— Ты прав — я ни разу не была в Турели. Но милостью Господа мы взяли Сен-Лу и форт Августина, той же милостью возьмем и Турель! Я верю в это!
— Твоя вера — малое оправдание для штурма!
— А зачем я тогда вам сдалась? Зачем я здесь? Моя вера от Господа! Я потому с вами, что Он повелел мне вести войско на Орлан и победить! Если не верите в меня, так прогоните — и не мучьте ни себя, ни меня! Это мой ответ, Бастард! — Жанна тяжело дышала. Она опустила голову. — Что же еще такого я должна сделать, чтобы вы все поверили мне?
Орлеанский Бастард хотел было что-то сказать, но осекся.
Совет был возобновлен, как только съехались капитаны. При свете факелов все угрюмо перешептывались.
— Я согласен с Дамой Жанной, — встал Ксентрай, — нельзя упускать победу из рук!
— На марше Фастольф с армией, — заметил Ла Ир. — Но мы, если постараемся, должны успеть раньше него!
— Я за штурм Турели, — согласился с соратниками Жиль де Рэ. — Действовать быстро — значит ухватить победу за хвост!
— Ты думаешь, Жанна, мне не хочется выбросить из Турели этих крыс? — помолчав, спросил у девушки Орлеанский Бастард. — Еще как хочется!
Сторонник осторожных действий — первый камергер короны Рауль де Гокур — проголосовал против штурма. Канцлер Реньо де Шартр, осторожный из осторожных, оставил решать дело военным. Победят — хорошо, проиграют — он в стороне. Канцлер в любом случае отсидится за стенами Орлеана.
Маршал де Буссак и Амбруаз де Лоре воздержались, но склонялись к штурму.
Окончательное слово было за Орлеанским Бастардом. В отсутствие Карла Орлеанского, томившегося в английском плену четырнадцать лет, он был хозяином этих земель.
— Решено, — ударил кулаком по столу Орлеанский Бастард. — Мы пойдем на Турель!
Так группа «осторожных» потерпела поражение, а коалиция «сорвиголов» торжествовала победу.
Всю ночь, пересекая Луару, лодки с провиантом сновали из Орлеана в бастион св. Августина. На плотах переправляли артиллерию и оружие. Вздремнув в гостеприимном доме казначея Буше, еще до рассвета Жанна в окружении капитанов Ла Ира и Ксентрая, своих рыцарей — Новелонпона и Пуланжи и, конечно, оруженосца д’Олона, отправилась на одной из лодок к недавно занятому бастиону.
В крепости моста и барбакане перед ней англичане навряд ли спали — ночь и предрассветные часы со стороны французов полнились шумом: скрипом телег, звоном перевозимого оружия, сотнями голосов, мелькали, точно тысячи светляков, факелы…
Утро Жанна встретила на крепостной стене, глядя на серые очертания грозных башен совсем близкой Турели и деревянного барбакана. Она знала — сегодня будет много убитых. И кровью французов и англичан наполнится весенняя Луара…
6
— Почему ты стал командиром, Джек? — спросил у своего товарища невысокий конопатый англичанин лет сорока пяти, с приплюснутым носом, седыми висками и залысиной. — А я, хоть и бью лучше тебя, простой лучник?
— С чего ты взял, Вилли-Нос, что ты — бьешь лучше меня?
— Да с того, что лучше.
— Я твой командир, потому что лучше стреляю!
— Нет, Рыжий Джек! — засмеялся коротышка. Его лицо было усыпано «веселыми» морщинами — все оттого, что, когда он улыбался, кожа его густо обрастала глубокими лучами. — Ты командир, потому что ты — выдался ростом. Вот почему ты командир. И голос у тебя зычный. А не потому, что стреляешь лучше. А вот я — совсем мал, и голос у меня тонок и тих. Поэтому я и простой солдат.
Они сидели на крепостной стене деревянного барбакана, у самой башни, укрывшись плащами. Весеннее утро, насыщенное свежестью и прохладой, забиралось под складки грубого материала. Сильно пахло рекой. Рядом с ними стояли луки и было видимо-невидимо стрел, собранных в пучки. Тут находились и другие лучники. Рядом лежали топоры и мечи, копья с крюками во все стороны.
— Ты простой солдат, потому что всегда в стороне, — заговорил командир. — Вон, скалишься потихоньку, и все. А надо, чтобы офицеры тебя видели. Меня лорд Гласдейл по имени помнит, так и называет — Джек! А тебя если в лицо распознает, и то хорошо. Тебя и отметят, а ты не напомнишь о себе. При Азенкуре граф Солсбери сказал тебе, что, мол, Вилли-Нос, появись после битвы, коль шкура будет цела, я тебя награжу. А ты что? Даже и не подумал! Дурила ты, Вилли! — Он усмехнулся. — Хоть, так и быть, бьешь ты не хуже меня!
— Лучше! — засмеялся в ответ Вилли-Нос.
— Какая разница! Ты хоть в луну попади! Все одно — так и ходить тебя простым лучником. А вот я вернусь домой, жена меня спросит: «До какого чина ты дослужился, Джек?» А я отвечу ей: «Знаешь ли, женщина, муж твой — командир сотни лучших стрелков Англии!»
— А вот я вернусь и скажу, — откликнулся Вилли-Нос, — скажу так: «Знаешь, Мэри, хоть я и не был командиром, как Джек, ну, наш долговязый Джек, Рыжий Джек, что по юности едва не утонул в озере, когда подглядывал за вами, девчонками, как вы голышом купались в озере, так вот, хоть я и не был командиром, как наш Джек, но зато я был первым лучником Англии!»
Рыжий Джек раздраженно сплюнул.
— Чтоб тебя! — сказал он. И добавил: — Вот Джон бы нас рассудил!
— Верно, — быстро согласился Вилли-Нос. — Джон бы нас рассудил.
Гулко и настойчиво зазвенел колокол в Турели. Вилли-Нос нервно зевнул, поднялся и выглянул через стену.
— Ого! — вырвалось у него.
— Чего — «ого»?
— А ты встань, Джек, да посмотри! — шепотом проговорил Вилли-Нос.
Рыжий Джек приподнялся и, кутаясь в плащ, выглянул в бойницу.
— Ого! — повторил он.
А было чему удивиться! По всей округе вырастали высокие деревянные щиты. Это были заслонки. За ними — жерла пушек. Огонь и смерть. Суетились французские солдаты.
Рыжий Джек не в силах был отвести глаз от поля.
— И еще скажу я ей: «Ох, и потрепал твой муж французов, женщина! — пробормотал Джек. — Перебил их — тьму»!
— Будет о чем рассказать детям, когда вернемся! — тем же шепотом вторил товарищу Вилли-Нос. — Уже два бастиона взяли французы, а Турель? Как думаешь?
— Да что тут думать? — хмуро заметил Рыжий Джек. — Скоро увидим! Ждать осталось, что кружку пива в глотку опрокинуть!
7
Седьмого мая, рано утром, едва солнце коснулось розовым светом высоких башен Орлеана и ожила река, Турель была атакована с двух сторон.
Небольшая, но мощная крепость моста вырастала из воды метрах в тридцати от берега. А на берегу, на страже крепости, стоял хорошо укрепленный деревянный барбакан. С барбаканом Турель соединял бревенчатый мост, поставленный на основательные стропила. Чтобы добраться до Турели, стены которой были высоки, а грозные башни — и подавно, нужно было взять барбакан. Но и высокое деревянное укрепление было крепким орешком! Нападавшим нужно было пробежать с вязанками хвороста и лестницами триста шагов по открытому пространству, забросать фашинами глубокий ров, подняться на земляной вал, за которым был еще один ров! Можно было приставлять лестницы от земляного вала, но тогда солдаты полетят ровнехонько на дно второго рва, из которого им уже не выбраться. Им достанется душ из кипятка, раскаленного масла и смолы! Можно было заполнить фашинами ров перед самым барбаканом, но сколько для этого понадобится времени и сколько поляжет солдат!
