– Вадим еще там?
– Он собирается уходить, но если вы приедете, то он, конечно, останется, чтобы услышать новости. У меня водка есть. Настоящая, русская, не то что тут у вас продают.
– Холодная?
– Холодная.
– А еще что? – капризничал Реми.
– Мясо.
– Строганофф?
– Что-то в этом роде.
– Ладно, еду.
Вадим устроился у телефона, чтобы предупредить Сильви, что он задержится. Максим отправился на кухню сочинить что-нибудь на ужин. Он достал мясо, лук, нашел в ящике несколько сморщенных морковок, которые покупал еще дядя, и принялся все это резать на кусочки.
– Ты умеешь готовить? – закончив говорить по телефону, подошел к нему Вадим.
– Холостая жизнь научит. Я два года своей жизни был женат, а остальное время в холостых пробегал.
– А я, по-моему, всю свою жизнь женат. Только на разных женщинах, но – всегда женат…
– Ну и как, состояние женатости тебе нравится?
– А вот это смотря с кем. С Сильви – да. Даже очень.
– Нашел совершенную женщину?
– Может быть… Или, наоборот, стал совершенным мужем. Это, знаешь, приходит с опытом. Я сегодняшний поладил бы теперь даже со своей первой женой. С которой, как я думал, разводясь, жить вместе никак невозможно.
– Хм, интересная мысль. Выходит, что я упустил бесценный опыт в своей жизни.
– Наверстаешь, – улыбнулся Вадим. – Я могу тебе помочь?
– Можешь. Помой салат.
Когда Реми позвонил в дверь, стол уже был накрыт усилиями двух знаменитостей.
– Мм-м, вкусно пахнет! – сказал детектив на пороге.
Они решили есть на маленькой, жаркой от работающей духовки кухне. Максим ловко опрокинул тяжелую стеклянную крышку кастрюли, и обжигающий пар поднялся над тушеным мясом.
– Я ваши фильмы не видел, месье Дорин, скажу вам честно, и никак не могу судить, какой вы режиссер, – говорил Реми, оттопырив щеку и отдуваясь от слишком горячего куска. – Но повар вы отличный. Это строганофф?
– Да нет, – усмехнулся Максим. – Это просто тушеное мясо. Меня мама научила нескольким простым рецептам для хронических холостяков…
– Надо будет у вас переписать, – промямлил Реми, жуя. – Я не то чтобы хронический, но пока еще холостяк. А готовить вот не умею, меня мама не научила, она думала, что я всю свою жизнь женатым проживу и буду перманентно иметь горячие обеды и глаженые рубашки…
Максим поднял рюмку с водкой. Реми потянулся к морозильнику, нашел лед и, выковыряв два кубика, кинул их себе в стакан с водкой. Максим посмотрел на него осуждающе. Вадим, заметив его взгляд, провокаторски улыбнулся и налил себе в стакан с водкой апельсиновый сок.
– Добро переводить только, с вами русскую водку пить! – возмутился Максим. – Теперь я понимаю, почему у вас в магазинах продается какая-то недоделка в тридцать семь градусов. Вам больше и не нужно.
– С меня на всю жизнь хватит нашего с тобой каннского распития, – сказал Вадим.
– У меня тоже кое-какой опыт имеется по части русской водки, – произнес Реми. – И я за рулем.
– Слабак, – снисходительно сообщил Максим. – Слабаки. Но, как вы есть французы, я вас прощаю, так и быть. Чин-чин, ваше здоровье. Так что там у вас, Реми, что нового?
– Встретился я с таинственной женщиной, которая навещала вашего дядю. Это такое молочно-белое создание с веснушками и рыжеватыми кудряшками, с акварельными зеленоватыми глазами и умилительной простотой провинциалки. Зовут ее Пенни Синклер, ей тридцать четыре года, она англичанка по происхождению и говорит с очаровательным акцентом.
– И что у нее общего с Арно?
– Массаж.
– То есть?
– Она его массажистка.
– Потрясающе, – сказал Максим. – И только?
– Нет, не только. Между ними… Она не знала об исчезновении Арно и очень плакала, когда я ей об этом сказал, и что-то говорила по-английски, только я из всего понял одно слово – «лав»
[12]
– Это она приходила тогда вечером?
– Нет.
– Вот те на!
– Во всяком случае, она утверждает, что была у себя дома и смотрела телевизор. Назвала мне передачи, которые шли в это время.
– Это можно было узнать и из программки.
– Разумеется. Алиби, что называется, у нее нет. Впрочем, его нет и у Мадлен. Она тоже утверждает, что была дома.
– Можно попытаться встретиться с мужем Мадлен, чтобы проверить, – предложил Вадим.
– Спасибо за совет. Я уже попытался: он в двухнедельной деловой поездке по Азии.
– Что касается меня, то я не представляю, зачем могла приходить Мадлен в квартиру Арно, – сказал Вадим. – Массажистка же, Пенни или как ее там, могла, напротив, прийти за какой-нибудь вещью, оставленной в квартире.
– В том-то и дело, что здесь вы не найдете никаких дамских предметов! Мы с Максимом облазили все углы. К тому же, если ей верить, она не знала о пропаже Арно – какой ей был смысл бежать в квартиру забирать свои вещи?
– Что-то мне не верится, – сказал Вадим, – в то, что она не знала. Информация была во всех газетах.
– Но не все газеты читают. И даже новости по телевизору не все смотрят. Не забывайте, она иностранка, французский знает довольно плохо, так к чему ей утомлять себя чтением газет?
– Тоже верно, – согласился Вадим. – Ай да Арно, – добавил он. – Значит, у них «лав стори»?
– Ничего удивительного, – неожиданно серьезно ответил Реми. – Это первая женщина, которую он увидел после выхода из запоя. К тому же молодая, миловидная. К тому же не просто, не вообще женщина, а та, которая прикоснулась к его телу, хотя бы и в процессе массажа, после долгого, как мне представляется, перерыва…
– Как вам удалось ее разыскать? – спросил Максим.
– Не так уж сложно. Помните, мадам Вансан предположила, что женщина эта приходит пешком?
– Да.
– Я взял это предположение за основу. Она могла быть либо соседкой, либо работать где-то поблизости. В его ежедневнике были пометки о встречах с врачом и о сеансах массажа… Я начал с врача. Тот мне подсказал, кто и где делал ему массаж – это он направил Арно на массаж, чтобы привести его в форму перед съемками. Ну а уж после этого найти Пенни не составляло труда.
– Действительно. Значит, эта Пенни утверждает, что она сюда не приходила?
– Да.
– И Мадлен тоже?
– Да.
– Здорово. Мы опять в тупике?
Реми только пожал плечами в ответ.
