– Вуаля, – сказал он, – опять кто-то с проверкой.
– Я нашел, – сказал, покряхтывая, Реми, выбравшись из-под стола.
– Сокровища?
– Нет, пластинку. Снизу есть деревянная пластинка, которая нажимается.
Максим полез под стол смотреть.
– Действительно… И что? Я нажал, что-нибудь произошло?
– Нет.
Реми снова залез под стол, и они, голова к голове, разглядывали, нажимали и отпускали пластинку, которая, как на пружинке, одним краем входила в глубину столика.
– Ну-ка подержите пластинку нажатой, – сказал Реми. – Там что-то есть.
Максим нажал, и Реми запустил в щель пальцы.
– Там рычажок, – сообщил он.
Максим запустил свои пальцы.
– Точно. Надо его, наверное, повернуть?
– Ну так поверните!
– Не так-то просто… У меня пальцы не двигаются, слишком тесное пространство… – пыхтел он. – Вот наконец! Повернул.
Они разглядывали нижнюю поверхность столика в ожидании эффекта.
– Ну и что? – сказал Максим. – Ничего не происходит.
– Вылезаем, – скомандовал Реми. Они выбрались и стали снова оглядывать верхнюю поверхность, снова открывать и закрывать ящички, снова разглядывать поверхность столика в лупу.
Наконец Реми распрямился, потер поясницу и направился к дивану. Максим последовал за ним. Они сидели некоторое время молча, созерцая столик.
– Кофе хотите? – предложил Максим.
Реми не ответил и кинулся к столику. Он ухватился за планку, разделяющую ящички, поводил по ее контуру тонкой отверткой и, после некоторого сопротивления, откинул ее. Под ней обнаружилась узкая и глубокая щель, напоминающая жерло почтового ящика. Реми победно смотрел на Максима, держа отвертку в руках, как кубок чемпиона. Максим приблизился, не веря своим глазам.
– И вправду тайник…
Они наклонились, впившись глазами в узкое темное пространство, охраняемое четырьмя маленькими металлическими штырьками, которые обычно удерживали планку на месте. Ничего не было видно. Реми просунул пальцы и пошарил ими.
– Я бы сказал, что этот тайник был сделан не для хранения драгоценностей, а скорее для бумаг… Писем тайных там или дневников… Ничего, пусто. Поцарапался, черт.
Он лизнул царапину, оставленную зубком штырька. Принюхался, лизнул еще раз и смешно почавкал, будто что-то пробуя на вкус.
– Если вы вампир, то весьма оригинальный, который пьет собственную кровь, – заметил, усмехаясь, Максим. – Обычно пьют чужую.
– Да нет, – сказал, причмокивая, Реми. – Маслом пахнет, машинным.
Максим в свою очередь осторожно запустил свою ладонь, насколько позволяло отверстие.
– Ничего, – подтвердил он.
Реми достал фонарик и высветил тайник до самого дна.
– Ничего, – переглянулись они.
Вернувшись к диванам, они уселись, укоризненно поглядывая на столик, обманувший их ожидания.
– Тайник, – произнес Реми. – Надо же, как в романах. Жалко, что пустой… Интересно, были здесь какие-то ценности или нет?
– Должны были быть! Странно, что я об этом сам не подумал раньше, – это ведь совершенно естественно: уезжая в эмиграцию, люди забирают с собой самое ценное, и скорее всего драгоценности… И в той ситуации было вполне логично позаботиться о том, чтобы эти ценности получше спрятать…
– У меня есть возражение, – сказал Реми. – Все нормальные люди перевозят ценные вещи в ручной клади. Если таковые вообще были у ваших дедушки с бабушкой…
– Тоже верно. К тому же, похоже, что дядя был человеком, у которого секреты не держались. Если бы здесь оказались драгоценности, вряд ли бы он скрыл от всех такое событие. Хотя он мог не найти этот тайник…
– Он его нашел.
– Откуда вы знаете?
– Масло.
– Масло?..
– Машинное.
– У вас на пальце?
– Может, и у вас тоже.
Максим старательно обнюхал свои пальцы.
– Да. У меня тоже. Значит…
– Значит, рычажок был смазан относительно недавно. Во всяком случае, не семьдесят с лишним лет назад.
– Только толку от этого мало. Тайник-то пуст.
– И вообще мне кажется, что тайники в столиках и прочих видах мебели той эпохи – отнюдь не редкость. Это совсем не означает, что все они набиты драгоценностями…
– Час от часу не легче, – сказал Максим. – Мы опять не знаем, что мы ищем.
Они помолчали.
– Кофе хотите? – снова спросил Максим.
– Кофе? Превосходная мысль. Хотите, я сварю?
– Что теперь делать будем? – спросил Максим, следуя за Реми на кухню.
– Если бы я знал… – орудовал кофеваркой Реми. – Допустим, я ошибся, в столике ничего нет дополнительно интересного, и вор охотился именно за ним самим. Но у нас еще есть ваша ночная гостья. Она-то за чем приходила? В этой квартире должно быть что-то ценное, если это не драгоценности в прямом смысле слова. И я должен это «что-то» найти. Буду снова осматривать все углы.
– Может, тут еще один тайник есть? Вдруг дядя нашел драгоценности и решил их перепрятать? В бачке туалета, например, – сказал полушутливо Максим.
Реми глянул на него серьезно и укоризненно.
– Я туда уже заглядывал, еще в первый раз, на всякий случай. Если бы месье Дор и нашел драгоценности, то лучшего тайника, чем столик, нельзя даже придумать! Зачем ему перепрятывать?
Максим достал из холодильника печенье с апельсиновым мармеладом.
– Вы зачем его в холодильнике держите? – поинтересовался Реми.
– Чтобы шоколад хрустел.
– А-а-а… – сказал уважительно Реми. – Мне такое и в голову не приходило. Вы гурман.
Покончив с кофе, Реми встал посреди гостиной, осматриваясь по сторонам.
– Вам помочь? – спросил Максим.
– Попытайтесь. Но я, как и в прошлый раз, не смогу вам сказать, что искать. Хотя разница, пожалуй, все же есть: в прошлый раз мы с вами искали какое-то указание, намек на то, куда мог подеваться ваш дядя: пометку о назначенном свидании, о делах с кем-то… А в этот раз мы с вами ищем что-нибудь ценное. Может быть, и не в общепринятом смысле слова, а только для кого-то, для одного человека: письмо, кассета, книга, фотографии… Не исключено, что это завещание.
– Завещание?
– Угу.
– Так оно, наверное, у нотариуса хранится, разве нет?
– Может быть. Пока у нас нет факта смерти, мы ничего не можем узнать на этот счет. Но – такое бывает – завещание могло быть составлено и дома. И это может кого-то сильно интересовать.
