– Я просила держать меня в курсе.
– В курсе чего?
Александра ответила уклончиво:
– Ну… Они же к Андрюше собирались! Хотелось бы понять, что там удалось выяснить… Ты мне вот что лучше скажи: тогда, в аэропорту, ты действительно видела мужчину с таким перстнем?
– Ты что, мне не веришь?!
– Верю, верю. Только вот… Он какой из себя был?
– Да я его не разглядела… Так этот перстень меня заинтересовал, что я на мужчину только мельком и взглянула. А что?
– Почему ты решила, что это иностранец?
– Потому что он встал, когда объявили регистрацию на швейцарский рейс!
– А лицом… Он похож на иностранца?
– Как это?
– Ну, не знаешь как, что ли! – начала сердиться Александра. – У них у всех такой стандарт на мордах написан!
– Стандарт?
– Ну, такой холеный-ухоженный, уверенно-самодовольный…
Ксюше показалось, что камень летит в огород Реми. Она помолчала, не зная, пропустить ли эту ремарку мимо ушей или возразить?.. Но на последнее она не решилась и ответила вопросом на вопрос:
– А зачем тебе?
– Просто я не понимаю, как может получиться такое совпадение! Был ли это другой человек с похожим перстнем или это был именно Тимур?
– Кто такой Тимур?
– Тот, которого убили.
– А откуда ты знаешь, как его звали?
– Я?.. – Александра немного замялась. – Кис сказал.
– Да? Я не слышала, – заметила Ксюша.
– Понимаешь, судя по имени, – Александра проигнорировала замечание Ксюши, – он должен иметь примесь азиатской крови… Ты ничего такого не приметила?
– Это точно, он загорелый был… Нет, пожалуй, смуглый… – Она прикрыла глаза, стараясь вызвать в памяти мельком увиденное лицо. – И общий контур лица, скулы… Да, ты права, наверное, это был он!
Александра помолчала.
– Странно все же… – заметила она вполголоса и спросила, на этот раз погромче и повеселее: – Так где мой чай?
Разливая чай, Ксюша хитро посмотрела на сестру:
– Саш, ты обратила внимание?
– На что?
– Этот Алексей, ты ему понравилась!
– Ну и что?
Вот так. Сашка как будто и не интересуется мужчинами. А сама Ксюшу ругает, что у нее до сих пор никого нет.
– Саш, а почему ты всегда одна? Ты вот мне твердишь, что нехорошо это, а сама – одна. Или ты от меня скрываешь кого-то?
Александра только фыркнула в ответ. Ксюша настойчиво повторила вопрос, поимев в ответ повторное фырканье, к которому добавилось несколько недоуменное поднятие бровей – мол, что за вопросы идиотские? Ксения, однако, и не думала отставать от сестры.
– Са-аш, скажи честно, у тебя есть кто-нибудь?
– Нет.
– А детектив тебе понравился?
– Который?
– Алексей.
– Обезьяна. Лохматая кривоногая обезьяна с желтыми тигриными глазами. Впрочем, я его не рассмотрела.
– А у него один глаз зеленоватый!
– Не зеленоватый, а в коричневую крапинку.
– Ты же его не рассмотрела!
– Ну… Глаза заметила. Уж больно дурацкие.
– А почему ты замуж не выходишь?
– За кого?
– За кого-нибудь.
– За «нибудь» я не хочу.
– Ждешь принца?
– Зачем мне принц? Что это вообще за выражение – принц? Это какой из себя?
– Ну… красивый, умный, добрый… И чтобы был… ну, может, не так уж богатый, но чтобы деньги умел зарабатывать. Иначе у него будут комплексы неполноценности.
– А так будут комплексы сверхполноценности. Все одно.
– Ты чего, Саш, в мужененавистницы записалась?
– Ты не находишь, Ксения, что ты говоришь глупости? – строго спросила Александра, пытаясь положить конец неприятному для нее разговору.
– Почему? Нельзя уж и спросить? Ты вот все обо мне знаешь, а я о тебе – ничего.
– На то я и старшая сестра.
– Что с того? Разве это мешает поделиться секретами?
– У меня нет секретов. А если бы и были… то что ты можешь мне посоветовать? Ты же сама наивная дурочка, тебя надо за ручку вести по жизни!
– Ну знаешь, – обиделась Ксюша, – в конце концов, не такая уж я дурочка!
– Я имела в виду, – мягко поправилась Саша, – что ты еще маленькая. А так ты, конечно, умница.
– Ты меня всегда упрекаешь в наивности! Это что, порок? Это глупость? Я должна стыдиться, да?
– Нет, боже упаси, нет! Наивность – это от доброты. Добрый человек полагает, что, относясь по-доброму к людям и миру, он пользуется их взаимностью. То есть что люди и мир будут относиться по-доброму к нему. Что есть ошибка… И наивность. Иногда это бывает от глупости. А иногда от недостатка опыта, как у тебя. Но это пройдет. Ты умная девочка, а жизнь научит…
– Чему научит жизнь? Что пройдет вместе с опытом? Доброе отношение к людям? А я, может, не хочу, чтобы оно проходило! Я, может, считаю, что это самое главное в жизни!
– Речь не об этом, Ксюшенька. Может быть, с годами тебе и удастся сохранить доброе отношение к миру, но ты перестанешь ждать от него взаимности… Впрочем, любить людей без взаимности крайне трудно. Почти невозможно. И ты с опытом это поймешь.
– «Опыт, опыт»! Ну нет его у меня, и что с того? Отсутствие опыта, между прочим, придает свежесть взгляду на вещи! И вообще – иногда стоит просто поделиться, выговориться…
– Мне не о чем выговариваться. – Голос Александры немедленно сделался сух.
Ксюша помолчала и сказала осторожно:
– Не хочешь – дело твое, только я ведь чувствую, что с тобой что-то не то. Ты последнее время… год, нет, больше! – ты какая-то замкнутая стала. И злая. Как будто тебя обидели. Сильно обидели. Раньше ты шутила, острила, и твои остроты хоть и кусачие были, а все же это юмор был! Теперь ты не шутишь, ты отзываешься о людях плохо – всерьез. И в твоих словах желчь, горечь. Как будто тебя постигло большое разочарование.
– Тоже мне психолог! Что за ерунду ты рассказываешь? Никаких у меня разочарований не было, просто…
Запнулась. Замолчала.
Ксюша спросила вкрадчиво:
– Просто – что?
– Просто жизнь – это такая штука, что отбивает охоту жить!
«Вот это да, – подумала Ксюша, – вот это уже серьезно!»
– Это случайно не тот депутат, – спросила она вслух, – с которым у тебя был роман два года назад, отбил у тебя охоту к жизни?
