- Это безрассудная езда, засранец!
Мы должны были вот-вот в лоб столкнуться с такси. Я, ругаясь, свернула в последний момент. Мужчина сзади тоже ругался, более громко. Я не хотела причинить вред никому, кроме него, и намеревалась встряхнуть его достаточно сильно, чтобы он не стал преследовать меня, когда я побегу.
- Я знаю, что я выживу, если мы разобьемся. А как насчет тебя? Ты не забыл пристегнуться?
- Ты убьешь нас обоих!
- Отличная мысль!
На самом деле это было весело, в фаталистическом смысле. Я хмуро улыбалась, пока мы сновали туда-сюда среди машин. Нет ничего лучше для правильного начала вечера, чем скоростная гонка на машинах, даже если фактически участвует только одна машина.
- Останови машину немедленно, или я…
- Что - ты? - Я свернула на очередную одностороннюю улицу. На этот раз мы поехали вместе с основным потоком, если не принимать во внимание тот факт, что я неслась со скоростью девяносто миль в час, тогда как остальные - двадцать пять. - Ударишь меня? Дорогуша, если ты отберешь руль у тетушки Тоби, пока мы едем с такой скоростью, мы оба погибнем - имею в виду, я и ты, не только я. Сядь спокойно и наслаждайся ездой, если только наниматель не заплатил тебе так много, что теперь тебе хочется умереть.
Силуэт на заднем сиденье откинулся назад, прорычав:
- Остроухая сучка!…
- На самом деле я остроухая шлюха. Только чистокровки достойны прозвища «сучка». - Я дернулась влево и услышала, как он ударился. - Ты так и не пристегнулся?
- Я тебя убью!
- Становись в очередь.
Каким- то образом мы оказались на тротуаре.
На этот раз он просто зарычал. Отлично. Ему страшно, а я устала, пришло время остановиться. Я нажала на педаль, заставив «фольксваген» резко со скрежетом затормозить, одновременно отстегивая ремень одной рукой. Сотрясение было резким, но оно того почти стоило - давно я так не развлекалась.
Мой незваный пассажир влетел в спинку моего сиденья с оглушительным ударом. Я успела заметить сердитый оскал, тонкие губы, обнажившие крупные желтые зубы, перед тем как выскочить из машины и без оглядки помчаться по улице.
Страх и адреналин - лучшие друзья бегуна. Я пробежала почти четверть квартала, когда услышала звук открывающейся дверцы и мужской голос, требующий, чтобы я остановилась. Ага, сейчас. Это «красная фуражка», военный полицейский, а почти все они - наемные головорезы, они не нападают наугад. Кто-то послал его за мной. Кто бы это ни был, он почти наверняка убил Розу, и, как только они пытками выведают у меня, где сундук с приданым, я тоже умру. Я продолжала бежать и не услышала звука выстрела.
Пуля вонзилась мне в левое плечо чуть выше ключицы. Я вскрикнула, споткнулась, но заставила себя бежать дальше. За секунду боль превратилась в пульсирующую пытку, ясно и четко давшую понять, что у меня неприятности почище того, что нанятый головорез стреляет в меня на улице Сан-Франциско: пуля сделана из железа. Я ощущала распространяющееся жжение и сосредоточилась на нем, заставляя себя двигаться. Часть меня хотела поддаться боли и упасть, и с этой частью надо было справиться, потому что нельзя остановиться и позволить безумцу прикончить меня железом. С простой смертью я могла бы смириться. Но смерть от железа… Ничто не болит так, как рана, нанесенная железом. Я прочувствовала смерть Розы.
Улица была почти пустой - вот уж везение. Единственный раз, когда мне действительно нужна толпа, - и ни души на горизонте. Спереди моя рубашка промокла от крови. Мои движения замедлялись, железо глубже и глубже проникало в тело. Мне грозит соперничество между кровопотерей и отравлением железом - что прикончит меня первым. Если я не найду способ хотя бы остановить кровь, меня уберут из сериала до его начала. Октобер, на выход, действие продолжается. Все, что надо убийце,- это следовать за мной и ждать.
Полузакрыв глаза и зажимая открытую рану в плече, я бежала до тех пор, пока не почувствовала, что бег вот-вот прикончит меня.
Иногда все дело во времени. Спотыкаясь, я подбежала к автобусной остановке аккурат в тот момент, когда подъехал автобус, схватилась за поручни и тут же втащила себя в салон. Ублюдок с пистолетом был довольно далеко и не мог точно прицелиться, а вероятность того, что он сможет догнать автобус, стремилась к нулю. Время и автобусы в Сан-Франциско не ждут никого.
Водитель уставился на меня, когда я полезла в карман за деньгами. Я изо всех сил старалась не обращать на него внимания, сосредоточившись на том, чтобы заставить пальцы слушаться. Они еще подчинялись, но это ненадолго; железо проникало глубже в плечо, и рука постепенно немела. Я взглянула на него, озаботившись своим видом, окровавленным свитером и волосами, спадавшими на плечи. Я не лишилась маскировки? Я не знала, но с железной пулей не стала бы на это полагаться. Железо губит магию.
- Что-то не так, мэм? - спросил водитель.
Я бросила монеты в коробок для денег.
- Я студентка театральной студии, - ответила я так бойко, как смогла. - Слишком увлеклись на репетиции.
По его лицу я поняла, что он мне не поверил, но я также поняла, что он не хочет неприятностей. Он коротко кивнул и закрыл двери, и через пару секунд автобус отъехал от поребрика, скрипя тормозами. Я ухватилась за поручень и рухнула на ближайшее свободное сиденье, умудрившись не упасть и стараясь не прижиматься спиной к спинке. Невежливо пачкать сиденья кровью. Когда мы отъехали на полквартала, движение автобуса стало более равномерным, успокаивая мои нервы и склоняя как следует вздремнуть. Ты этого заслуживаешь, говорило мне движение, ты это заработала. Ты убежала. Теперь закрой глаза и спи.
Как бы я ни была измучена, я понимала, что это плохая идея. Дремать, когда истекаешь кровью, как заколотый поросенок, - даже если немногие травмированные пассажиры автобуса окажутся достаточно вежливыми, чтобы не заметить это, - хороший способ проснуться мертвым. Я оперлась локтями на колени и сильнее прижала правую руку к месту, где вошла пуля. Никакого толку. Как бы я ни давила, я не могла остановить кровотечение. Дрожа, я провела левой ладонью по губам и похолодела. Они влажные.
Глядя на кровь, стекающую по пальцам, я подумала об иронии происходящего. Я пережила встречу с Саймоном Торкилем и Олеандр де Мереландс, поход ко двору Королевы, а теперь я истекаю кровью в автобусе, окруженная людьми, которые пытаются притвориться, что ничего не происходит. Люди чтят героев, умирающих «хорошей смертью». Считается, что если кто-то умер хорошо и отважно, и оно того стоило, а затем кто-то открывает огонь, то ты понимаешь, что, как бы ни была хороша твоя смерть, это последнее, что ты когда-либо получишь. По мне, так это достаточно плохо.
Одно я знала: засиживаться тут не стоит. Я заставила себя встать на следующей остановке и поплелась к выходу. Если мне суждено истечь кровью, по крайней мере, это произойдет на улице. Голова кружилась при каждом шаге. Я не осознавала, как много крови потеряла, пока не начала опять двигаться.
