– Да, Маллух следует за ним и приведет его ко мне, когда я буду готов.
– И когда это произойдет, отец?
– Скоро, уже скоро. Он думает, что все его свидетели мертвы. Но есть один, тот, кто не преминет опознать его, если он и в самом деле сын моего хозяина.
– Его мать?
– Нет, дочка, я устрою им очную ставку; а пока, во имя Господа, займемся обычными делами. Я устал. Позови Абимелеха.
Есфирь позвала слугу, и все вместе они вернулись в дом.
Глава 5
Роща Дафны
Когда Бен-Гур пробирался между груд товаров в большом пакгаузе Симонидиса, в голове его крутилась единственная мысль – вот и еще одна неудача постигла его, еще одна из числах тех, которые ему пришлось испытать, разыскивая своих родных. Он с особой остротой ощущал сейчас свое одиночество в мире, которое в его душе убивало интерес к жизни.
Миновав сновавших грузчиков и кипы товаров, он медленно приблизился к краю пристани, привлеченный прохладной тенью, падавшей от моста на речную гладь. Течение реки, казалось, остановилось и поджидало его. Глядя на воду, Бен-Гур вдруг вспомнил слова своего попутчика: «Лучше быть червем и питаться шелковицей Дафны, чем пировать за царским столом». Повернувшись, он быстрыми шагами пересек причал и направился к караван-сараю.
– Дорога к Дафне? – переспросил служитель караван-сарая в ответ на обращенный к нему вопрос Бен-Гура. – Вы там еще не бывали? Что ж, считайте сегодняшний день самым счастливым днем в вашей жизни. А что касается дороги – то вы не ошибетесь. Первая улица налево, идущая на юг, тянется к холму Сульпия, на вершине которого расположены алтарь Юпитера и амфитеатр. Ступайте по ней до третьего перекрестка, поверните там направо, на улицу, которая называется Колоннадой Ирода, пройдите весь старый город Селевка до бронзовых Эпифановых ворот. Оттуда и начинается дорога к роще Дафны – и да хранят вас боги!
Отдав несколько распоряжений относительно своего багажа, Бен-Гур пустился в путь.
До Колоннады Ирода он добрался достаточно быстро, затем, миновав старый город, вышел из-под мраморного портика бронзовых ворот вместе с толпой, составленной из всех торговых наций света.
Начинался четвертый час дня, когда он ступил на загородную дорогу, оказавшись одним из множества паломников, направляющихся в знаменитую рощу. Дорога состояла из отдельных полос для пешеходов, для всадников и для экипажей, отдельно для идущих из города и для следующих в город. Полосы были разделены невысокими балюстрадами, перемежающимися с массивными тумбами, на многих из которых возвышались статуи. Слева и справа от дороги тянулись заботливо ухоженные зеленые газоны, время от времени сменявшиеся группами дубов и платанов. В стороне от дороги возвышались увитые виноградом легкие постройки, в которых усталые путники могли отдохнуть на обратном пути. Полосы, предназначенные для пешеходов, были вымощены красноватым камнем; для всадников и повозок – утрамбованным белым песком, чтобы не разбивать лошадиных копыт и глушить звуки колес. Струи множества фонтанов, возведенных на деньги, пожертвованные побывавшими здесь царями, смягчали жару. Вытянувшись на четыре мили, оживленная дорога вела от городских ворот к юго-западной опушке рощи.
Занятый своими мыслями, Бен-Гур едва обращал внимание на царскую роскошь, с которой была сооружена дорога. Не больше внимания уделял он и толпе, идущей рядом с ним. Равнодушным взором провожал он открывающееся перед ним зрелище. По правде говоря, если не знать, что занимало его мысли, более всего он напоминал самодовольного римлянина, посетившего провинцию и пресыщенного зрелищами, которые изо дня в день развертывались вокруг золотых колонн, возведенных Августом в центре мира. Ни одна из провинций не могла предложить взору римлянина ничего более нового или изысканного. Бен-Гур спешил, в нетерпении своем обгонял бредущих путников. Но, миновав Гераклею, пригородное селение, лежащее на полпути между городом и рощей, он более или менее успокоился и стал воспринимать окружающую его обстановку. Сначала его внимание привлекла пара коз, которых вела прекрасная женщина, украшенная, как и ее козы, цветными лентами и цветами. Затем он замедлил шаг, чтобы бросить взгляд на могучего снежно-белого быка, увитого свежесрезанными виноградными лозами и несущего на своей широкой спине сидевшего в плетеной корзине нагого мальчугана. Ребенок изображал юного Вакха, выжимавшего в чашу сок созревших гроздей и пившего его с заздравными восклицаниями. Насмотревшись на это зрелище, Бен-Гур возобновил свой путь, размышляя, на чьи алтари будут возложены столь щедрые дары. По соседней полосе проскакала лошадь, с подрезанной, по моде того времени, гривой. Он улыбнулся, отметив про себя сходство в гордыне между человеком и животным. После этого он часто оборачивался на скрип колес и глухой топот копыт, с интересом присматриваясь к конструкции экипажей и одеждам едущих в них людей. Потом его внимания удостоились и попутчики. Среди них были люди всех возрастов, мужчины, женщины и дети, все в праздничных одеждах. Одна группа была облачена в одежду белых цветов, другая – в темном. Некоторые размахивали цветными флагами, другие несли дымящиеся курильницы. Одни шествовали степенно, распевая гимны; иные приплясывали под звуки флейт и лютен. Если так местные жители посещают рощу в самый обычный день года, то каким же восхитительным зрелищем должна быть эта Дафна! Наконец спереди раздался взрыв аплодисментов и радостные крики. Проследив в направлении, куда многие показывали руками, Бен-Гур увидел на склоне невысокого холма ворота, напоминающие портал храма: вход в священную рощу. Гимны в честь богов зазвучали громче, музыканты ускорили темп игры. Подхваченный течением толпы и невольно разделяя ее пыл, Бен-Гур вошел в ворота и, несмотря на то что по вкусам был римлянином, ощутил святость этого места.
Миновав сооружение, которым был отмечен вход, – храм в истинно греческом стиле, – он очутился перед широкой эспланадой, мощенной полированным камнем. В воздухе над ним повисла радуга – множество фонтанов наполняли пространство мельчайшими брызгами. Перед ним веером расходились выметенные дорожки, скрываясь на юго-западе в парке, переходившем в лес, окутанный пеленой бледно-голубого тумана. Бен-Гур задумчиво огляделся по сторонам, не представляя себе, куда ему отправиться. В это мгновение неподалеку от него женщина обратилась к своему спутнику:
– Какая красота! Но куда теперь?
Мужчина в лавровом венке засмеялся и ответил:
– О прекрасная дочь варвара! Вопрос этот выдает твои земные страхи. Но разве мы не договорились оставить все их на древней земле Антиохии? Ветерок, овевающий нас здесь, несет с собой дыхание богов. Отдадимся же его дуновению.
– Но если мы заблудимся?
– Трусишка! Еще ни один человек не заблудился в роще Дафны, не считая тех, за кем ее врата закрылись навсегда.
– Кто же они? – все еще с боязнью в голосе спросила она.
– Те, кто не смог устоять перед очарованием этого места и предпочел его жизни и смерти. Прислушайся! Постоим немного здесь, и я покажу тебе, о ком я говорил.
