Но мать надолго замолчала, слышалось только ее прерывистое дыхание.
– Я вернусь за ней, – прошептала она.
Я перестала притворяться, что сплю, повернулась и посмотрела на нее. Но она даже не заметила: лежала с закрытыми глазами, только губы едва шевелились.
– Я вернусь за ней, – повторила она. – Он хотел убить мою малышку. Я вернусь за ней… Я не знаю заклинаний, чтоб удержать его, но моя мать… она умеет останавливать разъяренных мужчин, сумеет защитить от него и мою дочь. «Я приду за ней и убью» – сказал он. Я не могла остаться, иначе он нашел бы нас. Я не могла взять ее с собой… «Оставь ее мне и уходи», – сказала мать. Не учи ее магии, просила я, просто береги ее! Я вернусь за ней…
Мое сердце стучало оглушительно громко, в ушах, в каждой клеточке тела, а я смотрела в лицо матери, в котором смешались любовь и боль. Бабушка влюбилась в капитана по имени Калеб и застала его с другой, а после он насмехался над тем, что между ними было. Я полюбила Тэйна и приняла страдание, о котором и помыслить не могла: он умер у меня на руках. А мама? Она встретила отца, и тот изувечил ее. Это и было любовью и болью?
Моя кожа зудела, все тело будто огнем жгло, я неожиданно села, тяжело дыша. Мое движение разбудило мать, она растерянно заморгала в свете свечи.
– Что… что? – спросила она спросонья слабым голосом, по-прежнему непохожим на голос холодной и спокойной женщины, которую я знала.
– Расскажи мне, – взмолилась я. – Не лги мне больше. Я чувствую Тэйна. Когда творю заклинание, я чувствую, как он умирает в моих руках снова. А что ощущаешь ты?
Я смотрела на маму. Ее веки трепетали, будто она еще спала. Мама попыталась привстать.
– Я… – ее голос дрожал, – я чувствую боль.
– И я тоже, – кивнула я. – Когда призываю чары, его кровь – по-прежнему на моих руках, я снова и снова переживаю тот момент. А что переживаешь ты?
Она покачала головой, и я вскочила с кровати и, тяжело дыша, заметалась взад-вперед по комнате.
– Скажи! – потребовала ответа я. – Скажи или я так никогда ничего и не узнаю! И никогда тебя не пойму! Мне не верится, что ты могла полюбить моего отца! Тогда что же? Что за боль? Из-за лица? Из-за мальчика-сироты? Скажи мне!
Она удивленно вздохнула, приоткрыла рот. На ее глаза навернулись слезы.
– Мне больно от того, что я ошиблась, – прошептала она. – Ошиблась, когда решила, что тебя нужно держать в безопасности.
Она закрыла глаза, слезы покатились по щекам.
– Я чувствую тот миг, когда выбрала не того человека. Я снова чувствую страх, когда узнала, что он хочет тебя убить. Я ошиблась, оставив тебя у матери вместо того, чтобы взять с собой. Я чувствую твою ненависть, когда уводила тебя от нее, ведь это был единственный дом, который ты знала.
Она открыла глаза, синие, словно вымытое дождем летнее небо.
– Вот что я чувствую. Поэтому и бросила магию. Я не в силах каждый раз переживать это заново.
– Я думала, наше проклятье касается только первой любви, – произнесла я дрожащим голосом, – первого человека, которого мы полюбим и который причинит невыносимую боль.
– Да, – согласилась она. – Так и есть.
Мама протянула ко мне руку и коснулась щеки.
– Моя маленькая любовь, – улыбнулась она. – Моя девочка…
Холод сковал мою грудь, разлился к пальцам рук, и я отскочила в сторону. Некоторое время я лишь ошарашено глядела на мать, на ее протянутую руку и мягкую улыбку, на ее глаза, в которых светилась нежность. Моя кожа нестерпимо зудела, сердце рвалось из груди, голова шла кругом, а она смотрела так, словно не верила, что раньше я этого не понимала. Первым человеком, которого она полюбила, – была я. И я разбила ее сердце. Я не знала, что сказать, и наконец, тряхнув головой, спросила глухим от боли голосом:
– Почему ты сразу мне все это не рассказала?
– Я не хотела обременять тебя. Не хотела, чтоб ты думала, что я тебя виню. В любом случае все, что со мной случилось…
– Нет! Я имею в виду, почему ты не сказала о том, как мы получаем нашу магию? Ты могла с самого начала объяснить, что со мной случится, если я полюблю кого-нибудь. Но ты ничего не говорила.
– Ты и в самом деле думаешь, что это бы тебя остановило? – Мать покачала головой. – Эвери, если бы я открыла тебе, что секрет нашей магии заключается в том, чтобы встретить мужчину, полюбить его и остаться с разбитым сердцем, неужели ты отвернулась бы от мужчин? Или бросилась бы на улицу искать первого встречного?
Я открыла рот, чтобы возразить, но искренность ее вопроса остановила меня. И правда, что бы я делала, знай все с самого начала? Я никогда не задумывалась ни о браке, ни о любви. Я бы решила, что это невысокая плата, чтобы получить то, чего я всегда хотела. И в воображении тотчас возникла сцена, подобная театральной постановке. Я увидела себя в подвенечном платье, а рядом – Томми. Я наклонилась к нему и прошептала: «Ты всегда любил меня, ведь так? Так?»
– Прости, – произнесла мать тихо. – Я так сожалею обо всем, что с тобой случилось.
Ее голос дрожал.
– Я так сожалею обо всем. Я хотела для тебя только лучшего. Думала всегда… пусть тебе придется жить без любви, что бы ни произошло. Почему бы не избавить тебя от страданий? А если бы ты никогда не полюбила и не открыла свою магию, я бы хотела тебе лучшей жизни, какая только возможна. Я думала, что, если смогу показать тебе, какой чудесной бывает жизнь, ты забудешь о магии.
Я коротко и горько усмехнулась.
– Да нет ничего, что заставило бы меня забыть о магии, – твердо сказала я, зная, что так оно и есть. Мать могла строить какие угодно планы, вынашивать любые идеи, это ничего бы не изменило. – А теперь у меня ничего не осталось.
Ее лицо дернулось от нахлынувших чувств, она легко, едва касаясь, положила ладонь мне на живот.
– Неправда. У тебя есть она.
Дыхание перехватило. Я протиснула свою руку под ее ладонь и попыталась представить, что чувствует она: новую жизнь? Биение крохотного сердечка, легкие толчки, частичку Тэйна? Но минуту спустя я разочарованно оттолкнула ее руку.
– Я не беременна, мам…
– Что? Но я думала…
Воспоминания перенесли меня на берег, где прекрасное тело Тэйна сплеталось с моим. Он просил меня ни о чем не жалеть. И я ему пообещала. Когда он водил пальцами по моей коже, каждый атом в моем теле взрывался сотней крошечных искр. Я хотела его всего, без остатка, хотела без сожаления отдать ему частицу себя – то, что могло принадлежать только ему. Но даже в тот момент мне не удалось сдержать обещания. Я представила Тэйна, обремененным на всю оставшуюся жизнь памятью о мертвой девушке, и оттолкнула. Я не могла этого допустить.
Внезапно мама задрожала от рыданий и оторвала меня от грустных мыслей. Я испугалась и удивилась, не понимая причины. Почему она плачет? Но вскоре плач перешел в громкий смех, задыхаясь, мама схватила мои руки.
