18. Хосе Лопес Гонсалес (1916)
19. Франсиско Алонсо Мартин (1905)
20. Мануэль Давила Ариас (1900)
21. Хосе Троче
22. Кандидо Триго
23. Принадлежащие к UGT (Union General de Trabajadores):
24. Висенте Гарсия Мартинес (1893)
25. Хосе Гарсия Гомес (1911)
26. Рамон Сантамария Гарсия (1916)
27. Хосе Диас Рибас (1904)
28. Педро Арменто Гако (1912)
29. Авелино Асебаль Перес (1894)
30. Рамон Санчес Гомес
31. Хосе Полиан Асаенто (1905)
32. Мануэль Хурадо
Он пишет также, что многие моряки в Одессе и Феодосии женились на русских и с ними приехали в Ворошиловград (С. 424 – 425).
Отметим, что судьба испанских моряков – одна из наиболее неясных страниц в истории испанской эмиграции в СССР.
Со ссылкой на Роке Серну Даниэль Араса приводит также интересные сведения об испанцах, интернированных в Вене в 1945 г., не раскрывая, правда, их дальнейших судеб. Приведем этот небольшой отрывок:
«Бланко рассказывает Роке Серне, что как-то шел с двумя другими русскими пилотами по австрийской столице и увидел перед собой группу молодых людей, и один из них, жестикулируя обеими руками, говорил своим спутникам: Veremo que hacen loz ruzo con nozorto. [Вот увидим, что русские с нами сделают] Это вызвало любопытство у Бланко де ла Каррера, который подошел очень близко к группе, чтобы послушать разговор, который вертелся вокруг нехватки продовольствия. Трое пилотов пошли рядом с этой группой, и в конце концов андалусец сказал громко своим товарищам: Ezto ruzo noz van zigiendo! [Эти русские нас преследуют!] – фраза, которая вызвала смех у Бланко де ла Каррера, который им сказал, что он испанец. В первый момент те замолчали и не могли сказать ни слова, и он подумал, что это бывшие участники Голубой Дивизии. Наконец, они сказали, что их примерно 250 человек и они находятся здесь не очень далеко. Он пошел с ними, хотя и не очень доверял им, и не выпускал оружие из рук, но когда они прибыли на место, то увидел, что здание украшено республиканскими флагами, портретами президента Асаньи, Дуррути, Хосе Диаса, Федерики Монтсени, Ларго Кабальеро и других, из чего он сделал вывод, что они были антифашисты. Они объяснили ему, что они – остаток контингента в 11000 испанцев, которые вместе с французами строили укрепления на севере Франции и были взяты в плен немцами, когда те оккупировали страну. Они прошли через немецкие концентрационные лагеря, в которых многие умерли. Потом они, группа из двухсот человек, были перемещены, чтобы строить укрепления на Восточном фронте. Одни отправлены были в Россию, другие на Балканы, и многие в Польшу. В 1945 г. их переместили в Германию, чтобы сооружать укрепления там, а весной 1945 г. – в Австрию, где выжившие встретились с испанским пилотом.
Действия Фернандо Бланко де ла Каррера привели к тому, что советское командование послало этим испанцам достаточное количество провизии, а военный врач посетил больных. Когда через несколько недель пилот покидал Вену к месту нового назначения, он обратился в Военную комендатуру с просьбой, чтобы этим испанцам оказали внимание» (С. 389).
Трудно сказать, какая часть этих испанцев была сразу отпущена на родину или во Францию, а какая часть попала в российские концентрационные лагеря для интернированных; во всяком случае, этот рассказ проливает свет на происхождение интернированных испанцев конца войны.
Араса цитирует Теодоро Паласиоса, который в своей книге «Emba-jador en el infiemo», говорит о другой группе испанцев, участвовавших в Берлинской битве. Описывая свое пребывание в советском концентрационном лагере Оранки, он говорит:
«Однажды вечером мы увидели прибывших в лагерь уставших и очень страдающих заключенных, причем новым было то, что среди них было много женщин с маленькими детьми. Мы с любопытством окружили их. Каково же было наше удивление, когда мы услышали, что они говорят по-испански! Кастильо
[144]
, раскинув объятия, провозгласил: «Да здравствует Испания!», – приветствуя их, но ответом было молчание. Они посмотрели на нас с любопытством и, опустив глаза, прошли дальше» (С. 411).
Далее он поясняет, что русские отделили группу только что прибывших, чтобы те не контактировали с остальными, хотя военнопленные Голубой Дивизии пытались установить с ними связь и помочь им. Паласиос добавляет:
«Вновь прибывшие были красными испанцами – коммунистами, добровольными изгнанниками из Испании, после того как наше оружие победило в Национальном Сражении. Из Испании они переместились во Францию, где жили до того, как немцы, заняв эту страну, вывезли их в Германию для работы в военной промышленности. И пребывая в Берлине, они ждали прибытия Красной Армии, считая ее Освободительным Войском. Они тогда сделали очень испанскую глупость – не желая быть пассивными, они заняли испанское посольство (уже покинутое) и на его главном балконе вывесили красное знамя и триколор, чтобы встретить со всеми почестями оккупационную армию. Пришли русские и, не обращая внимания на коммунистические протесты этих бедных людей, арестовали их, убежденные, что они захватили испанского Посла, его жену и весь испанский дипломатический корпус со всеми семействами. Начались допросы; те возобновили свои протесты, уверяя в своей приверженности коммунизму, стараясь разъяснить ошибку, жертвой которой стали, но безрезультатно. Посольскими их считали с первых минут и посольскими они останутся, если Бог им не поможет, до конца их дней».
Капитан Голубой Дивизии далее поясняет, что они сели в поезд, убежденные, что их отправляют в Париж, как они просили, но их доставили в Москву. Там их поместили в лагерь № 27 под Москвой и позже отправили в Оранки, где они и встретились с Паласиосом и другими военнопленными.
Среди имен испанских изгнанников, которые прибыли из Берлина, Паласиос называет следующие: Луис Браво, боксер; капитан Саури, происходивший из Воздушной школы Картахены; одна женщина, которую звали Ампаро Фернандес, и другие.
С этой версией Паласиоса по поводу происхождения и будущего этой группы спорит, однако, Антонио Виланова. Признавая, что такие испанцы были в Берлине, потому что были перевезены из Франции немцами, Виланова говорит:
«В Берлине находились достаточно многочисленные группы испанцев, и для нашего рассказа интересна следующая, состоящая из Мануэля Эспады Перегрина, коммуниста, капитана Республиканского флота; Эмилио Виларо Устреля, офицера СИМ, входившей в Республиканскую Эскерру; Энрике Менендеса, офицера (С. 412) штурмового корпуса, беспартийного; Франсиско Расета Бускеса, комиссара батальона, члена ПСУК, до войны типографа; Хосе Кабестани, учителя начальной школы, из Культурной милиции; Рамона Клоса Пуичгроса, грузчика на мельнице в Барселоне; Антонио Гресы, дровосека… Все они были республиканскими бойцами в гражданскую войну, прибывшими в Германию как трудовая сила из Франции. К ним присоединился инженер Хоакин Сантаэлена, без политической ориентации, который был в группе тех, кто был послан как «добровольцы» франкизмом. Все они, и некоторые другие, были организованы как испанские группы, без политических целей, но более всего с целью обеспечения собственной безопасности.
