Испанская Дивизия Добровольцев – 208
Испанский Добровольческий Легион – 7
Авиационная эскадрилья – 10
Нелегальные из Вермахта и СС – 21
Productores – 10
Бывшие дети войны – 4
Моряки – 19
Летчики – 11
Гражданские интернированные – 4
Неизвестные – 2
Он говорит, что это его собственные подсчеты на основе архивных документов Голубой Дивизии. Мы же не можем не отметить не только многие несовпадения с нашими данными, но прежде всего, несовпадение общего итога – 296 человек, вероятно, за счет неясной категории Productores
[188]
(С. 379). Кроме того, он излагает историю первых репатриантов и в специальной статье «Последние из Голубой Дивизии. Через год после смерти советского диктатора в Испанию вернулись 286 испанцев, заключенных ГУЛАГа».
[189]
Приведем несколько отрывков из нее.
«После полудня 2 апреля 1954 г. судно «Семирамис» вошло в порт Барселоны. Его прибытия ждали тысячи человек, поскольку на его борту прибывало около 300 испанцев, находившихся от 9 до 13 лет в советских концентрационных лагерях. Большая часть из них – солдаты и офицеры погибшей Голубой Дивизии или Испанской Дивизии Добровольцев (DEV), экспедиционного корпуса, посланного режимом Франко воевать в советскую Россию на стороне германцев, и даже входившие нелегально в Вермахт и в Ваффен СС.
Желанное событие для журналистов и историков, но неудобное для правительства Франко, являвшееся очевидным доказательством участия Испании во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии, особенно когда шла работа по окончательному прорыву в международные круги. Поэтому по поводу прибытия официальные мероприятия были отменены»…
«Одна из характеристик испанцев, находившихся в лагерях, – продолжает он, – это их неоднородность. Несмотря на их незначительное число, ни у одного другого народа не было типологии столь различной. Люди, захваченные в ходе военных действий, встретили в заключении тех, кого и предположить нельзя было там встретить. Речь идет о пилотах и авиамеханиках, персонале Республиканской Армии, которые в момент окончания Гражданской Войны находились в СССР, проходя курс обучения, а также о моряках испанских судов, находившихся в советских портах в это же время. Большая часть этих авиационных и морских экипажей, порядка 700 человек, была отправлена в концентрационные лагеря из-за отказа принять советское гражданство.
Не меньшее удивление вызвала встреча с испанскими изгнанниками, которые были захвачены немцами во Франции и привезены для работы на территорию Рейха, а затем перемещены добровольно или насильственно в СССР; некоторое их число было обвинено в контрреволюционном поведении и отправлено в концентрационные лагеря.
Наибольшее изумление произвела на военнопленных встреча с детьми войны, которые были эвакуированы из Республиканской Испании в СССР, чтобы уберечь их от опасностей Гражданской Войны, и которых советское Правительство отказалось вернуть; некоторые, уже подростками, попали в лагеря принудительного труда по сходным с историей старших причинам.
Однако, самое удивительное – присутствие в сталинских лагерях тех членов Голубой Дивизии, которые дезертировали в Красную Армию и считали себя сторонниками коммунистического режима. Вначале они были использованы советской информационной службой в целях пропаганды на линии фронта, (С. 31) среди франкистских добровольцев. Но когда испанская часть отступила, почти всех дезертиров ожидала та же судьба, что и остальных военнопленных, – хорошая демонстрация советского недоверия ко всем тем, кто входил в подразделение добровольных бойцов против коммунизма.»
«В феврале 1947 после серии неофициальных контактов испанские и советские дипломаты начали переговоры о подписании торгового соглашения… Франко разрешил такие секретные переговоры через персонал посольства в Париже и встречу с советскими делегатами на швейцарской территории. Однако это не привело к какому-либо соглашению из-за отсутствия желания с обеих сторон обменяться достоверной информацией и из-за советской просьбы отпустить на свободу коммунистов, находящихся во франкистских тюрьмах. Но также и потому, что началась Холодная война.
Два года спустя эти контакты возобновились, но с тем же результатом. По крайней мере, было получено больше информации о пленных, и у некоторых семей появилась живая надежда на скорое возвращение своих близких. Для других неизвестность и безнадежность сохранялась.
(Отметим в скобках, что по свидетельству авторов книги, посвященной истории эвакуированных в СССР испанских детей, политика, направленная на ускоренную репатриацию военнопленных, осуществлялась Правительством Испании. В результате переговоров с несколькими странами оно решило провести два акта репатриации весной и летом 1949 года, один – через Британское Посольство в Москве и второй – путем обращения Испании в Международный Красный Крест через испанского представителя в нем, маркиза де Вильялобара. В первом случае Советник Испании в Лондоне обратился с вербальной нотой к Британскому Послу в Москве, в которой разделил испанцев на четыре группы, как того потребовало правительство: 1) пленные из Голубой Дивизии; 2) дети, эвакуированные в СССР в ходе войны; 3) испанские авиаторы, которые были посланы в годы войны учиться в советские летные школы; 4) экипажи испанских судов, которые находились в Одессе к моменту окончания схватки. Во втором случае советской делегации в Международном Красном Кресте был передан меморандум, в котором официально запрашивалось о пленных из Голубой Дивизии и об условиях, на которых Советский Союз согласился бы освободить их, а также запрашивалась информация относительно других групп испанцев, которые находились в СССР и хотели бы вернуться в Испанию. Обе эти попытки провалились, и тогда маркиз де Вильялобар предложил Министру, прежде чем предпринимать что-либо снова, собрать как можно более полные сведения о запрашиваемых лицах и определить их число, которое на тот момент испанскому Министерству Иностранных дел не было известно
[190]
.)
Переговоры, – пишет Родригес в своей книге, – тянулись так неестественно долго, что испанцы оказались практически последними иностранцами в лагерях СССР… Наконец, в 1952 г. дело сдвинулось с мертвой точки. Произошло это благодаря активности частных лиц, двух главных протагонистов, выступивших как представители семей военнопленных: францисканца Мигеля Ольтры, назначенного в Берлине капелланом для солдат Голубой Дивизии, и Хосе Марии Сторчи де Грасия. При материальной поддержке одной организации в апреле 1952 года Ольтра установил контакт в Париже с Андре Марти, бывшим членом Интернациональных Бригад, и встретился в Германской Демократической Республике с советскими военными. Было достигнуто соглашение, но Сталин не утвердил его. Нужно было дождаться смерти советского директора в марте 1953 г., чтобы проблема была решена. Как пишет историк Луис Суарес, советские потребовали в обмен на соглашение «определенных экономических послаблений в торговых переговорах». В декабре, наконец, советское Правительство известило французский Красный Крест, что 253 испанских заключенных амнистировано, и попросило его посредничества в их (С. 40) репатриации. Французская организация начала действовать и в январе 1954 г. связалась с президентом испанского Красного Креста герцогом Эрнани. Тогда же министр Иностранных дел Мартин Артахо поручил послам в Турции и Греции зафрахтовать судно, которое должно было забрать тех, кто будет освобожден, в порту Одессы, на Черном море.
