Полина взяла Лауру за плечи, пристально вгляделась в нее и рассмеялась.
– Какая же я глупая! Уж мне ли не знать, как выглядит влюбленная женщина? Так ведь? И ты не только влюблена, но и счастлива!
Полина не спрашивала, она утверждала. И Лаура, зная, что при дворе может довериться только одной этой сумасбродке, призналась:
– Да, ты правильно догадалась.
– Я его знаю? Разумеется, я должна его знать! – И внезапно: – Готова спорить, что это Меттерних. Мы видим его все реже и реже. А он вполне может считать себя на каникулах, потому что Напо, отправившись налаживать мир в Байонну, оставил его в Париже. Он живет в трех шагах от тебя, и ты выглядишь совершенно счастливой.
– Счастлива, как никогда в жизни!
– Рада слышать, ты этого заслуживаешь. Только будь осторожнее с Жюно. Кто ведает, на что он способен, если узнает.
– Бояться нечего. Мне кажется, его это мало волнует. Сейчас его главная печаль – утрата места адъютанта. Смотри, что он пишет в последнем письме:
«Я в ужасе. Знаю, что должность губернатора Парижа одна из самых главных в империи, и могу утверждать, что правлю Португалией, как король. Но в моих глазах все это не имеет никакой цены. Знаю только одно: отныне я буду жить вдали от него, вдали от сияния его славы, которой жил все последние годы. Я изгнан, лишен его дружбы, его блеска, моя судьба больше не одно целое с его».
– Бедный мальчуган! – проворковала Полина, возвращая письмо Лауре. – Напо озарил его раз и навсегда, и без его света он слепнет. А как он по части женщин?
– Здесь все по-старому. Говорят о двух или даже трех дамах, которые от него ни на шаг.
– Вот и прекрасно! Значит, и для тебя пришло время перестать быть весталкой, хранящей домашний очаг! Только ни в коем случае не отшельничай, а то придется иметь дело с Савари. Навещай, по крайней мере, Мадам Мать, она скучает без тебя.
– Обещаю, что навещу ее непременно. А ты? Что у тебя? Что с Балинкуром?
– Он погружен мной в сумрак забвения, я нашла другого, гораздо лучше! Князь Александр де Форбен. Потрясающий! А ноги! У него самые красивые в мире ноги!
В этом Лаура не сомневалась, красота ног была sine qua non
[39]
для обворожительной княгини Боргезе.
Полина отправилась дальше, у нее тоже была небольшая усадьба в Нейи, а Лаура села и внимательно перечитала письмо мужа. Она вовсе не собиралась пренебрегать Александром. Но когда приходил Клемент, то ничего, кроме них двоих и тех сладостных мгновений, которые они проживали, ее не интересовало. Мгновения были настолько сладостны, что она забывала даже о делах империи, за которыми обычно пристально следила. И все же ее любовник был австрийским послом, а значит, не терял из виду то, что творилось вокруг. Наверняка он знал, что делается в Байонне, тогда как Лауре было известно одно: туда отправился весь императорский двор.
В эту ночь, отдыхая после любви в объятиях друг друга, грызя вишни и запивая их холодным вином, Лаура задумчиво проговорила:
– Вы заставили меня забыть все на свете, кроме этого грота, этого сада…
– И я хотел бы забыть обо всем, но, к несчастью, целый мир ждет меня каждое утро у дверей моего кабинета.
– К несчастью? Неужели дела так плохи?
– Хуже некуда. Боюсь, как бы в скором времени меня не оторвали от вас… Из-за новой войны. Ею может кончиться скверная интрига Байонны!
– Скверная интрига? Даже так? Расскажите, в чем там дело, любовь моя, и у вас станет легче на сердце.
– Может, вы и правы. Вы одна из самых умных женщин, каких я знаю. И поэтому хотел бы оставить политику за дверями нашего рая. В ваших объятиях так легко забываются беды мира.
– Но если они смирно сидят на пороге и дожидаются вас, значит, я вам не в помощь и наша любовь не обладает той силой, какая мне в ней чудилась.
– Обладает! Если бы не вы, я сошел бы с ума!
Оба замолчали, настала тишина. Если тишиной можно назвать вздохи и счастливые стоны.
– А теперь? – спросила Лаура лукаво. – Вам будет легче мне довериться?
– Не решаюсь. Император – друг вашего детства. Я не хотел бы задеть вас своей критикой.
Лаура налила ему стакан обожаемой им марсалы и рассмеялась.
– Что за глупости! Вы только что были с Наполеоном врагами. Вы совсем не обязаны любить его! И у меня бывают дни, когда к нему и приближаться страшно. Лучше скажите без экивоков, что творится в Байонне?
– Что творилось, потому что переговоры закончены. Ваш император уговорил короля отречься.
– Это я знаю. Но я слышала, там поднялось восстание.
– Да. В Аранхуэсе, куда послали Мюрата, то есть я хотел сказать, короля Неаполя, чтобы он навел там порядок, но не предупредили, зачем посылают. Сейчас установлена жесточайшая цензура на всю переписку с Испанией. Прессе и той мало что известно. Во всяком случае, ясно одно: Мюрат в восторге от отречения и задумал сыграть собственную игру.
– Этого не хватало! Мало ему Неаполя?
– Мало. Недаром у нас говорят: сколько волка ни…
– Корми, все в лес смотрит. Не иначе, еще одна светлая идея Каролины! Император предназначал трон своему брату Жозефу.
– Как бы там ни было, Мюрат не учел одной важной вещи: народ не желает Карла IV, его ужасной королевы и Годоя, но зато он хочет посадить на трон принца Астурийского, и никого другого. Карл IV неожиданно отказался от отречения и поспешил обратно в Байонну… И Наполеон тоже там задержался. Принц решился, но не без колебаний, тоже присоединиться к ним. А колебался он из-за народных толп, которые следовали за ним, умоляя принять трон. А когда решился, то был арестован…
– Арестован? – не поверила своим ушам Лаура.
– Мгновенно. Однако не волнуйтесь, его не бросили в тюрьму, а отправили вместе с младшим братом в замок Валансе к Талейрану, которому было приказано всеми средствами развлекать и забавлять принцев.
– К Талейрану? Его назначили тюремщиком и забавником?
– Именно так. Балы сменяются пирами, пиры сельскими праздниками, и во главе их княгиня де Талейран…
Лаура не уставала изумляться.
– Не может быть! Но известно, что княгиня слабоумна…
– Зато хороша, как день. Герцог де Сан Карлос не оставил ее красоту без внимания. Об остальном можете сами догадаться.
– Жозеф тоже во всем участвует?
– Да, он покинул Неаполь и прибыл в Мадрид. Без тени восторга, должен вам сказать, если верить полученным мной сведениям. И если бы не присущее ему мужество, свойственное всем Бонапартам, то можно было бы сказать, что он смертельно напуган.
Лаура охотно в это поверила. Репутация испанцев была всем известна. И как позабыть, что союзницей Испании была Англия, которая не позволит одному из Бонапартов мирно управлять страной, где у каждого на поясе нож. Конечно, между Испанией и Англией есть еще Португалия, над которой «властвует» Жюно, но можно ли доверять уважению напоказ? Много ли оно стоит?
