Сопровождаемая верным Арло, Рори отвела Клэр и Каролину в конференц-зал, располагавшийся немного дальше по коридору. Там ее помощница уже распаковала пачки с книгами, и те аккуратными стопками высились на полу и на столе. Редактор заметила, что, увидев их, Голдейкер недовольно поджала губы.
– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала она писательнице.
– Не сдавайся, пока вообще не останется сил, и тогда я помогу тебе, – ответила та.
– Тут их столько… – Каролина бросила взгляд на Рори, и той показалось, что между Клэр и ее помощницей проскользнуло нечто недоговоренное.
– Я тоже помогу, – пообещала Стэтем. – Книги уже открыты, поэтому времени уйдет не так много.
– Но у тебя же есть и свои дела? – осведомилась Голдейкер.
– Не настолько важные, чтобы они помешали мне помочь вам. Ты ведь сегодня нездорова, Каролина, не так ли?
– Слегка.
– Может, тебе лучше остаться дома?
– Я не настолько больна. Клэр, ты готова?..
Рори ничего на это не ответила.
Когда они справились примерно с десятой частью книг, Каролина заявила, что ей нужно в туалет, и это на время избавило подруг от лишней пары ушей.
– Если ей нездоровится, зачем ты берешь ее собой в Кембридж, Клэр? – спросила Стэтем.
К ее удивлению, писательница ответила следующее:
– Ей нужно развеяться.
Затем, посмотрев в открытую дверь на Каролину, которая со всех ног торопилась по коридору в туалет, Клэр добавила:
– Это все из-за Алистера. У него роман с другой женщиной. Причем, похоже, серьезный.
– У Алистера? Ты говорила, что у них возникли проблемы, но я всегда думала, что он предан Каролине. Откуда это стало известно?
– Фотографии. Кто-то анонимно прислал их Каролине на мой адрес.
– Кто же мог это сделать?
– Думаю, это дело рук Лили Фостер, – сказала Клэр и кратко объяснила Рори, кто такая эта молодая женщина, после чего проговорила: – Это вполне в ее духе – раскопать что-то такое, что больно ранит Каролину, а все потому, что та считает ее виновницей смерти Уилла. И наоборот.
– Они это точно знают?
– Что это она отправила фотографии? Сомневаюсь, что это можно как-то доказать. Тот, кто их прислал, поступил вполне мудро, отправив их из Дорчестера.
– А кто эта женщина, прекрасная дама Алистера? – задала Стэтем новый вопрос и фыркнула. – Боже, откуда эта архаичная лексика?.. Ну ладно, кто она такая?
– Шэрон Холси. Работает в его пекарне. После разоблачения Алистер бросился Каролине в ноги, прося прощения, и обещал впредь не делать глупостей. Но Каролина не намерена ничего прощать до тех пор, покуда он не уволит эту женщину.
– Почему же он не хочет ее уволить?
– По всей видимости, Шэрон Холси вот уже много лет держит в руках его бизнес, не давая ему развалиться. По словам Алистера, без нее все рухнуло бы через считаные недели. Поэтому он и не думает увольнять ее, и они с Каролиной зашли в тупик. Вот поэтому-то… – Клэр обвела жестом конференц-зал, пока Рори продолжала выкладывать перед нею открытые книги, а она сама – подписывать их, – …я и беру ее в эту короткую поездку. Хочу дать ей возможность на день-другой вырваться из плена семейной драмы.
– Какой от нее будет толк в Кембридже, если она по-настоящему разболеется? Она будет не в силах нести собственный чемодан.
– Чемоданы могу донести и я. В самом деле, Рори. – Писательница посмотрела на подругу и сдула несколько седых прядей, упавших ей на лоб. – На бедняжку свалилась целая куча дерьма. Сначала самоубийство Уилла, затем нервный срыв Чарли, да еще его брак трещит по всем швам… Затем ее мучила Лили Фостер. И вот теперь это. Скоро у нее, пожалуй, крыша поедет. И это при том, что она так и не оправилась от утраты сына…
– Прекрати, Клэр. Хочет ли она сама прийти в норму?
Услышав такое, Эббот опешила и, выпрямившись, в упор посмотрела на своего редактора.
– Странный какой-то вопрос ты задаешь, – сказала она.
– Извини, – поспешила Рори загладить свою резкость. – Не подумай, что я такая бессердечная. Но люди обычно справляются со своим горем. Это процесс, и если человек стремится вновь вернуться к нормальной жизни, он что-то для этого делает. Вступает в группу себе подобных. Ищет себе отвлекающее занятие. Прилагает усилия и борется. Про нее можно сказать такое?
Отложив ручку в сторону, Клэр отодвинула от стола стул и похлопала по сиденью, приглашая подругу сесть. Та подчинилась, и Арло последовал ее примеру, запрыгнув ей на колени.
– Да, ты смогла это сделать, – произнесла писательница. – Ты сумела побороть себя. Но она потеряла сына, и хотя мы с тобой бездетные, думаю, мы обе согласимся с тем, что не может быть в жизни ничего хуже этого. Любовь матери к ребенку… Это совсем не то, что любовь, которую ты испытывала к Фионе… Я не хочу сказать, что это чувство сильнее или лучше, – поспешила добавить Клэр, когда Рори отвернулась. – Просто оно другое. Хотя бы в силу того, что женщина родила ребенка, а потом его вырастила… Согласись, материнство меняет женщину. Вот почему потеря ребенка и возвращение к нормальной жизни будет для нее иным, чем когда мы теряем просто любимого человека.
– Впервые слышу от тебя слова сострадания, – сказала Виктория, чувствуя, сколь печально звучит ее собственный голос. Увы, скрыть это ей не удалось.
– Вообще-то я не лишена сострадания. И кто, как не ты, должна это знать.
– Знаю, – ответила Рори и накрыла руку Клэр своей ладонью. Машинально обе женщины потянулись друг к другу и соприкоснулись лбами.
– О, господи! Похоже, я помешала вашему моменту нежности? – зазвенел позади них возмущенный голос.
Подруги, как ужаленные, отпрянули друг от друга. В дверях застыла Каролина.
Стэтем встала и поставила Арло на пол.
– У меня через четверть часа назначена встреча, – сказала она Клэр. – После нее я вернусь, чтобы посмотреть, как вы тут справляетесь с книгами.
С этим словами редактор, сопровождаемая собачкой, вышла из конференц-зала.
Шагнув за порог, она услышала за спиной голос Голдейкер:
– Клэр, это же абсолютно непристойно! Неужели она не может не распускать руки?
Сентябрь, 30-е
Бейсуотер, Лондон
Рори закончила плавать в свое обычное время, вскоре после восьми утра. Она всегда приезжала в бассейн как можно раньше, что для нее означало четверть седьмого. Хотя сегодня все было по-другому. Причиной стал вчерашний звонок Клэр. Та позвонила ей поздно вечером, чтобы сообщить о том, что произошло в колледже Люси Кавендиш.
С печальным смешком Эббот призналась, что ей страшно жаль ее высокопреподобие Мэридонну Пэтчис. Та крайне неудачно выбрала место для участия в дебатах.
