове тихо зашептал: «Твоя мать сказала, проклятье изменит его. Тэйн станет тем человеком, который заставит тебя страдать. И ты наложила на него проклятье уже тем, что полюбила. Она сказала, что ты не сможешь это остановить…»
Я велела назойливому советчику умолкнуть, но сомнения остались. Что, если я и в самом деле наложила на Тэйна проклятье? Что, если мне все еще суждено стать ведьмой, но сперва Тэйн должен будет превратиться в монстра? Или еще хуже: что, если магия изменит его, уничтожит в нем все хорошее и доброе, превратив в жестокое и ужасное существо, а я все равно умру?
Бабушка, должно быть, знала. Даже наверняка! Сколько лет она твердила, что в один прекрасный день все объяснит. Ночами я, еще маленькая, лежала в кроватке и, наблюдая за ее работой, спрашивала, почему не могу мастерить амулеты, как она, если я тоже Роу. Почему в шесть лет, когда я, сидя у нее на коленях, связывала ветра, не могла делать этого самостоятельно? В семь, восемь, девять лет она усаживала меня за стол, давала учебник по языкам, написанный Элмирой, или книгу Фрэнсис о травах и заставляла учить. Я говорила, что не хочу учиться, а просто хочу знать, как делать разные заклинания. В десять лет я начала толковать сны, чувствуя, как пробуждается во мне сила, но по-прежнему не была настоящей ведьмой и магией не владела. «Почему, бабушка? Почему ты не расскажешь мне?» – допытывала я. Она брала мое лицо в ладони и отвечала: «Не сейчас, дорогая. Я расскажу тебе позже. Настанет день, и я все объясню, обещаю».
Ну вот, я и стала взрослой. Больше меня не волновало, что она выгнала меня, отправила прочь, что я подвела бабушку и она отвергла меня. Тэйну грозит опасность, и я заслужила знать правду. Пришло время напомнить бабушке о ее обещании.
Около полудня я добралась к домику на скалах. Пот струился по шее, ноги ныли от усталости, в горле пересохло. Я подошла к двери, но стучать не стала – что бы бабушка ни говорила, это и мой дом тоже. Вошла внутрь, ожидая увидеть ее на кровати или за столом, но в доме было пусто и холодно.
